Преданная победа

В замечательной советской песне «Казаки», написанной братьями Покрасс и Цезарем Солодарем про победный 1945-й, помимо ее визитной карточки: «Едут, едут по Берлину наши казаки», есть и такие слова: «Эх, ребята, не впервой / Нам поить коней казацких / Из чужой реки». Интересно, что и Берлин мы брали тогда не в первый раз. В ходе одного из самых крупномасштабных конфликтов Нового времени — Семилетней войны (1756–1763), которую Черчилль даже называл «первой мировой», 9 октября 1760 года русские войска взяли столицу Прусского королевства Берлин. Символические ключи от города хранятся ныне в петербургском Казанском соборе как память о той славной победе. О подлом же предательстве, которое уничтожило плоды этих побед, сегодня не вспоминает практически никто. Причинами той войны стали те же противоречия, что толкнули мир в горнило последующих мировых войн. Да и участники были те же. Даже внешнеполитическая интрига разыгрывалась похожим образом. Злой гений Старого Света — Великобритания, стравливая всех со всеми, дабы не дать никому в Европе и мире подняться выше себя, на сей раз начала партию против Франции. В качестве ударной силы она использовала Пруссию. В 1756 году английский король Георг  II фактически разорвал русско-английский союзный договор, заключив союз с прусским королем Фридрихом  II Великим. Как и его идейные последователи много лет спустя, он мечтал об аншлюсе Австрии, захвате Польши и отторжении от нашей страны прибалтийских земель. Поэтому в Петербурге, несмотря на наличие внушительной проанглийской партии, британский кульбит восприняли с возмущением и пошли на активное сближение с Австрией и Францией. Последняя также была недовольна союзом Пруссии с Англией, с которой у нее до крайности обострились отношения. В итоге в Европе сложились две коалиции: прусско-английская и франко-русско-австрийская. 29 августа 1756 года прусские войска внезапно вторглись на территорию союзной Австрии Саксонии. В ответ Россия объявила Пруссии войну. На всем ее протяжении имела место масса поучительных для потомков моментов. Начнем с того, что три из четырех сменявших поочередно друг друга русских главнокомандующих в походах и боях старались беречь армию. При малейшей возможности давали ей отдых и пополняли силы, не особо обращая внимания на звучавшие со стороны союзников упреки в «нерешительности» и «медлительности». Приняв первым командование армией, Степан Апраксин провел ее тщательную ревизию и смотр. После чего сообщил в специально созданную для руководства войной Конференцию при Высочайшем дворе, что выступление немедленно организовано быть не может. Шло перевооружение. В ряде частей был серьезный некомплект, не хватало оружия, особенно артиллерийского, не на высоте находились снабжение, инженерное обеспечение, управление войсками. Апраксин стойко выдержал все нападки со стороны иностранцев и подверженной их влиянию части петербургского света, начав активные боевые действия только летом 1757 года. И вот итог тщательной подготовки: в августе в сражении при Гросс-Егерсдорфе пруссаки потерпели сокрушительное поражение. Преемники Апраксина на посту главнокомандующего, Виллим Фермор и Петр Салтыков, одержали не менее блестящие победы. Первый — у деревни Цорндорф, а второй — на поле Пальцига и под Кунерсдорфом, где сам великий Фридрих и его «непобедимое» воинство были наголову разбиты. Все это свидетельствует о высоком уровне русского военного искусства. Именно у этих генералов учились будущие прославленные российские полководцы Петр Румянцев и Александр Суворов, участвовавшие в Семилетней войне. Александр Васильевич позднее писал Потемкину: «У меня было два отца: Суворов и Фермор». Хваленые прусские вояки бежали не только с полей сражения, но и из великолепно укрепленных крепостей. Так, в январе 1758 года гарнизон Кенигсберга (столицы Восточной Пруссии), не дожидаясь подхода русских, покинул город. В день рождения Фридриха жители города, в том числе доцент местного университета Иммануил Кант, присягнули на верность русской императрице Елизавете Петровне, ставшей отныне правительницей новой провинции. Местное население никоим образом не притеснялось, а посему было вполне лояльно и довольно. Российские воины вели себя великодушно и благородно не только с мирными жителями, но и с поверженным врагом. После Пальцигского сражения Салтыков докладывал в Петербург: «Многие наши легкораненые неприятельских тяжелораненых на себе из опасности выносили; солдаты наши своим хлебом и водою, в коей сами великую нужду тогда имели, их снабжали». Фридрих же требовал «не щадить ни одного русского». После окончания битвы его солдаты безжалостно сбрасывали в ямы еще живых, иногда лишь легкораненых русских, несмотря на их крики, мольбы, попытки выбраться, забрасывали их мертвыми телами. Так что зверства германского фашизма произросли не на пустом месте… 5 января 1762 года императрица Елизавета ушла из жизни, на престол взошел Петр  III (урожденный Карл Петер Ульрих), предавший и уничтоживший все успехи русского оружия. Шаг этот, правда, стоил ему короны и жизни. Историк Василий Ключевский пишет: «Чтобы переполнить чашу русского огорчения и довести всенародный ропот до открытого взрыва, император заключил мир с тем самым Фридрихом, который при Елизавете приведен был в отчаяние русскими победами. Теперь Петр отказался не только от завоеваний, даже от тех, которые уступал сам Фридрих, от Восточной Пруссии, не только заключил с ним мир, но присоединил свои войска к прусским». Через полгода супруга Петра Екатерина свергла предателя-гольштинца с престола… История имеет свойство повторяться. На минувшей неделе, 3 октября, исполнилось 25 лет еще одному предательству — сдаче Горбачевым ГДР и всей системы социализма в Европе американцам и НАТО. На переговорах о судьбе объединенной Германии Горбачев фактически дал свое согласие на ее вхождение в этот антироссийский военный блок. Участник тех событий Кондолиза Райс говорит: «Мы все были ошеломлены, когда Буш спросил его: «Значит, вы согласны, что Германия сама вправе выбрать себе альянсы?» Горбачев сказал: «Да». Сейчас США собираются разместить в ФРГ новые ядерные бомбы, направленные в первую очередь против нас. Что ж, ответом могут быть слова, сказанные еще графом Иваном Шуваловым в период Семилетней войны, но по-прежнему актуальные: «Из Берлина до Петербурга не дотянуться, но из Петербурга до Берлина достать всегда можно».