С лейкой и блокнотом. Статья Валерия Михайлова

Эту песню поют и сейчас, хотя и реже, чем прежде. Когда-то ее исполнял Леонид Утесов со своим джазом. От Москвы до Бреста Нет такого места, Где бы не скитались мы в пыли, С "лейкой" и блокнотом, А то и с пулеметом Сквозь огонь и стужу мы прошли. Константин Симонов написал эти строки в 1943-м, к этому времени вдосталь намотавшись по фронтам войны, имея полное право сказать: с наше повоюйте хоть бы год. С начала боевых действий и до их победоносного завершения плечом к плечу с воинами всех родов войск, плечом к плечу с журналистами, писателями по-солдатски отважно, в суровой боевой обстановке вели съемки более 200 корреспондентов центральных, республиканских и армейских газет. Они создали незабываемую фотолетопись Великой Отечественной войны. Сегодня мне хочется рассказать о трех из этой славной журналистской когорты. * * * К началу войны Василий Аркашев работал вольнонаемным фотокорреспондентом окружной газеты "Красноармейская правда". 25 июня 1941 года возвратился в Минск из отпуска. "Город горел, - вспоминал он. - В небе кружились фашистские самолеты. С трудом добрался до улицы, где размещалась редакция (нынче улица Максима Богдановича, возле Суворовского училища. - В.М.). Но редакции там не оказалось. Лишь под вечер я нашел ее за Минском в лесу. На другой день получил задание выехать в полки 100-й стрелковой дивизии. Встретили меня там неприветливо. Вызвали подозрение штатский костюм и фотоаппарат. Хорошо, что командир 331-го полка Иван Владимирович Бушуев знал меня раньше. Благодаря ему я сумел сразу приняться за работу". Прервем ненадолго воспоминания Василия Аркашева. 100-я стрелковая дивизия занимала оборону вдоль Логойского шоссе в районе Острошицкого городка. Командовал ею опытный военачальник, обладавший решительностью, твердой волей и умением брать на себя ответственность, генерал-майор Иван Никитич Руссиянов. Противотанковых средств у дивизии было мало, и тогда наши воины проявили смекалку - стали забрасывать вражеские танки заранее заготовленными бутылками с бензином. Первыми успешно применили этот способ борьбы бойцы одного из батальонов 85-го стрелкового полка. По чистой случайности именно в этом батальоне к моменту атаки оказался Василий Аркашев. Он вспоминал : "Вот один танк преодолел траншею, в которой находился комбат с красноармейцами, и устремился вперед. Капитан Коврижко, пригнувшись, спичками поджигает фитиль, торчащий из бутылки. Высунувшись из укрытия, энергично бросает бутылку с горючим в моторную часть машины. Удара о броню не слышно. Секунда, две, три... Танк вспыхивает и останавливается. Еще секунда... Открывается люк, выскакивают гитлеровцы. Пытаются бежать, но их тут же сражают меткие выстрелы наших пехотинцев. Другой танк, объятый пламенем, на бешеной скорости несется вдоль траншеи. Видно, фашисты решили сбить пламя, но это им не удается. Горит уже десяток фашистских танков. Однако другие все ползут и ползут. Из окопчика, где я сижу, хорошо видны горящие вдали танки. Чтобы заснять их, надо выдвинуться вперед. Но как это сделать? Вокруг рвутся мины и снаряды. Злыми шершнями пули вгрызаются в землю, но и момент нельзя упустить. Выскакиваю из укрытия и бегу к подбитому броневику. - Стой! Стой! Ложись! Лег. Осмотрелся. Это с КП роты кричат. Выждав момент, снова ползу, а сердце холодеет: рядом убитые бойцы. Наконец пробираюсь к бронемашине, влезаю в нее. Через пробоину в люке нацеливаюсь объективом на два горящих танка. Снимок есть. На душе стало легче". И тут, мне кажется, надо рассказать вот о чем. У наших фотокорреспондентов в годы войны не было аппаратуры с телеобъективами, позволяющими издали снимать поле боя. Таких объективов тогда просто не существовало. Другой возможности сделать снимок, кроме как самому находиться в эпицентре события, не было. Пишущий журналист мог побеседовать с бойцами в окопе, траншее, штабе, наконец. Фотографирующему удаляться от объекта съемки далее чем на 30 - 35 метров нельзя - иначе изображение будет расплывчатым, нечетким. Поэтому для того чтобы сделать тот или иной снимок на передовой, от него часто требовалось немалое мужество. Порой даже выбрать другую, более выгодную точку для съемки было нельзя, потому что это невозможно по обстоятельствам боя. В тот раз у Василия Аркашева получились отличные снимки. Но сколько потом было у него, как и у каждого фотокорреспондента, негодных отпечатков! То потому, что освещение оказывалось плохим, то натура двигалась. Сколько раз даром пропадали и труд, и риск, сколько приходилось горевать и скрипеть зубами над неудачными снимками, - ведь моменты боя повторить нельзя! В песне о журналистах упоминается фотоаппарат "Лейка". Эту надежную и простую в обращении камеру серийно выпускала до войны немецкая компания "Лейка-ГмБх". Уже в те годы она пользовалась популярностью во всем мире, поэтому, когда в Советском Союзе решили наладить массовое производство фотоаппаратуры, за образец взяли "Лейку". Наш первый портативный фотоаппарат "ФЭД" - ее копия. Василий Аркашев всю войну снимал "ФЭДом". Пробыв трое суток в полках 100-й дивизии, он отправился искать редакцию. Узнал, что она находится в Могилеве. Добирался туда на попутных машинах по проселкам, часто попадая под бомбежки. Во время одной из них в кузове загорелись бочки с бензином. Сгорел и его дорожный чемодан, в котором было несколько пленок, заснятых в первые дни войны, к счастью, не все. В Могилеве редакция временно находилась в городской типографии. Отдохнуть бы! Но какой там отдых. Газете нужны снимки. Где проявить пленки? "Пытаюсь найти кого-нибудь из жителей, - рассказывал Василий Иванович спустя много лет. - Стучусь в двери опустевших домов. Безуспешно. И только под утро я обнаружил в одном доме лабораторию какого-то фотолюбителя. К счастью, нашлись тюбик проявителя и пакет фиксажа. Использую тарелки вместо ванночек. Пленку сушу на керосинке. Редакция получила фотографии к сроку. До сих пор я благодарен безвестному фотолюбителю - это он, сам того не подозревая, помог мне изготовить снимки, которые появились на страницах "Красноармейской правды". Василий Аркашев всю войну находился в действующей армии. Одно время был фотокорреспондентом армейской газеты "Уничтожим врага", затем снова вернулся во фронтовую газету "Красноармейская правда". Подмосковье, Смоленщина, Белоруссия, Литва, Восточная Пруссия - вот страницы его военной биографии. Архив Аркашева - поистине бесценное сокровище. Фотографии отражают множество боевых эпизодов, атаки и переправы, работу медсанбатов, допрос пленных, кладбища разбитой фашистской техники и концлагеря, руины Смоленска и Минска, форты Кенигсберга. Это документы большой впечатляющей силы, подлинные реликвии великой войны. И что крайне важно, он сумел сохранить негативы в самой трудной обстановке, а в послевоенные годы распорядился своим архивом наилучшим образом. Разыскивал героев фронтовых снимков, написал, опираясь на эти поиски, небольшую книжечку воспоминаний, издал несколько фотоальбомов, был участником целого ряда престижных фотовыставок. "Человек, который смотрит на жизнь через глазок фотоаппарата, - писал Константин Симонов, - всегда в конечном счете глядит через него в историю. Он снимает значительное и незначительное, иногда ошибается при этом, потому что то, что ему казалось в тот момент важным, потом, через десятилетия, оказывается вовсе не таким значительным, а иногда наоборот, то, что ему кажется в тот момент незначительным, проходным, впоследствии оказывается исторически значимым". Так случилось и со снимком фотокорреспондента "Красной звезды" Давида Минскера, который он сделал в июне 1941-го на дорогах Белоруссии. По изрытому бомбами шоссе бредут за своим поводырем слепые подростки, держась за связанные простыни. Судя по тому, что у них за спиной одинаковые котомки, дети находились в каком-то специализированном детском доме. В те дни, когда все кругом выло и стонало от взрывов бомб, и зрячим-то непросто было укрыться, а каково слепым детям? Впервые увидев этот снимок на фотовыставке, посвященной 20-летию Победы, Галина Санько, которая сама была фронтовым фотокорреспондентом, сказала: "Самые страшные снимки войны, потрясшие меня до слез". Давид Минскер фотографировал бои 1941-го в Белоруссии и под Ельней, участвовал в обороне Ленинграда и освобождении Тихвина, делал снимки Московской битвы. В январе 1941-го под Москвой было освобождено Дорохово. Городок не такой уж большой, но тогда он был одним из первых, отвоеванных у гитлеровцев. Чтобы выполнить задание редакции, Минскер проскочил на передовую на "эмке" по минному полю - водитель вел машину по следу ранее прошедшего здесь танка. В президентской библиотеке мне нашли подшивки "Красной звезды" того времени. Они были когда-то подарены московской библиотекой имени В.И. Ленина. На каждом номере штамп: "Не задерживай газету более получаса". Газеты в ту пору тоже были в большом дефиците: чтобы прочитать свежий номер, в библиотеке стояла очередь. На первой странице номера за 15 января 1941 года четыре снимка Давида Минскера, сделанные в освобожденном Дорохове. Он был единственным фотокорреспондентом центральных газет, успевшим дать фотографии в номер. А 24 января Давид Минскер вместе с Олегом Кноррингом уже снимал на освобожденном от врага Бородинском поле. Сопровождает фотографии статья Ильи Эренбурга "Второй день Бородина". Фотографировал Минскер Сталинградскую и Курскую битвы, Воронежско-Касторненскую операцию. Чтобы выполнить задания редакции, летал в бомбовом люке бомбардировщика, на броне танка сопровождал десант. Сентябрьской ночью 1943-го под Лютежем, одним из первых переправившись через Днепр на берег, занятый врагом, стал делать снимки только после того, как рота закрепилась на плацдарме. В дни боев за Винницу, когда Минскер снимал одного из первых кавалеров ордена Славы, вблизи разорвался снаряд. Осколок угодил в аппарат, смял его, а кусочек стали рикошетом прошелся по правой руке, вырвав мышцы и сухожилия. Восстановить руку не удалось. Минскер стал инвалидом. Но профессию не оставил, научился фотографировать левой рукой и многие годы вел фотолетопись строительства трубопроводов - от созданного еще во время войны газопровода Саратов - Москва до таких мощных артерий, как "Братство", "Союз", "Дружба" и другие. Не могу не упомянуть здесь о том, насколько справедлива поговорка "мир тесен". Редактором издававшегося в Москве журнала "Нефтяник" многие годы был мой друг школьных и студенческих лет Виктор Кирсанов. Это он частенько посылал на съемки бывшего фронтового корреспондента Давида Минскера. Когда в конце 60-х годов в СССР стали выходить сборники о журналистах на войне, предисловие к первому из них сделал Константин Симонов. Своему боевому товарищу он подарил эту книгу с надписью: "Отчаянному Минскеру от иногда примыкавшего к нему Симонова". На этом же экземпляре генерал Д.И.Ортенберг, бывший в годы войны главным редактором "Красной звезды", дописал: "Храбрейшему из храбрых, краснозвездовцу боевому..." Довелось снимать на фронтах Великой Отечественной и фотокорреспонденту "Советской Белоруссии" Льву Папковичу, о котором я рассказывал в очерке "Ради нескольких фото в газете", опубликованном в "СБ" 7 июня с.г. После этой публикации позвонила его дочь Татьяна. Мы встретились, и она передала мне ряд документов отца и некоторые сделанные им снимки. 28 июня 1944 года тогдашний глава правительства Белоруссии П.К.Пономаренко подписал удостоверение, в котором говорилось : "Совет Народных Комиссаров Белорусской ССР командирует фотокорреспондента тов. Папкович Л.И. на первый и второй Белорусские фронта со специальным поручением. Просьба к Политуправлениям фронтов, Политотделам армий и всем командирам воинских частей оказывать т. Папкович Л.И. содействие и помощь по выполнению порученного задания, предоставлять средства передвижения и возможность передачи корреспонденции авиасвязью в города Москву и Гомель". В Гомеле тогда находились правительство республики и редакция газеты. С наступавшими войсками Лев Папкович вошел 3 июля в освобожденный от врага Минск, снимал здесь знаменитый партизанский парад, первые шаги по восстановлению разрушенного врагом хозяйства. В газете за 15 июля 1944 года опубликованы его снимки пленных гитлеровцев, захваченных в районе Минска, и восстановительных работ на столичном железнодорожном вокзале, а 21 июля фотоинформация о том, что в городе стал работать хлебозавод. Затем Папкович догнал ушедшие далеко вперед войска, снимал эпизоды боев в Польше. В Лодзи грузовик, на котором он ехал, попал в аварию, произошло лобовое столкновение со встречной машиной. Пострадал и наш фотокорреспондент, ему пришлось лечиться в госпитале. Вернулся Лев Игнатьевич в Минск только в начале ноября 1944-го. К сожалению, военный архив Папковича не сохранился. Уцелело лишь несколько снимков, один из которых сегодня публикуется. Но есть сотни фотографий, сделанных Львом Папковичем в послевоенные годы, за сорок с лишним лет работы в "Советской Белоруссии". Многие из них уникальны, они являются главными, а подчас и единственными объективными свидетелями прошедшего времени. Разглядывая их, перелистывая газеты и журналы с давними снимками, ощущаешь не только дыхание ушедшей эпохи, но и чувствуешь отношение человека с фотоаппаратом к тому, что он увидел через объектив. Он ведь тоже, как личность, - частица эпохи, и этим нам интересен. Автор публикации: Валерий МИХАЙЛОВ Дата публикации: 26.07.2003
Читать статью полностью на портале «СБ»: http://www.sb.by/v-poiskakh-utrachennogo/article/s-leykoy-i-bloknotom-a-to-i-s-pulemetom-.html