В поисках новых ресурсов

Но шоки для платежных балансов и явные «чрезмерные» доходы стран-экспортеров нефти вызвали желание создать рынок покупателя. Важнейшим в этой области был поворот к энергоэффективности и энергосбережению, а от нефти и газа — к ВИЭ. Для этого выделялись субсидии на ВИЭ и развитие технологий. Теперь все стало сложнее, уверены эксперты.
Многие месторождения нефти и газа нерентабельны при цене 60–70 долларов за баррель, поэтому они могут быть отложены, пишут эксперты Аналитического центра в очередном выпуске энергетичекого бюллетеня. Фактор выхода на рынок Ирана, Ирака и сланцевой нефти США также снижает вложения в разведку и добычу. По их наблюдениям, уже год идет «тонкая игра»: западные СМИ пугают падением цены, а минфины стран-экспортеров считают убытки в случае, если экспортеры дружно «встанут на грабли» в четвертый раз (после 1985, 1998 и 2008 годов). Саудовская Аравия пересмотрела бюджет на 2015 год, снизив цену нефти до 59 долларов за баррель. Однако эксперты уверены: политически всеобщий картель невозможен, но и «грабли» не обязательны, достаточно грамотного поведения компаний, сокращающих вложения при падении доходов и росте рисков.
На этом фоне вложения в развитие российской Арктики оказываются под сомнением, не говоря уже об экологических рисках. И это становится серьезной причиной для пересмотра приоритетов в национальной энергетической стратегии России. Освоение углеводородных ресурсов российского шельфа, главным образом арктического, наряду с увеличением нефтеотдачи на старых месторождениях, освоением углеводородов Восточной Сибири и Дальнего Востока, а также добычей сланцевых углеводородов является вынужденной мерой для российской нефтегазовой отрасли. Однако данный процесс характеризуется наибольшими рисками и издержками среди всех доступных альтернатив увеличения (для газа) и стабилизации (для нефти) добычи углеводородов в России. Таким образом, существует необходимость пересмотра приоритетов в рамках выбора путей развития отечественной нефтегазовой отрасли, особенно в текущих экономических и внешнеполитических условиях.
Эксперты не рассматривают континентальный шельф России как единственный резерв дальнейшего развития ресурсной базы страны. Ресурсный потенциал традиционных и новых нефтедобывающих регионов, по их мнению, остается достаточно высоким и позволяет сохранить и даже повысить уровень добычи нефти до 2020 года. Кроме того, они видят возможность наладить добычу нетрадиционных (сланцевых) углеводородов, извлекаемые запасы которых в России значительны (50 млрд т н.э.). По газу проблема удержания уровня добычи отсутствует. Рост добычи, несмотря на значительные шельфовые ресурсы, будет осуществляться за счет материковых месторождений.
Быстрый рост потребления энергоносителей до глобального кризиса 2008–2009 годов и сразу после него при комфортных для производителей ценовых условиях ставил вопрос о том, какие еще нефтяные ресурсы мира можно вовлечь в разработку для удовлетворения глобального спроса. Изменения ситуации в 2014–2015 годах, включая мягкую политику ОПЕК, модифицируют эту постановку и заставляют задуматься в целом о целесообразности активного освоения новых ресурсов в нынешних условиях, поскольку имеющихся доказанных запасов нефти более чем достаточно для обеспечения мирового потребления до 2040 года. Однако недостаток инвестиций в апстрим может опять обострить дисбалансы на нефтяных рынках, пишут эксперты.
Существует еще одна тема - рациональное использование попутного нефтяного газа (ПНГ). Вопрос является актуальным и важным для России, которая лидирует в мире по уровню его сжигания на факелах. В перспективе повышение утилизации ПНГ может способствовать развитию нефтегазохимии, а также существенно снизить выбросы вредных веществ в атмосферу. В данном направлении приняты государственные меры: с 2013 года действуют крупные штрафы за сверхнормативное сжигание ПНГ (более 5% от его добычи), что уже дало результат. В 2014 году отмечен значительный рост уровня утилизации (до 85%), однако не все проблемы в данной сфере решены.