Нанайцы и их культура
Нанайцы.
Нанайцы, нанай, нани (самоназвание — "местный", "здешний человек"), гольды (устаревшее название), народ в России. Живут по нижнему течению реки Амур и правым притокам реки Уссури в Хабаровском крае и Приморском крае РФ. Численность в России 10,5 тыс. человек. Небольшая часть нанайцев — хэчжэ (2 тыс. человек) живёт в Китае (между реками Сунгари и Уссури). Говорят на нанайском языке тунгусо-маньчжурской группы алтайской семьи. Имеются диалекты (или наречия), говоры. Письменность на русской графической основе. Распространён также русский язык.
В этногенезе нанайцев участвовали потомки древнего амурского населения и различные тунгусоязычные, тюркские и другие элементы.
Основные традиционные занятия — рыболовство и охота (зимой — пушной промысел). Рыбу ловили неводом, сетями, били острогой и пр. Пушнина обменивалась на ткани, металлические изделия, муку, крупу и пр. Содержали ездовых собак. Передвигались на лодках (дощатых, долблёных, берестяных), лыжах, подклеенных камусом, нартах.
Среди традиционных ремёсел особенно было развито кузнечное. Металл, дерево и кость обрабатывали мужчины, женщины выделывали шкуры, шили одежду и обувь, вышивали, плели корзины и циновки и пр.
В настоящее время традиционные промыслы развиваются в рыболовецких артелях. Многие нанайцы заняты в промышленности, сфере обслуживания, живут в городах. Сформировалась собственная интеллигенция.
Жили оседло (некоторые селения существовали десятки и сотни лет). Жилища — большие бревенчатые дома на деревянных каркасах, с двускатной крышей и отапливаемыми нарами, позже — рубленые избы, в тайге и на рыбалках — шалаши различных форм и др.
Одежду и обувь изготовляли из рыбьих кож, шкур таёжных животных. Носили также тканевые верхние и нижние халаты, ноговицы, меховые шапки-капоры, охотники — маленькие шапочки с султанами из беличьего хвоста, с тканевыми шлемами под ними, рыбаки поверх одежды — юбки или фартуки из рыбьей кожи или ткани. Женщины под халаты надевали длинные, от шеи до колен, нагрудники, украшенные бисером и металлическими подвесками.
Основная традиционная пища — рыба; лосося заготавливали впрок.
В конце XIX — начале XX вв. существовали роды численностью от 20—30 до 600—900 человек, расселённые чрезвычайно дисперсно. Крупные роды имели подразделения, члены которых могли вступать между собой в брак. Малочисленные роды образовывали экзогамные объединения доха, игравшие важную роль в жизни нанайцев. Каждое селение составляло территориально-соседскую общину, состоявшую из семей, относившихся к различным родам, и даже иноэтничных. Преобладали малые семьи, моногамные браки, хотя была известна полигиния.
Были обращены в православие во второй половине XIX века, однако сохраняли традиционные верования (вера в духов, шаманство и пр.).
А. В. Смоляк
Народы и религии мира. Энциклопедия. М., 2000, с. 364.
Нанайцы. Конец 19 в.
Фрагменты из книги: Анна Васильевна Смоляк. Шаман: Личность, функции,
мировоззрение (Народы Нижнего Амура). М.: Наука, 1991. - 280 с.
Монография посвящена религиозным верованиям (и более узко —
шаманизму) народов Нижнего Амура — нанайцев и ульчей, сохранивших
до настоящего времени многие черты традиционной культуры. По ходу
изложения будут привлечены материалы по аналогичным явлениям у их
V/ W A W V \
ближайших соседей (нивхов, негидальцев, орочей, удэгейцев), а также
других народов Сибири.
Нанайцы (численность в 1979 г. 10,5 тыс. чел.) и ульчи (2,6 тыс.
чел.)[1] — тунгусоязычные народы, исконные рыбаки и таежные
охотники, живут на Нижнем Амуре, преимущественно в Нанайском,
Ульчском, Комсомольском, Амурском, Хабаровском районах Хабаровского
края, а также в Бикинском и других районах Приморского края.
Длительное развитие в условиях советского строя привело к тому, что
традиционная культура этих народов существенно трансформировалась,
некоторые ее элементы исчезли, в то же время возникло много новых
явлений. В наши дни примерно только половина трудоспособных
нанайцев и ульчей имеет возможность использовать свои традиционные
производственные навыки, работая в рыболовецких колхозах и на
рыбозаводах. Значительная часть сельского населения трудится в
разных отраслях народного хозяйства — в леспромхозах, на
строительстве дорог, различных промышленных объектов и т.п.
Женщины преобладают в сфере обслуживания, в учреждениях культуры,
просвещения, здравоохранения и т.п.
Более 25% нанайцев, несколько меньшая часть ульчей живут в
городах (главным образом Дальнего Востока). Для современного
населения характерна всеобщая грамотность; лица среднего возраста и
молодежь имеют 8-10 классов образования. В районах проживания этих
народностей очень велик процент специалистов из их среды с высшим и
средним образованием. Современный быт нанайцев и ульчей, как
правило, не отличается от быта окружающего их населения. Русским
языком хорошо владеют все, родные языки изучаются в школах. Многие
из традиционных элементов культуры сохраняются в сфере
материальной культуры (отдельные орудия, транспортные средства,
одежда у пожилых людей и т.п.), еще живы прикладное искусство,
отчасти фольклор и рациональные знания.
Традиционное жилище нанайцев.
Нанайцы. Традиционный костюм.
Традиционное мировоззрение, область верований более всего
сохраняются в среде пожилых людей, однако многие старые обряды в
трансформированном виде бытуют еще широко.
Молодежь этой стороной
традиционной культуры, как правило, интересуется мало, хотя внешнюю
форму обрядности, например, поминального и погребального циклов,
полностью принимает (обычно этими обрядами ведает старшее
поколение).
Фольклорный ансамбль.
Исследования
проводились в течение более 30 лет, и большинство из упоминаемых в
работе шаманов и других информаторов за это время ушли из жизни.
Изучением быта, этнографии, истории и происхождения народов
Нижнего Амура занимались ученые разных специальностей — археологи,
антропологи, этнографы, лингвисты, историки, фольклористы и т.п.
Удалось установить,
что они жили территориальными общинами, первичной ячейкой
общества были малые и большие семьи. Род играл роль
преимущественно в сфере брачных и имущественных отношений, в
обрядовой жизни. Роды конца XIX — начала XX в. являлись
образованиями сравнительно поздними, некоторые из них возникали
даже в начале XX в., а в целом эти социальные институты на Амуре были
чрезвычайно далеки от классических[3]. Этнический состав родов
формировался не ранее чем 100-200 лет назад как результат
предшествующих длительных исторических и этнических процессов в
этих местах.
Охота - традиционное занятие нанайцев в прошлом.
Комплексное изучение исторических и этногенетических проблем в
советский период позволяет говорить о большой древности местной
рыболовческой культуры (еще с неолита). Постнеолитическая эпоха,
однако, изучена археологами еще недостаточно, и работы здесь
продолжаются. В целом происхождение народов Нижнего Амура сложно
для каждого даже самого малого из них (негидальцы на Амуре,
например, насчитывают всего 500 чел.). Лингвистические,
антропологические, археологические, этнографические и прочие
исследования показали, что в состав этих народов входили различные
пласты — аборигенный, тунгусский, тюркский, а также маньчжурские,
айнские и другие элементы[5]. Думается, что исследование религиозных
верований нанайцев и ульчей даст дополнительный материал для
решения этих проблем.
В настоящее время шаманизм изучается у разных народов мира, при
этом разрабатываются такие проблемы, как шаманизм и религия,
личность шамана, феномен экстаза, шаман и общество (социальная
сущность шаманизма) и др. Надо сказать, что общепринятого
определения шаманизма не существует[13]. Даже такой, казалось бы,
бесспорный признак, как общение шамана с духами (обычно
возможность такого общения приписывалась только шаманам), у разных
народов выглядит по-разному; в частности, простые нанайцы и ульчи
(нешаманы), согласно их понятиям, также умели активно общаться с
духами.
Бубен нанайского шамана.
С.А.Токарев[14] при определении шаманизма обратил внимание на
наличие у шамана особых костюмов, на регулярность камланий в
состоянии экстаза. Шаман «вселял в себя духов либо отправлялся
путешествовать в царство духов в поисках души больного». По его
мнению, «шаманское камлание есть с физиологической точки зрения не
что иное, как искусственно вызванный и сознательно регулируемый
нервно-истерический припадок».
Автором данной монографии разработан ряд тем в области
религиозных верований нанайцев, ульчей, нивхов; по шаманизму также
опубликовано несколько статей[15]. Мы полагаем, что шаманизм на
Нижнем Амуре имеет ряд специфических особенностей.
абота велась преимущественно
среди лиц среднего и старшего поколений (в начальный период — 1950-
е годы — это были в основном лица, родившиеся в конце XIXв.). Мои
информаторы, шаманы и нешаманы, большая часть жизни которых
прошла в советское время, были вполне современными людьми,
активными членами общества, не отвергавшими нового в разных сферах
жизни. Все они были прекрасными знатоками нанайской и ульчской
религий; и те и другие сообщали сведения как по шаманизму, так и по
верованиям вообще. Нужно отметить, что данные, записанные у
нанайцев и ульчей — нешаманов, имели значение ничуть не меньшее,
чем записи непосредственно от шаманов: это были близкие
родственники (дети, братья, сестры, супруги) умерших шаманов, с
которыми они в прошлом жили в общих семьях, одними интересами.
Лица этой категории все же подчеркивали, что шаманы многое не станут
рассказывать. «Они стесняются, а мне стесняться нечего, я ведь не
шаман», — говорил К.Бельды из сел. Джари. Но автору удалось избежать
какого-либо барьера и при контактах с шаманами.
Нанайские дети.
Известно, что среди всех народов Амура бытовали мифологические
сюжеты о сотворении мира, о множественности солнц в далеком
прошлом, о двух, трех, девяти солнцах, когда жизнь на земле была
невозможна из-за невыносимой жары; называют и героя (или
«устроителя мира»), «застрелившего» лишние солнца: его звали Хадау,
его жену — Мямелди. Л.Я.Штернберг приводит и другие имена
мифических героев, названные ему в разных нанайских селениях[17].
Иногда эти имена связывались с началом шаманства на Амуре. На
волшебном дереве конгор дягда яло туйгэ росли принадлежности для
камланий; герой (его также именуют по-разному) каменным топором
срубил дерево, собрал росшие на ветвях шаманские аксессуары в
мешок, принес их людям, и с тех пор они стали шаманить. Ныне эти
мифы почти утрачены.
Как и многие народы Азии, нанайцы и ульчи считали, что небо,
населенное духами, влияющими на жизнь людей, разделено на сферы.
Одни группы нанайцев полагали, что их насчитывается девять.
Отдельные шаманы из верховых нанайцев (верховыми мы называем тех,
кто жил на Амуре, вверх от устья р. Хунгари) могли назвать каждую из
девяти сфер, ассоциировавшихся с созвездиями, знали имена духов, их
населявших. Другие нанайцы, например, низовые жители селений
Хумми, Верхняя Эконь и других, говорили о сферах менее конкретно.
Нанайцы из сел. Кондон верили, что небо состоит из трех «слоев» —
медного, серебряного и золотого[18]. Простые нанайцы, не шаманы, но
знатоки истории и культуры своего народа, жившие в верховых селениях
(например, Полокто Киле из Найхина), считали, что из девяти сфер
состоит не небо, а вся вселенная, наша земля находится посредине.
Различными были представления нанайцев о подземных сферах
(отличных от загробного мира, расположенного на западе, также под
землей). Одни считали, что там живут духи, шаманы там бывать не
могут, другие придерживались иных воззрений. Представления о
подземных и надземных сферах, как и многие другие, были в
значительной мере связаны с фольклорными сюжетами, шаманскими
сказками, в возникновении которых немалую роль играли сны шаманов.
Эти представления распространялись от одной группы нанайцев к
другой, от нанайцев к ульчам и нивхам. Контакты между ними были
чрезвычайно активны, поэтому общих религиозных и фольклорных
сюжетов у народностей Амура много (тем более, что некоторые
нанайские шаманы, особенно верховые, иногда проводили свои обряды
далеко от родных селений, у иноэтничных групп, преимущественно у
низовых). У разных народов Нижнего Амура бытовали также
фольклорные сюжеты, попадавшие на местную почву с юга, в результате
соприкосновения с корейцами, маньчжурами и др.
Нанайская девочка (Китай).
Отметим нанайские понятия о сферах неба, связанных с созвездиями,
о духах, обитавших на них. К ним часто прибегали шаманы, а также
старики, хорошо знавшие легенды об этих далеких мирах и
обращавшиеся к ним в случаях крайних бедствий. Некоторые старики
молились за тяжелобольного человека, близкого родственника, без
шаманов. Они клали перед тремя священными шестами тороан халат
больного и обращались к благожелательному созвездию с просьбой о
милости, о даровании жизни. Как правило, в таких случаях божеству
обещали принести в жертву курицу, поросенка. Говорили: «Дай
здоровья такому-то (называли имя и фамилию), через два дня (три,
пять, семь) принесем тебе такую-то жертву». В заранее назначенный
день вновь устраивали моление (в нем обычно участвовало не менее
трех мужчин из разных родов, причем должны были присутствовать те
же лица, что и на первом). Вновь выносили халат больного, а если он
поправился, то выходил сам, кланялся до земли, кланялись и все
остальные.
Раз в год каждая нанайская семья (так же как ульчская и нивхская)
совершала моления небу. К этому торжественному обряду готовились
загодя, откармливали свинью для заклания. В молении участвовали
мужчины одного рода. Молились около священного дерева туйгэ,
имевшегося в прошлом у каждой нанайской семьи неподалеку от дома,
обычно на опушке тайги. Здесь ставили фигурки разных домашних и
промысловых духов, духов-целителей, предлагалось угощение, голова
жертвенной свиньи. Руководил молением старейший, он читал молитвы
стоя, остальные — на коленях, кланялись. Многочисленные гости,
друзья, приезжавшие из других селений, и соседи-чужеродцы стояли
поодаль, наблюдая за обрядом. Женщины обычно находились в доме,
готовили угощение для гостей. Руководитель обряда обращался к
верховному божеству Боа Эндурни[19] (либо просто Эндури), а также к
многочисленным другим божествам и духам, от которых якобы зависело
благополучие, здоровье, удача в промыслах.
Считалось, что небесные духи слетают вниз, садятся на священные
деревья или шесты, отдыхают, угощаются дарами. В связи с этим
повсеместно выработалось бережное отношение к этим деревьям: их не
только нельзя было срубать, но и загрязнять места поблизости. Под
священным деревом нельзя было собирать хворост, это могло повлечь за
собой неудовольствие верховных духов (образ Сангия в виде личины
вырезали на некоторых деревьях), они могли в наказание наслать
болезнь. Для туйгэ верховые нанайцы выбирали большой ильм, ясень,
дуб или пихту; береза, кедр, лиственница не годились.
Кукла в традиционном нанайском костюме.
Книгу Анны Васильевны Смоляк (1926-2003). замечательного этнографа, посвтявшей несколько десятилейтий исследоанию культуры народов Нижнего Амура см. здесь: