Музыкальная история в черно-белых тонах
- Прежде чем мы начнем разговаривать, хочу задать вопрос, который интересует не только меня, но и тех, кто читал анонсы программы «Шопен. Жорж Санд». У вас очень редкое имя. Наверное, с этим связана какая-то история.
- Мою бабушку звали Бася, довольно распространенное имя. Маме оно очень нравилось, и она решила меня так назвать. Но мама хотела, чтобы Бася было уменьшительным, и полное придумала сама. Так и получилось имя Басиния.
- Все, любопытство удовлетворено, будем говорить о программе. Кто ее придумал, как она родилась, с чего все начиналось?
- Уже давно я хотела сделать достаточно большой проект: цикл программ, составленных по письмам и дневникам великих композиторов и их окружения. Мне кажется, что публике интересно, помимо прекрасной музыки, получить какую-то новую информацию. Ведь за каждым музыкальным произведением стоят какие-то эмоции, события, происходящие с композитором в тот период, когда оно было написано. И очень заманчиво раскрыть суть замысла. Когда у меня появилась эта идея, я понимала, что композитор – человек со своей собственной жизнью. Его, как и каждого из нас, окружают любовь, ненависть, ссоры, примирения. Мне было интересно создать разносторонний проект. Причем это должно быть не просто чтение и музыка, а погружение в эпоху. Так родилась первая история о Шопене и Жорж Санд. А в феврале в Москве состоится премьера программы о Вагнере, который был очень интересной личностью и прожил насыщенную событиями жизнь. В этом проекте тоже будет участвовать Йосси Тавор. Впереди много работы – Шуман, Брамс, Мендельсон и другие великие композиторы, которые оставили удивительно откровенные письма и дневниковые записи.
- Басиния, вам не кажется, что истории, произошедшие двести лет назад, не интересны публике, которая пришла слушать волшебную музыку Шопена?
- В анонсах программы четко оговорено, что ждет публику. Если бы это был концерт классической музыки, так бы и было написано: «Фредерик Шопен. Исполняет лауреат международных конкурсов Басиния Шульман». У нас написано совсем другое. Я считаю, что это изумительная форма подачи информации, новый жанр, для Москвы вообще необычный. Это театрализованная программа, над которой работали режиссер и художник по костюмам. Получился серьезный профессиональный проект. Наша публика – люди интеллектуальные, образованные, среднего возраста и старше, хотя в Москве к нам приходит много молодежи. Имена Фредерика Шопена и Жорж Санд им хорошо знакомы, это достаточно подготовленные зрители, интеллигенция.
- Вы упомянули режиссера и художника. Кто они?
- У меня много двоюродных братьев и сестер. Один из братьев, Роман Самгин – театральный режиссер, закончил ГИТИС, сейчас там преподает, был помощником Марка Захарова в Ленкоме. Он поставил нам с Йосси программу «Шопен. Жорж Санд». Роман привел в проект художника, очень известного, безумно талантливого сценографа Виктора Шилькрота. Когда Витя принес первые эскизы, мы были поражены, насколько точно он попал в наш замысел: лаконичные декорации, черно-белое решение, погружение во время.
- Как случилось, что вы, классическая пианистка, решили создавать программы, выходящие за рамки чистой музыки?
- Будем откровенны, музыканту достаточно сложно быть постоянно востребованным. Хотя не только музыканту, но и другому артисту. Я не исключение и хочу играть не в стол, а на публику. Мне было недостаточно того, что я имела, и я стала искать другие варианты, которые могут заинтересовать слушателей. Так и случилось, наш проект – это симбиоз жанров, который открывает мне не только музыкальную, но и театральную историю. К нам приходят люди, которые раньше не были завсегдатаями концертов, но их заинтересовало то, что мы делаем.
- Вы создали новый жанр?
- Я считаю, что да.
- Как вы его назвали?
- Если просто, то это концерт-спектакль. На афишах мы пишем по-разному: концерт-фантазия, театрализованный концерт, еще как-то. Как правильно, я пока не знаю.
- Это не первый ваш проект, в котором смешаны жанры. По ссылкам в интернете, где вас упоминают, часто мелькает термин «кроссовер». Что это означает, и какое отношение кроссовер имеет к вам?
- С кроссовером все просто – это стык жанров, перемешанных в каком-то определенном контексте. У меня был кроссовер-проект, связанный с джазом. Мы работали с джазовыми музыкантами очень высокого уровня. Я джаз не играю, и в этих программах исполняла классические произведения в их изначальной форме. Но они вплетались в джазовый контекст. Это было расширение границ, которое меня интересует во всех проявлениях. Но повторю, я всегда остаюсь классической пианисткой, играю сольные концерты, играю с оркестром. В моем репертуарном списке кроссовер – лишь дополнение к основному.
- Среди джазменов, с которыми вы играли, был Алексей Козлов, гуру джаза. Как чисто по-человечески с ним работалось? Все-таки джазовые музыканты – они особенные, когда сталкиваются классическая пианистка и джазмены, что-то должно происходить.
- Мне повезло работать с выдающимися людьми. Правильно, Алексей Козлов – гуру, музыкант с большой буквы. И стал им не случайно. За свою творческую жизнь Козлов изучил, проанализировал и сыграл массу музыкального материала, в том числе классического. К музыке любого рода он относится с большим уважением. Он понимает, что у классического музыканта есть ограничения, что нельзя из великого произведения делать развлекательную поделку, кроить его по собственному усмотрению. По этому поводу у нас не было ни одного конфликта, мы вместе искали разные формы, чтобы на выходе получилось не лоскутное одеяло, а произведение, интересное и нам, и публике. Это было сплошным удовольствием. Что-то я им подсказывала, что-то для себя находила в джазе. Мне это помогло в дальнейшем в исполнении классики.
- Например?
- Абсолютно жесткая ритмика, которая в джазе выстроена математически. В джазовой музыке существует совершенно четкая квадратность, музыкальные периоды, ритм, темп. Как ни странно, здесь они гораздо строже, чем в классике. Казалось бы, в джазе свобода, импровизация, но любая импровизация очень четко расписана. Каждый музыкант понимает, в каких рамках он существует импровизируя. Очень интересный опыт.
- Классика должна оставаться неприкосновенной, но как ее сделать понятной неподготовленному слушателю?
- Например, прекрасные «Виртуозы Москвы» включают в свои программы популярные классические произведения, и я считаю, что это замечательно. Спивакова когда-то упрекали за легкомыслие. Хотя что страшного в «Маленькой ночной серенаде» Моцарта? Это стыдное произведение, которое нельзя играть, потому что оно на слуху? Такой музыкант, как Спиваков, способен привлечь в залы слушателей, одно его имя на афише – гарантия аншлага. И в дальнейшем люди, побывавшие на концерте Спивакова, придут на наши концерты, музыкантов менее известных. Звезды уровня Спивакова, Башмета должны думать, как популяризировать классическую музыку.
- Вы в своем проекте обратились к Шопену тоже из-за его популярности?
- Как продюсер – а я сама продюсирую свои проекты – задумывая программу, я не могу не думать о том, заинтересует ли она широкую публику. Например, взять историю любви Шостаковича и Татьяны Гливенко – элитная тема, которую труднее будет донести до слушателя. Шопен, кроме интересной судьбы и громкого романа с Жорж Санд, популярен, и я это учитывала. Музыка Шопена занимает очень большое место в моем репертуаре, и для меня сделать программу именно о нем оказалось совершенно естественным. Вагнер был менее известен широкой аудитории, но в последнее время его много исполняют, популяризируют, он стал модным. Да что говорить, вагнеровский «Полет валькирий» звучит из всех мобильных телефонов.
- Басиния, кто пишет ваши истории?
- Сюжет ищет и выбирает Йосси Тавор. Он невероятно образованный искусствовед, журналист, поражающий энциклопедическими знаниями. Йосси перелопачивает груды информации, выбирая то, что может подойти нашему проекту. Он выстраивает канву с начала до конца, мы обсуждаем, а потом Йосси наполняет ее содержанием – ищет интересные письма, дневники, воспоминания. Он подбирает материал под произведения, которые будут звучать, находит связь слова и музыки. Не хочу раскрывать секреты, но, например, один из вальсов Шопена, который прозвучит в программе, связан с собакой Жорж Санд, об этом вообще никто не знает.
- Вы подбираете музыкальный материал, а Йосси нанизывает на него информацию?
- Или я вначале подбираю, или Йосси находит интересное, а я учу музыку, это не составляет труда.
- Как вы нашли Йосси Тавора?
- Мы подружились очень давно. Лет двенадцать назад я играла сольный концерт в доме у известной телеведущей Елены Ханги. Среди гостей был Йосси Тавор, который тогда работал в посольстве Израиля в России. Мы познакомились и с тех пор общаемся. Йосси потрясающий рассказчик, я всегда понимала, что он кладезь информации. Мне показалось правильным вынести его талант на широкую аудиторию. И когда я задумала программу о композиторах, то сразу обратилась к Йосси.
- Вы продолжаете оставаться концертирующей пианисткой, занимаясь продюсированием и участвуя в своих проектах. Как распределяется ваш гастрольный график?
- Сейчас у меня больше выступлений с моими проектами. Программа «Шопен. Жорж Санд» вызывает такой горячий интерес у организаторов гастролей, что просто не остается времени. В этом полугодии мы играем с Йосси шесть концертов в разных странах: Израиль, Вена, Москва. Еще шесть спектаклей – это «Нежность», которую мы сделали с Сати Спиваковой, этот проект я тоже надеюсь показать в Израиле. Тем не менее, в сентябре я сыграла сольный концерт, еще один, с оркестром, намечен на декабрь. А сейчас я с нетерпением жду встречи с израильской публикой. Мне очень важна ее реакция – Израиль для меня особое место. Тем более, что совсем недавно я получила израильское гражданство, и это моя первая встреча со зрителем в новом качестве.
Программу "Шопен. Жорж Санд" Басиния Шульман и Йосси Тавор исполнят 26 ноября в Тель-Авиве и 27 ноября в Хайфе.
Билеты в кассе Курсора