Меркель ездила к Путину за надеждой
Организация саммита G20, Украина, Сирия и, конечно, чеченские гомосексуалисты — все это, безусловно, важно. Но вряд ли для обсуждения именно этих тем федеральный канцлер летала в Сочи. Ни одна из них и даже все они вместе не стоят того, чтобы в преддверии выборов и на фоне бурных европейских событий можно было забыть про «блокаду Путина» и уединиться с ним для разговора с глазу на глаз в Бочаровом Ручье. Ведь это даже не встреча с российским послом, за это можно получить обвинения в сговоре!
Действительно, чтобы заставить госпожу Меркель приехать к Путину, нужны куда более серьезные основания. Думается, что дело тут не в объявленных темах переговоров (Украина, Сирия, чеченские геи и прочее), а именно в тех европейских событиях, которые служат фоном нынешнему визиту и о которых мы уже писали. Если быть кратким, то Меркель ездила к Путину за надеждой — надеждой на помощь в поддержании европейского равновесия в пользу Германии.
Чего боится госпожа федеральный канцлер? Безусловно — последствий брексита, того влияния, которое выходящая из ЕС Британия будет оказывать на европейцев, проявляющих все большее недовольство «диктатом Берлина». В частности, речь идет, например, о Франции.
Сейчас, накануне решающего второго тура президентских выборов в этой стране становится ясно, что немцам вряд ли приходится рассчитывать на сохранение лояльности со стороны французов. Оба кандидата ведут, по сути, антигерманскую игру. Мадам Ле Пен предлагает альтернативу Евросоюзу в виде «европейского альянса» суверенных государств. Если присмотреться, то этот проект мало чем отличается от того, что проталкивал Лондон в преддверии референдума по Брекситу. Тогдашний британский премьер Кэмерон примерно об этом и говорил: больше полномочий национальным парламентам.
Но и соперник Ле Пен Эммануэль Макрон, до сих пор выступавший в роли убежденного сторонника евроинтеграции и усиление ЕС, теперь заговорил о неизбежности реформы Евросоюза, о необходимости прислушаться к мнению тех, кто недоволен функционирование брюссельской бюрократии. Это значит, что в отношении ЕС стратегия Макрона может оказаться не менее губительной, нежели лепеновская.
Если Франция после выборов начнет кампанию за реформирование ЕС в момент, когда Германия вступит в собственную предвыборную кампанию, то позиции Меркель внутри страны и самой Германии внутри Европы пошатнутся.
Вполне можно полагать, что одновременно с этим обострится ситуация в Греции. Власти этой страны только что достигли договоренностей с международными кредиторами. Им предстоит продолжить и усилить меры строгой экономии: повысить налоги и сократить пенсии, что неизбежно повысит градус социальной напряженности. Если при этом Британия предложит свою альтернативу ЕС, посулив грекам освобождение от ига евро, то новый социальный взрыв и политический кризис в Греции почти неизбежен.
Этих двух проблем для Германии вполне достаточно, а ведь есть еще и Балканы. И ни одну из них нельзя пускать на самотек, каждую придется решать, на что требуются ресурсы. Много, очень много ресурсов.
Взять их немцам негде — только в России. Только гарантированный доступ к российским ресурсам способен гарантировать державе, претендующей на европейское лидерство, достаточно уверенности в своих силах. И заменить Россию в этом качестве не в состоянии никто: весь секрет — в прямом доступе, не через моря и океаны, не через множество чужих границ.
Этот интерес в доступе к российским ресурсам является базовым, определяющим для немцев. Он гораздо сильнее всех других, будь они идеологическими или геополитическими. Вопрос стоит ребром: если нет российских ресурсов, нет и европейского лидерства. А это лидерство — альфа и омега немецкой политики с момента объединения Германии (каким бы по счету оно ни было).
Поэтому Меркель и приехала к Путину. И судя по тому, что он назвал Германию «дружественной страной», приезжала она не зря. Надежду он ей дал. Теперь ход за Берлином. Будем ждать вестей с Украины.