Левша (глава двадцать первая)
Глава двадцать первая.
- Андре, - начал рассказ Аз – в отличии от тебя, был не технарем, а биоником. Половина мифического зоопарка средневековья, его рук дело. Горгульи, мантикоры, големы, даже шагающую избу моей сеструхе Яхе изготовил. Он создавал псевдоживые машины. Как для защиты, так и для работы. К острову Руяну проповедники даже боялись приблизится. Нам это было на руку, можно было спокойно работать. Да и оставшиеся в Европе язычники могли укрыться на острове от назойливого приглашения в царство божье.
Талантливый был парень. Я выкупил его у епископа Магдебургского, когда тот собирался восьмилетнему Андре отрубить руку за кражу булки. Все шло просто отлично, община на острове росла и крепла. Сам Андре учился и я надеялся, что когда-нибудь он перерастет учителя. Как всегда, спокойное течение истории нарушила женщина.
Генриетта фон Миднер, рыжая как осенний клен и хитрая как ласка. Дочь Гамбургского богатого купца, гордая и своенравная. Почему Андре не смог выбрать себе жену среди своих, этот вопрос я задаю себе по сей день. И единственный ответ лежит вне моих познаний, слишком он человеческий: сердцу не прикажешь. Надо быть честным, Генриетта не была сволочью и предательницей. Она была просто женщиной. И хотела вполне женских вещей в жизни: мужа, детей и дом.
Пять лет, все шло нормально. У Андре появилось трое детей, а четвертый был на подходе. Будь Генриетта из простой крестьянской семьи или дочерью ремесленника… Впрочем, история не знает сослагательного наклонения. Рыжая привыкла к роскоши. Ей показался маленьким дом, что выделила община Андре и его семье. К тому же ты знаешь наши правила, работают все, без исключений.
Ее же раздражало, что Андре, отвечавшего за безопасность острова, могли позвать нарубить дров или помочь поставить избу. «Не по чину!» Возмущалась Генриетта. И принималась трепать мужу нервы. Два года он терпел. Лупить благоверную у него не поднималась рука, слишком он любил жену. Одним осенним днем, он собрал вещи и уехал с острова вместе с семьей.
Насильно мил не будешь, община огорчилась, но отпустила Андре. Они обосновались в Хемельне, мелком городишке, рядом с Ганновером. Горожане были в восторге. Еще бы заполучить себе целого колдуна. Причем не идиота алхимика, а настоящего практикующего чародея.
Генриетта тоже была счастлива, она получила почет, признание и подобострастную зависть окружающих. А что об этом думает Андре, ее интересовало мало. Я навещал ученика. Пытался учить даже его детей, впрочем, безуспешно. Их больше интересовали игры в войну и дорогие тряпки.
Дела в Хемельне пошли в гору. Очень скоро, под чутким руководством Андре, нивы и пастбища стали приносить втрое больший урожай. Люди привыкли к изобилию и к снующему повсюду волшебнику в яркой, разноцветной одежде. Это Генриетта пошила ему плащ из сотен лоскутов, чтобы любой кретин в городе издалека видел, вот идет чародей. Андре по началу стеснялся, а потом привык.
Добрые поступки забываются толпой очень быстро. Уже через четыре года никто не связывал благосостояние города с чародеем. Платили ему исправно, но все чаще ворчали, мол, дармоеда содержим. Андре хотел было плюнуть и вернуться на Руян. Но Генриетта на такие речи неизменно закатывала истерики. Еще бы, ей, жене волшебника, придется самой стирать белье и мести двор, как какой-нибудь простолюдинке. Она не придумала ничего лучшего, чем обратиться за помощью к Лунным Девам Лангедока. Уж не знаю с какого хрена, но ведьмы дали ей пару рецептов, видимо посчитали их безвредными.
Выждав время, когда Андре отправился в Ганновер помогать строить мост, Генриетта взяла в помощницу служанку и принялась за колдовство. С подружки она взяла клятву, что та будет держать рот на замке. При условии что служанка была первой сплетницей Хельмена, это было все равно, что попросить утку не крякать. Две дурочки призвали в город полчища крыс. По задумке Генриетты, нашествие грызунов ужаснет жителей, а ее муж, изгнавший их из Хельмена, станет героем.
К сожалению, колдовство двух дурочек удалось. Даже слишком. Грызуны собирались в Хельмен со всей Саксонии. Они жрали запасы зерна в амбарах, неубранные, поздние овощи на огородах, к тому же разносили тиф. Поиски виноватых, благодаря длинному языку служанки, длились недолго. Генриетту и пятерых детей заперли в подвале городской ратуши и принялись пытать. Если бы Андре был в городе, то возможно побоялись трогать его семью, но он был далеко, а ведьмы близко.
Только в сказках герои молчат под пытками или издевательски хохочут над палачами. В жизни же иначе. Генриетте, служанке и детям, пообещали сохранить жизнь, если они сознаются и каленым железом получили основное доказательство средневекового правосудия – признание обвиняемых.
Два месяца ушло на строительство хитрого разводного моста. Андре ехал обратно потяжелевший от золота и подарков жене и детям, вполне довольный жизнью и собой. Хельмен встречал его пустыми улицами, закрытыми лавками и злым гулом в таверне. Город собирался с храбростью, чтобы сжечь на костре ведьм. Андре не стал устраивать бойню, а как только разобрался в ситуации, пошел в ратушу договариваться с бургомистром и магистратом. В совете за эти годы сменилось больше половины состава и те, кто призывал в город чародея были в меньшинстве.
Андре договорился о том, что выведет из города всех крыс и заплатит контрибуцию, если ему позволят забрать жену и детей невредимыми. Чтобы убедить совет в своей честности, он отдал бочонок с золотом сразу и пообещал на рассвете решить вопрос с крысами. Магистрат жадно растащил деньги и согласился. Всю ночь он работал, создавая средство чтобы решить проблему с грызунами. Ведь просто убить их было нельзя, разлагающиеся трупы наверняка отравят запасы еды. Двадцать шестого июня одна тысяча двести восемьдесят четвертого года, он вышел на центральную улицу в своей привычной пестрой мантии, держа в руках обычную с виду дудочку.
При первых же нотах у людей случился приступ дурноты, а крысы впали в буйство и помчались на источник звука с целью растерзать, чтобы это ни было. Бежать, играть на дудочке и уцелеть, было ох как не просто. Но Андре несся по улице, увлекая за собой полчища крыс. Река Везер стала последней остановкой, для обезумевших животных. Человек запрыгнул в подготовленную заранее лодку и играл, кое-как отталкивался шестом от дна одной рукой.
Город был спасен, контрибуция заплачена и Андре пошел за своей наградой. За тем что дороже для мужчины, чем все золото мира, за своим сердцем. Он не знал, что Генриетта не выдержав пыток, умерла еще два дня назад. Сжигать детей почли слишком большой жестокостью, но и оставлять колдовское семья побоялись. Всхлипывающих от ужаса детей засунули в чан с теплой водой и перерезали им вены на руках. Не пожалели даже годовалого Ганса. Магистрат выторговывал золото за мертвую семью.
Андре попытались убить на подходе к ратуше, а доброхоты рассказали почему. Колдун промолчал, лишь тонким лезвием проделал в дудочке еще одно отверстие. Когда он снова заиграл, то взрослые просто валились с ног, от жуткой боли. А дети города, ничего не соображая, шли на звук. Без эмоций, без страха, похоже даже без сознания. Как куклы, медленно переставляя ноги, сто тридцать восемь детей Хемельна, шли на зов волшебника.
Теперь никто не сомневался в могуществе чародея, Генриетта могла бы быть довольна. Весь город вопил от боли и страха. Кроме детей, те медленно шли к реке, один за одним входили в воду и тонули. Они даже не пытались барахтаться или задержать дыхание, просто вдыхали воду и умирали. Сто тридцать восемь детей города расплатились за убийство семьи Андре…
Старик горестно вздохнул и замолчал. Левша тоже молчал. Тягостная история подкосила его ярость, выжгла ее, оставив лишь теплый и колючий пепел злости. Вася бросил ключ на полдюйма, что держал в руках, в другой конец помещения.
- Шел бы ты, с такими историями Аз! – выпалил он в раздражении.
- Вася, - хриплым, волот не привык просить – послушай меня, пожалуйста! Не делай этого! Есть вещи, которые ты себе не простишь никогда и это одна из таких. В посольстве хренова куча невинных людей. Да и сколько еще отдаст Богу душу, в разборках, что непременно начнутся, если ты туда вломишься?
- Убедил! – сплюнул Левша и сдернул клемму у робота-помощника, тот скрежетнул стартером и замер – Но если Нэнси умрет, я найду того, кто это сделал и прикончу и никакие твои моральные истории меня не остановят, понял?!
Волот тихонько выдохнул. Разъяренный Левша мог закатить проблему мирового масштаба. К счастью этого удалось избежать.
- И чего дальше? – спросил Вася.
- Ну, - ехидно улыбнулся учитель – для начала разбери этот смертоносный хлам или приведи в негодность. А то ты тут устроил прямо выставку «технологии ведунов, в ракурсе убийств и насаждения демократии». Янки тебе будут благодарны за образцы.
Ведун не стал заморачиваться и разрушил кристаллические решетки на всех агрегатах. Те осыпались мелкой пылью. Кашляя и чихая Аз и Левша побрели к выходу с подземного паркинга. Как только они вышли на чистый воздух, Вася задал вопрос, интересовавший его:
- Слушай, а что стало с Андре?
- Он сошел с ума, - вздохнул Аз – ударился в религию и стал в конце-концов папой Андрианом, алхимиком и психопатом. Вязальщики его работа. Когда он совсем потерял берега, мне пришлось его убить.
- Нифига себе… - пробормотал Вася, потом подумал и спросил – А меня ты бы тоже убил?
- Ни за что! – соврал волот.