Так и запомнила Епистиния Федоровна своих 10 сыновей—уходящими. С войны вернулся лишь один...
Она потеряла на войне 9 своих сыновей, домой вернулся лишь один
Епистинии Федоровне Степановой выпало на долю проводить на лихие дороги войны всех своих сыновей. Домой вернулся лишь один.
Девять раз выходила она за калитку, держась за вещмешок сына. Так и запомнила Епистиния Федоровна своих сыновей—уходящими.
Фотография АЛЕКСАНДРА не сохранилась.
Александр, Николай, Василий, Филипп, Федор, Иван, Илья, Павел и еще младший Александр—все они, кроме старшего Александра, погибшего в гражданскую войну, и Федора, павшего в бою с японскими захватчиками на реке Халхин-Гол, были призваны на Великую Отечественную. С матерью осталась дочка Валя. А Николай, единственный, кто вернулся с фронта, умер после войны от последствий фронтовых ранений.
…Все военные годы мать жила весточками от детей. И сыновья не забывали мать. «Скоро возвратимся в родные места. Заверяю вас, что буду бить оголтелую сволочь за родную Кубань, за весь советский народ, до последнего дыхания буду верен военной присяге, пока в моей груди бьется сердце… Мы закончим, тогда приедем. Если будет счастье»,— писал младший Саша, Мизинчик, так называли его братья. Он последним из сыновей ушел на войну.
А потом писем не стало. Их не было от Павла, Филиппа, Ильи, Ивана… Так, в неизвестности, непроходящей тревоге и ожидании, пришел 1943 год — год тяжких испытаний.
В 1943 году погиб Саша. Ему было двадцать. После окончания военного училища младший лейтенант Александр Степанов воевал на Украине. При форсировании Днепра у села Селище все бойцы его подразделения погибли. Тогда он, командир, один оставшийся в живых, зажав гранату в руке, вышел навстречу гитлеровцам… Посмертно Александр Степанов удостоен звания Героя Советского Союза.
На Курской дуге погиб Илья. Под Днепропетровском сложил голову партизанский разведчик Василий Степанов. На белорусской земле могила Ивана. Пропал без вести один из защитников Брестской крепости, Павел Степанов. В фашистском концлагере Форелькруз замучен Филипп…
Мать не сразу получила похоронки. Не надевала траурного черного платка, верила, что живы дети, только не могут подать весточки. Но шли дни, месяцы, а они не отозвались. Мать ждала писем от сыновей, а получила извещения об их гибели. Глубокие раны сердцу наносила каждая такая весть…
На Кубани, в станице Днепровской, недавно открыт музей. Он носит имя братьев Степановых. В народе его называют еще музеем русской матери. После войны собрала здесь мать всех своих сыновей. Вещи, которые в нем хранятся, трудно назвать музейным словом «экспонаты». Каждый предмет говорит о материнской любви и сыновней нежности. Здесь собрано все, что берегла мать: скрипка Василия, тетрадка со стихами Ивана, горсть земли с могилы Саши… Обращения к матери полны сыновней любви и заботы: «Много думаю о вас, живу мысленно с вами, родная мама. Часто вспоминаю свой родной дом, свою семью».
После войны о семье Степановых узнала вся страна. О русской Матери написана книга, создан музей ее имени. И еще есть фильм. Он снят при жизни Епистинии Федоровны, когда она шагнула на свой девятый десяток. Его показывают на маленьком экране в музее. Фильм документальный. В нем нет ярких режиссерских находок и броских приемов оператора. Его героиня — уже очень немолодая женщина в белом платке, повязанном аккуратно, по-деревенски. Она говорит негромко, и каждому, кто слушает ее, кажется, что только к нему обращено ее слово. Тихо рассказывает она о тех годах, когда рядом росли дети. Вся она в том далеком счастливом времени, и разглаживаются ее морщинки, и светлым становится взгляд, а рука, кажется, так и ищет мягковолосую голову сына, чтобы приласкать… Всем, кто слушает ее, верится в хорошее, и хочется, чтобы ничего не случилось с ее дорогими мальчиками.
Свято чтят односельчане подвиг своих земляков. На одном из торжественных митингов у музея семьи Степановых.
А потом голос матери прерывается, и тогда становится трудно смотреть на экран из-за нахлынувших слез, трудно слушать женщину и невозможно справиться с волнением. Звучит живой ее голос: «Все сыны идут, а моих нет и нет…» Молчит экран, и плачут люди в зале. Никто не может ответить матери, где могилы Павла, Филиппа, Василия. Некуда ей прийти выплакать свою боль, негде посадить белоствольную березку—символ русской земли и русской души. Только одну сыновнюю могилу видела она—памятник младшему Саше на Украине.
В музее семьи Степановых много книг. Стоят на полке «А зори здесь тихие…» Бориса Васильева, «Белый Бим Черное ухо» Гавриила Троепольского, «Горячий снег» Юрия Бондарева… Они открыты на первой странице: «В музей семьи Степановых—со скорбью и солдатской памятью о павших. Юрий Бондарев»; «Дарю эту книгу в память о девяти братьях Степановых, отдавших жизнь за Родину в Великой Отечественной войне. Их героизм был проявлением любви к человеку, проявлением чести, искренности и правды. Девять сынов Е. Ф. Степановой навечно останутся в памяти потомков вместе с их матерью-героиней, славной дочерью своей Родины. Гавриил Троепольский».
…Смотришь на фотографию Епистинии Федоровны в музее и видишь добрую, усталую, мудрую, с каким-то просветленным взглядом женщину. Не осталось снимков ее в молодости. Тот, что в музее, сделан уже в преклонном возрасте. Эта фотография передает то состояние души Матери, которое возвышает ее над страданиями.
Много в своей жизни получила писем Епистиния Федоровна. После войны ей писали совсем незнакомые люди. Каждый из писавших находил единственно верные слова, которые были так необходимы ей. Одно из них — от молодого солдата Владимира Лебеденко. «Разрешите мне,—писал он,—считать Ваших сыновей братьями, а Вас мамой… Дорогая Епистиния Федоровна, было у Вас девять сыновей, а теперь их станет еще больше». И сердце ее в таких вот строках обретало новые силы.
Негромкую жизнь прожила Епистиния Федоровна. Большую часть из отпущенных ей лет провела в ожидании сыновей. К ее могиле идут и идут люди. Зимой и летом на ней цветы. Имя матери объединило девять других имен. Все вместе они —семья Степановых. Склоняют люди головы перед обелиском, на котором высечено: