Михалков: настоящим художникам Госдеп по барабану
Подведены итоги 37-го Московского международного кинофестиваля. Гран-при иронично отдали болгарским "Лузерам", но победа здесь все-таки не самое главное. Занятно, что фильм-закрытие назывался "Никто не спасется в одиночку". О течениях и направлениях этих течений в современном кинематографе в интервью "Вестям в субботу" рассказал президент ММКФ Никита Михалков.
— Никита Сергеевич, каково ваше главное ощущение от этого кинофестиваля?
- У меня большая радость, что никакие санкции, проблемы не повлияли на то, чтобы зритель ходил в кино. Это самое отрадное, что, несмотря на то что количество зрителей увеличилось на 10%.
- Да, были полные залы. О чем это прежде всего говорит? Это сигнал, что у публики все хорошо или что у кино все хорошо?
- Можно скачать любую картину из Интернета, но все равно присутствие в кинозале — это возможность общаться через экран с сидящими рядом, обмениваться дыханием и сопереживать тому, что происходит на экране. Кино именно этим сильно, на мой взгляд. Я помню фестивали прошлых лет и далеких лет. Сумасшедший ажиотаж от того, что будет новая иностранная картина, ушел. Люди смотрят суть, обмениваются мнениями по поводу того, что посмотрели, приходят осознанно смотреть то или иное. Самое главное, когда есть выбор.
- Современное кино — это искусство или аттракцион? Европа или Америка? Или Россия?
- Я думаю, все зависит от поставленной задачи. Один хочет денег заработать, другой — высказаться. Необязательно, чтобы это было авторское кино. "Крестный отец" — великая картина, но что это такое? Это аттракцион, гангстерский боевик, великий талант всех тех, кто делал эту картину. Все равно все упирается в талант. Меня потрясает не то, как голова крутится вокруг тела на 360 градусов, не то, как машина переворачивается и улетает — это хорошо сделано — я хочу запаха, я хочу видеть лицо того, кто делает. Картины, о которых я сейчас говорил, делают 500 человек. Там не нужен режиссер. Это делается при помощи колоссальных технологий. Сделано замечательно. Для этого не надо ничего, кроме технологий и специалистов. Но "Аватар" — прекрасная картина. Ты узнаешь лицо артиста, который играл главную роль? Нет. Собственно, это может любой. А индивидуальность и тонкость — в иранской картине "Такси". Это произведение со своим характером, со своей речью, со своими шутками, запахами и так далее. Даже если я не знаю внутренней политической ситуации, о которой говорит режиссер картины, меня настолько интересуют персонажи, с которыми он общается, что я об этом забываю.
- Политическая ситуация и кинофестиваль, в этом году сошлись или разошлись? Не было гостей, но было, например, потрясающее международное жюри.
- Тут все зависит от того, кто более настоящий. Есть настоящий художник, а есть ненастоящий. Они приехали не демонстрировать свою политическую приверженность или привязанность. Они понимают, что есть национальные государственные интересы. И мы абсолютно вправе их защищать на любом уровне. Но можно не приехать потому, что это может помешать карьере. Некоторые мне так объяснили. Я могу это понять и принять, дай Бог им здоровья. Но есть люди, которые говорят: мы кино едем судить и смотреть, мы едем в Россию, великую страну, прекрасный город с потрясающей культурой, с потрясающей литературой и нам абсолютно по барабану, что там думает кто-либо из Госдепартамента или из ЕС. Мне кажется, что эта позиция независимая и очень выигрышная с точки зрения человечности. Я глубочайшим образом признателен всем членам жюри, которые приехали. Я бесконечно уважаю их выбор. И я уважаю их бесстрашие и независимость. А бесстрашие и независимость — это и есть знак настоящего художника.