ЕАЭС – как тест-драйв ВТО
Целых 19 лет Казахстан был на пути к вступлению во Всемирную торговую организацию, переговорщики консультировались, договаривались, встраивались в формат. Наконец цель достигнута – в ближайшее время страна станет полноправным членом организации. Однако в обществе возникли разговоры: а что это даст Казахстану и как членство в ВТО будет совмещено с работой ЕАЭС? Политологи и экономисты высказали свои аргументы в Алматы на заседании экспертного клуба «Мир Евразии» «Глубокая интеграция. Как Казахстан, вступив в ВТО, укрепляет позиции ЕАЭС».
Вступление республики в ВТО проходит на фоне экономического спада, вызванного рядом объективных причин. И перспектива открытых границ в рамках ВТО, контролирующей 98% мировой торговли, вызывает определенные опасения, отметили участники прошедшего экспертного клуба.
«Кыргызстан – первая страна на постсоветском пространстве, вступившая в ВТО и тем самым поначалу похоронившая собственное производство. Когда в 2012 году в ВТО вступала Россия, она попыталась этот опыт учесть и минимизировать свои риски и потери. Это касается, например, утилизационного сбора по автомобилям. Сейчас много шумят в казахстанских СМИ по поводу введения аналогичного утилизационного сбора. Я вижу, что Казахстан тоже пытается отыграть свое пространство и уменьшить потери», – отметила руководитель алматинского представительства Казахстанского института стратегических исследований при президенте РК Мадина Нургалиева.
По ее мнению, многие страхи и опасения связаны с отсутствием четкой и подробной информации о существующих рисках и мерах по их предотвращению, а главное – мало кто аргументированно говорит о преимуществах участия в ВТО. Претензии к информационной работе в рамках присоединения к международной организации выразили и другие участники заседания.
«У меня такое ощущение, что вступление в ВТО, затянувшееся на 19 лет, сейчас не оставляет шанса для обратного маневра, назад дороги нет. Раз подали заявку – теперь надо держать марку. В этом контексте получаются разные парадоксы», – добавила представитель КИСИ.
Главный парадокс эксперты связывают с тем, что Казахстан вступил в ВТО, уже будучи членом ЕАЭС. При этом одни участники дискуссии считают, что два интеграционных объединения противоречат друг другу, а их оппоненты полагают обратное.
«После вступления Казахстана в ВТО каких-то особых возможностей или каких-то значимых изменений в стране не произойдет, – говорит генеральный директор консалтинговой компании «Алмагест» Айдархан Кусаинов. – Когда россияне вступали в ВТО, они не соглашались брать на себя обязательства до фактического вступления в организацию. Наша политика за 19 лет выстраивалась таким образом, что мы сначала принимали некие обязательства, а потом нас приняли в организацию. ВТО и ЕАЭС по большому счету не противоречат друг другу. Есть некое согласие со всем миром и особые соглашения с избранными странами. Взаимодействие ВТО и региональных подразделений – достаточно отработанный механизм, в целом понятный. Участие в ВТО всегда важно для экспортоориентированной страны, потому что это означает открытие рынка для собственного производства». Однако, подчеркнул экономист, проблема в том, что собственного производства в Казахстане практически нет, и потому переговорная позиция все эти годы сводилась к защите внутреннего рынка.
Впрочем, и опасения в духе «ВТО уничтожит отечественного производителя» многие эксперты называют преувеличенными. В частности, заместитель главного редактора делового журнала «Эксперт-Казахстан» Сергей Домнин напомнил, что в той же России, которая является членом ВТО, местные производители не потеряли конкурентоспособность – приспособились к новым условиям. Он оговорился, что свою роль здесь сыграли и западные санкции, которые вынудили наших соседей активизировать импортозамещение, что в принципе противоречит нормам ВТО.
«В организации есть механизм, которым может воспользоваться любая страна, производству которой действительно угрожает импорт – это временные специальные заградительные тарифы и квоты, – сказал С. Домнин. – Хотя многие понимают ВТО как фритредерскую организацию, там есть страны, у которых средний импортный тариф находится на уровне 3-4 процентов, а есть страны, как Индия, у которых он 48,6 процента. То есть это не совсем свободная торговля, но есть общие правила. Когда вы приходите в ВТО, вас заставляют снижать пошлины. Причем не сама организация, а страны-члены, с каждой из которых необходимо провести переговоры».
Противоречия между ЕАЭС и ВТО, по мнению эксперта, существуют в сфере развития бизнеса. В первом случае предполагается протекционистская политика на уровне союза – ЕАЭС защищает своих производителей от влияния внешних игроков. ВТО же нацелена на устранение асимметрии в международной торговле и избавление от барьеров. Поэтому предприниматели в ряде отраслей сегодня не знают, что им ждать и, следовательно, как действовать. Одновременно, пояснил спикер, общие, понятные для всех участников правила – это несомненное преимущество ВТО:
«Создаются прозрачные правила игры и предлагаются структурные инструменты, чтобы эти правила соблюдались. Одна из таких структур – Dispute Settlement Body (DSB) – орган по решению торговых споров. Туда может обращаться любой участник, судиться в надежде, что суд будет объективным, несмотря на размеры экономики, экспорта. Самое интересное, что там могут судиться, например, Украина с Австралией, которых мало что объединяет, кроме скромного товарооборота, а могут и Мексика с США, которые являются членами одной региональной торговой ассоциации – НАФТА. При этом Мексика раз за разом по отдельным делам побеждает Штаты. Другой вопрос, что это не приносит никакого устойчивого эффекта: американцы придумывают все новые хитрости, чтобы защитить своего производителя – я имею в виду многолетнюю тяжбу о мексиканском экспорте тунца. Но само по себе наличие такого органа, как DSB – это прекрасно. Эта площадка, в отличие от суда ЕАЭС, пока более действенная, авторитетная, а главное – работающая».
В свою очередь, главный редактор информационно-аналитического центра Caspian Bridge политолог Замир Каражанов отметил, что о ВТО обычно говорят в контексте преимуществ для экспортеров. «Но мы сами понимаем, что в Казахстане сырьевая экономика, и экспортируем мы в основном нефть и металлы. В данном случае конъюнктура на внешнем рынке складывается далеко не самая благоприятная. Серьезных поводов для радости я не вижу, но в том факте, что Казахстан будет в ВТО, есть некоторые преимущества. ВТО для Казахстана – это вызов. Страна оказывается на глобальной площадке с жесткой конкуренцией: надо либо выигрывать, либо проигрывать, третьего не дано. Проигрыш спровоцирует возникновение шоковой ситуации – чем не стимул, чтобы задуматься о необходимости перемен? Встречаться с такой реальностью иногда очень полезно – начинаешь переоценивать себя, ситуацию, в которой оказался, начинаешь действовать. Если сравнивать реформы 1990-х и сегодняшние, бросается в глаза, что на заре независимости ни с кем не церемонились. Надо было проводить реформы – они проводились. Сегодня же реформы носят половинчатый характер. Ясно, что пытаются защитить чьи-то интересы. В итоге получаются полумеры – они создают видимость, но не дают сильного эффекта».
Конкуренцию в рамках ЕАЭС З. Каражанов сравнил для Казахстана с тест-драйвом перед настоящим, большим заездом – конкуренцией в рамках ВТО. И чтобы выжить, по его словам, можно воспользоваться опытом соседей – России и Китая. Обвал рубля привел к одному явственному плюсу – появился внутренний источник роста российской экономики. Но, кроме того, в России есть кадры для работы на различных производствах, что повышает желание инвесторов открывать предприятия на территории РФ, несмотря на санкции.
«Китай тоже девальвировал юань в этом году – знаковое событие, которое само по себе уже должно привлечь инвесторов. Рабочая сила стала дешевле, инфраструктура хорошая. Но Китай этим не ограничился. Он занялся реформами в госсекторе. Недавно появился термин «зомби-компании», вот с ними Китай и решил разобраться. Для чего? Чтобы привлечь инвестиции в этот сектор, чтобы он начал двигать экономику вперед», – пояснил политолог.
Между тем интеграционные устремления Казахстана есть процесс цивилизации рынка с точки зрения экономики. Если сравнить, что было, допустим, со среднестатистическим казахстанским рынком в 1990-е годы и что наблюдается сейчас, – это большая разница. Когда-то торговцы сидели за прилавком или прямо на земле, на клеенке, теперь имеют отапливаемый бутик с крышей над головой. Вступление в ЕАЭС, ВТО и вообще стремление попасть на цивилизованный рынок – это закономерный итог того, что экономика страны пережила после 1990-х годов.
Говорить о том, что вступление в ВТО приведет к тому, что в Казахстане пострадают производители – это слишком преувеличенные опасения. По данным за 2014 год, в промышленности страны работает 11,8 тысячи предприятий, на которых было занято 1,1 млн. человек (это всего 12,8% от общего числа занятых в экономике). А вот по ЕАЭС общая цифра составляет 19% занятых – 15,3 млн. человек. Еще есть куда стремиться.
Тем более, когда в Казахстане принимали государственную программу форсированного индустриально-инновационного развития, то брали в расчет рынок ЕАЭС, куда планировалось экспортировать продукцию. Когда подписывали законодательство по ЕАЭС, оно же соответствовало нормам ВТО. Предполагалось, что не будет противоречий между этими организациями. Теперь появилась возможность показать всем участникам международного рынка, что Казахстан, как и ЕАЭС в целом, являются надежным бизнес-партнерами с устойчивыми и транспарентными условиями ведения бизнеса.
Учитывая, что все партнеры по ЕАЭС, кроме Беларуси, уже являются членами ВТО, вступление Казахстана в эту торговую организацию не было для них неожиданностью. Кроме того, с момента создания ТС, а затем ЕАЭС стороны подразумевали свое дальнейшее членство в ВТО, поэтому вся нормативно-правовая база ТС и ЕАЭС строится, исходя из принципов ВТО, и намерена вобрать в себя лучшие мировые практики.