«Новый хозяин Ближнего Востока»
Осенью 2017 года Россия оказалась в уникальном положении. Она имеет прочные связи со всеми четырьмя основными центрами силы на Ближнем Востоке. Проблема в том, что эти четыре центра силы сильно недолюбливают друг друга.
Накануне недавнего визита короля Саудовской Аравии Сальмана в Москву на сайте американского агентства Bloomberg появилась статья Генри Мейера и Донны Абу-Наср под довольно красноречивым заголовком: «Путин заполняет вакуум власти на Ближнем Востоке».
Авторов есть смысл процитировать: «Израиль и Турция, Египет и Иордания – все они торят свои пути в Кремль в надежде на то, что Владимир Путин, новый хозяин Ближнего Востока, сможет защитить их интересы и решить их проблемы».
Один из главных американских ближневосточных посредников последних лет, советник президентов Джорджа Буша-старшего, Билла Клинтона и Барака Обамы Дэннис Росс соглашается с экспертами агентства: «Она (российская военная операция) изменила ситуацию, изменила баланс сил на земле. Путин преуспел в повышении роли России на Ближнем Востоке. Поэтому мы и наблюдаем нескончаемый поток визитеров из региона в Москву».
Отчасти такой геополитический успех России связан со значительным ослаблением американского влияния.
Соединенные Штаты еще при Бараке Обаме начали тактическое отступление с Ближнего Востока, причем не только военное, но и политическое. Войны, которые Вашингтон ведет в регионе с 2001 года, стали крайне непопулярны среди избирателей, и с этим Белому дому и Конгрессу пришлось считаться.
Однако Россия упрочила свое влияние, общаясь не только с теми странами, которые долгие годы были верными союзниками США. Москва упорно не желала записывать Иран в страны-изгои и поддерживала с ним дружественные отношения, несмотря на то, что остальные региональные игроки его, мягко говоря, не жаловали.
Когда сгустились тучи над головой сирийского президента Башара Асада, Россия сначала выступила посредником при заключении сделки по химическому арсеналу Дамаска, а затем, через два года, встала на его сторону, послав в страну свои ВКС и силы специальных операций.
Москва также участвовала в переговорах по ядерной программе Ирана и вместе с США, Китаем, Британией, Францией и Германией добилась компромисса, благодаря которому с Тегерана была снята часть санкций в обмен на отказ от разработки атомного оружия.
Когда администрация Барака Обамы начала проводить политику «иранской разрядки», стало казаться, что Вашингтон вот-вот распространит свое влияние на весь регион и Тегеран пополнит список клиентов США.
Возможно, так бы оно и было, если бы Ближний Восток не столкнулся с новой угрозой – «Исламским государством». Обама и его сподвижники были склонны преуменьшать размер этой угрозы. У них на то были свои основания – слишком многие действия США способствовали появлению этой террористической мегаорганизации.
Очень быстро выяснилось, что на земле у Соединенных Штатов слишком мало союзников. Иракская армия, в которую были вложены миллиарды долларов, оказалась не слишком боеспособной. Целые арсеналы поставленного американцами вооружения оказывались в руках ИГИЛ.
Исламские экстремисты пришли и в Сирию, ближайшую союзницу Ирана. Тегеран, пользуясь своим непререкаемым авторитетом среди мусульман-шиитов, стал вести свою собственную игру, не только защищая Асада, но и распространяя свое влияние в Ираке. Шиитское ополчение под прямым руководством командиров из иранского Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) помогало сирийским войскам и отбивало у ИГИЛ иракские города.
В Вашингтоне с таким усилением Тегерана мириться не могли, что и положило конец «иранской разрядке». Но Израиль и Саудовская Аравия так и не смогли простить Обаме снятие санкций с Ирана. И это также ослабило влияние США в регионе.
Администрация Трампа, несмотря на яростную антииранскую риторику, а также заверения в полной поддержке Тель-Авива и Эр-Рияда, пока никаких практических действий не предприняла. Внутренние противоречия в Белом доме привели к тому, что решение по иранской сделке до сих пор не принято. Скорее всего, оно будет половинчатым, что разозлит и Тегеран, и его противников.
Москва, в отличие от Вашингтона, союзников не «кидала» и не совершала никаких резких поворотов в своей ближневосточной политике. Контакты с Израилем и Саудовской Аравией всегда поддерживались на достаточно высоком уровне. С Турцией отношения также наладились. И все это удалось сделать безо всяких серьезных уступок в отношении режимов в Тегеране и Дамаске.
Осенью 2017 года Россия оказалась в уникальном положении. Она имеет прочные связи и доверительные отношения со всеми четырьмя основными центрами силы на Ближнем Востоке – Израилем, Ираном, Турцией и Саудовской Аравией.
Проблема, однако, состоит в том, что эти четыре центра силы, мягко говоря, сильно недолюбливают друг друга. Десятилетиями они ведут борьбу друг с другом. И эта борьба с разрушением иракской государственности и началом гражданской войны в Сирии стала еще ожесточеннее.
Региональное политическое, а иной раз и военное противостояние напоминает древнюю индийскую игру чатуранга – шахматы для четырех игроков.
Саудовская Аравия озабочена ростом влияния Ирана, который близок к тому, чтобы создать так называемую шиитскую дугу от Персидского залива до Средиземного моря. Саудиты открыто вмешиваются в дела Ирака, чтобы противостоять усилиям Тегерана и лояльных ему группировок. Они также настаивают на смещении Башара Асада и создании в Сирии коалиционного правительства, которое, как они надеются, будет представлять интересы суннитского большинства.
Иран не остается в долгу. В йеменском конфликте он поддерживает повстанцев-хуситов, которые воюют против просаудовского президента Хади. Несмотря на постоянные авиационные удары со стороны Эр-Рияда, хуситы по-прежнему контролируют бóльшую часть территории страны, чем создают постоянную угрозу саудитам с юга.
Тель-Авив недоволен не только ядерной программой Ирана, но и его поддержкой группировки «Хезболла», которая контролирует южную часть Ливана и не раз вступала в военные конфликты с Израилем. Сейчас наиболее боеспособные части «Хезболлы» заняты в Сирии, где противостоят ИГИЛ и прочим радикальным суннитским группировкам. Но что будет, когда с террористами покончат?
Израильское руководство утверждает, что через Сирию «Хезболла» получает от Ирана современное вооружение, которое в скором времени может быть обращено против него. Чтобы перекрыть каналы этих поставок, Тель-Авив бомбит территорию Сирии, что рассматривается Дамаском как агрессия.
Несмотря на то, что и Израиль, и Саудовская Аравия имеют статус выделенных союзников США в регионе, между этими странами давние счеты. Основные противоречия лежат в области арабо-израильского конфликта, но нельзя сбрасывать со счетов и элементарную борьбу за лидерство.
У Турции свои интересы в большом ближневосточном конфликте. В первую очередь Анкару беспокоит чрезвычайное усиление курдов в результате сирийской и иракской войн. Действия турецкой армии в северных районах Ирака и Сирии, разумеется, ни с одной из этих стран согласованы не были.
В недавнем прошлом Анкара имела очень хорошие отношения с режимом Асада, но с началом так называемой арабской весны и дрейфом партии Реджепа Тайипа Эрдогана в сторону национал-исламизма Турция стала настаивать на смене власти в Дамаске и сдерживании Ирана. Политика так называемой нулевой конфликтности с соседями сменилась экспансионистской политикой «Нового Ближнего Востока».
О смене вектора в 2012 году официально объявил перед парламентом министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу.
«Вот-вот родится Новый Ближний Восток, – торжественно произнес он, – и Турция будет хозяином, пионером и главным служителем этого Нового Ближнего Востока».
Известны симпатии Эрдогана к «Братьям-мусульманам» и близким к ним организациям. Это, само собой, не может не раздражать Египет и Израиль. Последний с целью сдержать экспансию Турции на юг и восток активно помогает курдам (официально – для противостояния ИГИЛ), чем вызывает ответное раздражение Анкары.
Не ладит Турция и с Саудовской Аравией. Как известно, одним из требований Эр-Рияда к Катару в продолжающемся с июня дипломатическом конфликте было прекращение военного сотрудничества с Анкарой и закрытие турецкой военной базы в эмирате.
Блокаду Катара – в том числе и продовольственную – смогли прорвать только Турция и Иран, что несколько снизило напряженность в отношениях между Тегераном и Анкарой. Одним из результатов неожиданного сближения позиций стало участие обеих стран в переговорах по примирению в Сирии под руководством России. Но о полном взаимопонимании между иранским и турецким руководством говорить не приходится.
В общем, каждый из региональных лидеров – в полном соответствии с правилами чатуранги – играет сам за себя против всех остальных.
Раньше с этим клубком противоречий разбирались Соединенные Штаты. Теперь эта «головная боль» досталась Москве. Геополитические успехи приносят не только лавры, но и проблемы.
Закупка Эр-Риядом российского вооружения, его готовность инвестировать в крупнейшие отечественные проекты и заявления саудовского МИДа о скором снятии санкций с нашей страны не следует рассматривать только лишь как дипломатический прорыв. Это очевидная попытка Аль-Саудов действовать по «американской технологии» – лоббировать свои региональные интересы в столице великой державы, используя свои огромные финансовые ресурсы.
Почти наверняка Анкара, Тель-Авив и Тегеран также рассчитывают «купить» себе расположение Москвы. Необязательно только деньгами. В арсенале этих столиц найдутся услуги для внешнеполитического «бартера».
На первый взгляд, очередь из ближневосточных лидеров в Кремль сулит России небывалые перспективы. Но положение «хозяина Ближнего Востока», равно как и объекта лоббирования, таит в себе также немалые опасности.
Лоббисты привыкли хеджировать риски и диверсифицировать свои инвестиции. Не исключено, что «просители с Востока» не ограничатся контактами с официальной Москвой и попытаются оказать влияние на других политиков.
Опыт Соединенных Штатов показывает, что это скользкая дорожка. К 2016 году выяснилось, что по ключевым международным вопросам в США спорят люди, представляющие не собственно американские интересы, а интересы «щедрых друзей». Это стало одной из причин, по которой вашингтонский истеблишмент проиграл на выборах популистам.
Москве предстоит нелегкая задача – капитализировать свое влияние в ключевом регионе мира и не попасть в классическую лоббистскую ловушку.
Это потребует использования всего багажа знаний, накопленного отечественной экспертной средой. Возможно, потребуется экстренный сбор новых сведений. Исследовать необходимо не только сам Ближний Восток. Неоценимо будет глубокое знание о США – стране, на политическом поле которой все те страны, что сегодня «ищут правды» в Москве, играют уже очень давно.