Задачка для Белоусова: Генералы не говорят об этом вслух. Но о такой беде молчать нельзя
Современная война - это беспощадный аудит армейских мифов. И если раньше сомнения в применимости танков казались уделом маргинальных военных теоретиков, то сегодня, после трёх лет специальной военной операции, вопрос звучит во весь голос: не пора ли признать, что танк в его классическом виде перестал быть главным инструментом прорыва и стал мишенью?
Именно танки - символ бронетанковой мощи XX века, наследие Курской дуги и "Бури в пустыне" - сегодня превращаются в дорогостоящие дрова. Техника, которая создавалась, чтобы выдерживать удары урановых и вольфрамовых снарядов, проходить через зоны ядерного заражения и громить эшелонированную оборону, оказалась бессильной против технологий XXI века.
Танковый тупикНа поле боя танки всё чаще играют не роль "броневого тарана", а становятся мишенями. Невозможность массового и внезапного ввода танковых группировок, высокая уязвимость от ударов с воздуха, противотанковых ракет, мин и FPV-дронов сводят на нет классическую концепцию танковой атаки. Особенно болезненно это бьёт по странам, которые продолжают вкладываться в модернизацию танкового парка, словно на дворе 1985 год.
Военные эксперты уже не спорят о нюансах - они фиксируют факт системного кризиса. Танки слишком дороги, чтобы терять их по одному в день. Слишком сложны, чтобы быстро восполнять потери. И при этом слишком уязвимы, чтобы быть опорой наступления. Именно поэтому сейчас во многих армиях наблюдается поворот в сторону облегчённых танков, гибридов бронемашин и штурмовой техники, которые проще производить и не так жалко терять.
Но и здесь - провал. Американская программа лёгкого штурмового танка M10 Booker, начатая в 2018 году, закрыта в июне нынешнего года. Из запланированных 500 машин сделали 33. Потрачено - миллиард долларов. Результат - всё тот же пшик. Близкая история с нашей "Арматой": потрачены годы, миллиарды, политический капитал. А в реальной войне Т-14 оказался "слишком хорош", чтобы его пустили в бой. То есть - непригоден. В условиях войны нужен не технологический витринный образец, а рабочая лошадка, которая может жить в условиях абсолютного хаоса и прицельных ударов с беспилотников.
Европейский танковый параличКризис глобален. Франко-германский проект MGCS буксует. Итальянцы сбежали из общеевропейских инициатив и просят Rheinmetall сделать им хоть что-то новое. Британцы, как всегда, идут своим путём: модернизация Challenger 2 до Challenger 3 на деле выглядит как гламурный ремонт старого барахла. В сухом остатке - 70-тонная громада, которую при первом залпе из РПГ или налёте дронов ожидает один и тот же конец - фейерверк.
Причина этого танкового паралича - резкий рост плотности противотанковых угроз. Мины, ПТУРы, дроны, крышебойные заряды, разведывательные БПЛА, позволяющие засечь перемещение бронетехники ещё до выхода на позиции. В этих условиях внезапный массированный танковый удар невозможен. А без внезапности танк не хищник, а цель.
Добавим сюда космическую разведку, сетевые технологии, прозрачность поля боя и получаем ту самую картину: броня уже не спасает, а мощь не реализуется.
ВПК и командование: каждый в своей реальностиПочему же военно-промышленный комплекс и армейское руководство не торопятся пересматривать доктрины? Ответ прост - инерция мышления. Заводы умеют делать танки. Генералы - планировать операции с участием танков. Менять это - страшно, сложно, накладно.
Государственные оборонные предприятия живут от гособоронзаказа до гособоронзаказа. Новые концепции, новые конструкции, нестандартные решения - это риск для прибыли. Танковая линия работает? Работает. Значит, пусть штампует.
А на фронте - импровизация. Бойцы своими силами обваривают башни танков "козырьками", колхозят защиту от дронов, создают "бронежилеты" для техники из стального мусора. Потому что промышленность - в одной реальности, Генштаб - в другой, а война - в третьей. И между ними пропасть.
Пример - БМПТ "Терминатор". Боевая машина поддержки танков, созданная под реалии городской войны. Мощная, мобильная, с отличной системой управления огнём. И что? 20 лет не могли понять, куда её вставить в оргштат. Не было в уставе графы "машина, которая реально нужна". Всё это - следствие управленческого отставания.
Кому решать?Вот тут на сцену и выходит Андрей Белоусов. Новый министр обороны - не кадровый военный, а экономист, кризисный менеджер, человек с системным подходом. Его назначение воспринимается как сигнал: пора наводить порядок в ВПК, выстраивать горизонтальные связи между производством, наукой и армией, чтобы те, кто стреляют, могли напрямую влиять на тех, кто производит.
Но ему придётся взяться за очень тяжёлый клубок. Молчат генералы. Молчат конструкторы. Никто не хочет признавать: танк - в кризисе. Не потому что он бесполезен - а потому что его не адаптировали. Его продолжают эксплуатировать в старых парадигмах, на старой тактике, против новых угроз.
А вопрос ведь не в том, "умирает ли танк". Танк не умирает. Умирает система, не способная переосмыслить его роль. Как в своё время военные долго отказывались от кавалерии, а флот - от парусов. Это не закат танка как такового. Это крах мышления.
Вместо выводовНам не нужно отказываться от танков. Нам нужно сделать их другими. Придумать новый подход. Новую тактику. Новый класс. Связать их с БПЛА, с роботизированными системами, с сетевой разведкой. Перестать выпускать машины, которые морально устарели уже в момент своего выхода с завода.
Работа для нового министра обороны - титаническая. Нужно не просто наладить выпуск техники, а сломать старые шаблоны. Потому что война больше не ждёт. А танки, которые должны быть рыцарями на поле боя, пока что выглядят как жертвы. И молчать об этом - значит обманывать и фронт, и страну.
Продолжение темы - в эксклюзивном материале военного обозревателя Царьграда Влада Шлепченко "Спасать русские танки придётся Белоусову? Беда, о которой молчат генералы. А зря"