Две стороны одной войны
«Шофэр» по призванию
Павел Михайлович Лемзяков из Уразово бодр, подтянут, и это невзирая на почтенный возраст – 95 лет. Разве что с годами слух ослабел, поэтому задавать ему вопросы приходится громко. Да ещё вот ноги мёрзнут – даже летом по квартире ходит в шерстяных носках.
Прошу его рассказать о войне. В сентябре 1940 года Павла Михайловича призвали в армию. Жил он тогда недалеко от Уразово, в ныне исчезнувшем с лица валуйской земли небольшом селе Подлысянка. До войны работал в уразовской автоколонне – «шОфЭром» (именно так: с ударением на первом слоге и неожиданной «э» во втором называет Павел Михайлович свою профессию). Служить довелось в Торжке Калининской (ныне – Тверской) области. В авиачасти, в аэродромно– технической роте.
«Мы помогали самолётам взлетать с заснеженной полосы. Тракторами, «гладилками», катками уплотняли снег, чтобы колёса бомбардировщиков не тонули в снегу», – вспоминает он свою службу.
Там-то, в Торжке, и застала его война. Держали аэродром, покуда было можно, а потом отступили. Калининский, Брянский, 2-й Белорусский… Покидала война по фронтам ефрейтора Лемзякова. Шоферил он до самого её перелома в составе своей роты. Потом роту расформировали. Павел Михайлович попал в один из батальонов аэродромного обслуживания – 832– й.
«Получил я свой ЗИС– 5, исколесил на нём пол– Европы и после окончания войны сдал его в народное хозяйство», – гордо говорит Лемзяков.
Вытащил самолёт
На войне случалось всякое. Но два эпизода запомнились навсегда: как дважды его чуть не застрелили – причём свои же.
В первый раз за то, что, выполняя задание командира роты, ему пришлось ослушаться приказа старшего по званию. А дело было так. На аэродром в Смоленской области, где служил тогда Павел Михайлович, прямо с завода пригнали новые самолёты. Целых 27 штук. А лётчиков по какой– то нелепой ошибке забросили на другой аэродром, ближе к линии фронта. Вот беда: им вылетать в ночь, а до самолётов несколько километров добираться по весенней распутице. Лемзякову как опытному водителю поручили забрать лётчиков с передовой и довезти до самолётов. Поехали на двух авто: он на ЗИСе и его товарищ на грейдере. По дороге видят – впереди застряли в грязи две машины. И злющий молодой офицер вокруг них бегает, но ничего поделать не может.
«Только я примерился машины эти объехать, он выскакивает под колёса, руками машет: стой, дескать. А куда «стой»?! Остановишься, колёса станут пробуксовывать, сам завязнешь. Я и еду потихоньку. А офицер ярится, не пропускает. Уже на подножку моей машины вскочил, пистолетом машет. Дескать, разворачивайся, не то застрелю», – вспоминает Лемзяков.
Кое-как убедил он незнакомого офицера, что не может задержаться, чтобы вытащить его авто, – срочное задание. Проехал рядом с застрявшими машинами и грейдер товарища перетащил через грязь на буксире. И задание выполнил – лётчиков к самолётам доставил в срок.Вторая история связана с буксировкой самолёта. Не дотянул один из советских лётчиков до своего аэродрома – горючее вышло. Самолёт посадил на нейтральной полосе – между своими и врагом. Но забрать его – проблема. Снарядили на задание Лемзякова с бригадой техников. Те шофёру велели машину замаскировать ветками – и тронулись. На месте хвост самолёта загрузили в кузов трёхтонки, чтобы он вот так на полубуксире на своих колёсах докатился до родного аэродрома. Глянул Павел Михайлович, как самолёт в кузове закреплён – просто привязан верёвкой – и расстроился.
«Ваша вязанина не выдержит, говорю. Верёвка порвётся, и самолёт прямо с горки скатится к немцам. Давайте– ка по– другому. А те кричат, грозят оружием, торопят. Только я их не очень– то слушаю, знаю, как оно будет: самолёт потеряем, а обвинят меня», – вспоминает Лемзяков.
Хорошо, в машине нашёлся железный трос. Им– то Павел Михайлович и стал закреплять самолёт: протянул под стойкой самолёта да кинул через фаркоп грузовика. Старший группы уже за пистолет хватается, а Лемзяков всё гнёт свою линию: щас– щас! – и продолжает привязывать самолёт к кузову. Наконец тронулись. При первом же рывке верёвка, как предсказывал Павел Михайлович, лопнула. Спас трос. Выехал грузовик на горку к своим и самолёт на себе вывез.
«И вот всем техникам по ордену дали, а мне – выговор. Дескать, зачем борт с грузовика позволил снять и бросить. А как я им помешать мог? Грязь непролазная. Они борт этот под колёса подложили, чтобы выехать. Подбирать некогда было», – сетует Лемзяков.
Не давали ошибаться
От Торжка к Брянску, от Брянска к Смоленску и дальше – за границу… Так в составе Красной армии доехал Павел Михайлович до Чехословакии. Там и встретил Победу. На пиджаке у него наряду с другими наградами красуется медаль «За боевые заслуги». Однако на вопрос, за что наградили, Лемзяков скромно говорит: «За всё, в общей сложности». Он вообще очень скромный человек. Личные заслуги не выпячивает, старается спрятать их за общими словами.
Вернувшись в 1946 году домой, он устроился работать в колхоз. Даже год поработал председателем – люди выбрали.
«Мне во всём люди помогали. Они мне не давали ошибаться», – скромно кивает головой Лемзяков.
Жизнь его шла своим чередом. В 1947 году женился, пошли дети – сын и дочь. Сейчас у Павла Михайловича пятеро внуков и пятеро правнуков. До недавнего времени жил он в селе Тогобиевка, а потом как участнику войны дали ему сертификат на квартиру. Так и переехал в Уразово, в «двушку» на втором этаже многоквартирного дома. Рядом с дверью его квартиры красуется табличка «Здесь живёт ветеран Великой Отечественной войны».Прятались в погребе
Нелёгкой оказалась и судьба оставшейся дома, в Подлысянке, сестры Павла Михайловича – Веры. К 1942 году – ко времени оккупации – она только закончила седьмой класс. Село оказалось на стыке боёв – немцы катились лавиной на Уразово, а оттуда по ним били отступающие советские войска. По ночам семьи селян прятались в погребах. И вот летом русские отступили окончательно: подожгли деревянный мост, заминировали дамбу. Вскоре в Подлысянку вступили завоеватели.
«Нам в школе рассказывали, что они рогатые. А они оказались обыкновенными людьми. Мы, конечно, попрятались, но они нашли нас в погребе. Заглянули проверить – нет ли солдат – и пошли по хатам», – вспоминает Вера Михайловна.
Местных жителей выселили в сараи, сами расположились в домах. Охотились за молоком – чуть женщина пойдёт доить корову, тут как тут десяток желающих отобрать ведро. Однако селянам недолго пришлось терпеть постояльцев – через пару дней они ушли в сторону Знаменки. Но местных жителей так или иначе новая власть эксплуатировала. Всю молодёжь – в том числе и Веру Михайловну – гоняли на уразовский аэродром: разравнивать взлётную полосу для немецких истребителей.
«А мы каждый раз взлетавшие вражеские самолёты считали и шёпотом молили: хоть бы вы не вернулись!» – рассказывает Вера Лемзякова.
Санитарка Вера
Зимой 1943 года в Валуйский район вернулись советские войска. И теперь уже для наших самолётов местные подростки трамбовали снег на взлётной полосе (с этого аэродрома, кстати, начал свой боевой путь знаменитый лётчик, трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб).
А в конце лета в Валуйки хлынули потоки раненных в сражении за Харьков. Их размещали в местных больницах, школах, детсадах. Заведующая уразовской столовой позвала Веру с подругами помочь кормить раненых. Харьков отбили – эвакогоспиталю 15/89 нужно было ехать вслед за фронтом. Подогнали товарняк, погрузились – и поехали валуйские девчата дальше выполнять свой долг перед Родиной.
«Тогда никто не спрашивал нашего согласия – надо, и всё! Мать поплакала и проводила»,– вспоминает Вера Лемзякова.
В январе 1944– го ночью пересекли Днепр. Остановились в городе Крюкове Полтавской области – в здании местного театра. Там Вера Михайловна проработала санитаркой до марта. Была она самой молодой – 17 лет – но рослой. Прикрепили Лемзякову к гипсовому кабинету. И таких ужасов насмотрелась она за эти месяцы – до сих пор, говорит, снятся. Не однажды ей приходилось относить ампутированные конечности в погреб при госпитале.
«А я и отказаться боюсь, и нести боюсь. Вот такая из меня вояка оказалась», – вспоминает Вера Михайловна.
В марте её отправили домой: Красная армия двигалась дальше, к Берлину, а за границу брали только 18– летних.
Во всём – порядок
Вернувшись в родное село, Вера Михайловна решила доучиться. Пропустив восьмой класс, пошла сразу в девятый. Окончила и устроилась секретарём в Заоскольский сельсовет. Заочно отучилась в Новооскольском педтехникуме. Пришлось поработать и учительницей в сельской школе, и пионервожатой в уразовском детдоме. А потом пришла в библиотеку, да так там и проработала до самой пенсии.
Не сразу удалось ей подтвердить свой ветеранский статус: документов– то не было. По совету знакомой сделала запрос в архив, где обнаружили фамилию Лемзяковой в зарплатных ведомостях госпиталя.
«Да мы и не получали её, зарплату эту. Ни разу. Время такое было: всё для фронта, всё для Победы. Работали за еду», – вспоминает Вера Михайловна.
Долго она не выходила замуж – почти все ровесники её, говорит, на войне погибли. Но в конце концов устроила свою судьбу. В 1956 году родила сына Владимира. Сейчас он помогает матери по хозяйству, как и невестка Татьяна. Внучка Вика живёт и работает в Белгороде.
И в доме, и во дворе у Веры Михайловны – чистота. На грядках – ни бурьянинки, клумбы все в цветах.
«Это у меня привычка с детства. Во всём люблю порядок. Выхожу в шесть утра с тяпкой полоть сорняки, цветы поливать», – гордо говорит Лемзякова.
Хотя с возрастом ходить ей всё тяжелее – даже по дому перемещается с палочкой. Однако Вера Михайловна проводила меня до калитки и улыбнулась на прощание. На воротах у неё тоже висит ветеранская табличка. Но это больше информация для чужих. Свои, уразовские, и так знают, где живут те, кто 70 лет назад – с автоматом ли в руках, в танке, самолёте, за баранкой грузовика или в медицинской форме – завоевал Победу.