Что происходит с ультраправым движением в России
Три новых тренда ультраправого движения России
Вера Альперович, эксперт центра «Сова»:
2013 год прошел для ультраправых достаточно удачно, многие помнят его по сопровождавшимся антимигрантской риторикой ксенофобским кампаниям выборов в мэры Москвы и по событиям в городе Пугачев и московском районе Бирюлево. Националисты расценивали все это как позитивные знаки для своего движения и возлагали большие надежды на 2014-й. Но когда в феврале прошлого года российская политика стала формироваться вокруг украинского вопроса, ситуация резко изменилась. Внутри движения образовался раскол. Националисты разделились на сторонников и противников «Русской весны», каждая из сторон начала обвинять противоположную в бандеровщине или «ватничестве» и в предательстве идей русского национализма.
Идея о защите русского населения, которая транслируется в российской официальной политике, привела к росту проправительственных националистических движений. К числу таких националистов можно отнести партию «Родина» и Национально-освободительное движение — НОД, которым руководит депутат от «Единой России» Евгений Федоров. Они используют риторику ультраправого движения, которое не обладает серьезными политическими ресурсами, и перетягивают на себя значительную часть россиян с ксенофобскими и антимигрантскими настроениями.
В российском обществе происходит общая милитаризация. Среди националистов всегда были агрессивные группы, но с конца 2014 года вооружаться они стали намного активнее: самые боевые уже отправились на Украину воевать за ту или иную сторону. Остальные проходят подготовку и овладевают навыками ведения боя. Это крайне опасно: несложно догадаться, на ком будут отрабатывать свою подготовку ультраправые, ориентированные на насилие.
Новые цели ультраправых активистов и уголовное преследование участников движения
Наталия Юдина, эксперт центра «Сова»:
Внимание ультраправого движения переключилось на события в соседней стране, что стало одной из причин спада расистского и неонацистски мотивированного насилия. На фоне этого спада увеличилось число нападений на политических противников — на тех, кого праворадикалы считают «национал-предателями» и «пятой колонной». В первую очередь речь идет об активистах НОД: в августе 2014 года Сергей Смирнов, участник Национально-освободительного движения, избил журналиста «Эха Москвы» Арсения Веснина во время освещения акции в поддержку Украины в Санкт-Петербурге; в декабре активисты НОД напали на пикет движения «Солидарность» в Москве. Помимо НОДа активизировалась «Другая Россия»: самой известной стала акция на концерте Андрея Макаревича.
На фоне спада уголовного преследования за насилие произошел рост количества уголовных дел за националистическую пропаганду. Это не совсем то, чем с особым упорством следовало бы заниматься правоохранительным органам. Нельзя сказать, что государство преуспело в противодействии радикальным формам национализма и ксенофобии.
В 2014 году количество обвинительных приговоров за насильственные преступления на почве национальной ненависти по всей стране сократилось на треть: центру «Сова» известно о 21 приговоре.Тревогу вызывает тот факт, что 16% признанных судом виновными получили условные сроки. Как показывает практика, такое наказание в большинстве случаев оставляет у осужденного чувство безнаказанности, что приводит к повторению преступления.
Правоохранительные органы активно преследуют представителей наиболее одиозных и радикальных националистических организаций, движения «Русские» и «Реструкт!». В августе 2014 года лидер неонацистского движения «Реструкт!» Максим (Тесак) Марцинкевич был приговорен к пяти годам лишения свободы, но после кассационной жалобы приговор был смягчен до двух лет и десяти месяцев. Всего по делу против движения «Реструкт!» проходят около 20 человек, которых обвиняют в нападении на продавцов запрещенных курительных смесей, хулиганстве, разбое или грабежах.
В октябре прошлого года был арестован один из самых известных националистов, лидер объединения «Русские» Александр Белов (Поткин). Суд рассматривает дело в отношении другого известного петербургского националиста Николая Бондарика — за подготовку провокации на Курбан-байрам в октябре 2013 года.
Антиэкстремистское законодательство в борьбе с инакомыслием
Мария Кравченко, эксперт центра «Сова»:
В злоупотреблении антиэкстремистским законодательством наметилось две тенденции. Первая — неправомерное или заведомо непропорциональное использование законов, причина чего — низкое качество подготовки сотрудников правоохранительных органов и их стремление к пополнению отчетности. Вторая тенденция — сознательное формирование механизмов подавления оппозиционных и просто независимых форм активности. То есть антиэкстремистское законодательство теперь применяется не только в отношении радикалов, но и против обычных граждан.
Одной из основных форм давления властей на российское общество стала блокировка сетевого контента по «закону Лугового». В прошедшем году произошло несколько массовых блокировок «за распространение призывов к участию в публичных массовых мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка»: во время первого приговора по «Болотному делу», шуточной акции «Марш за федерализацию Сибири» и в день приговора Алексею и Олегу Навальным.
Александр Верховский, директор центра «Сова»:
Поправки к уголовному законодательству ужесточили наказание за преступления или создали новые составы преступления. Например, поправки в статьи 280 и 282 УК по тяжести наказания приравняли любые противоправные выступления в интернете к публикациям СМИ. Теперь попытка поделиться противоправными высказываниями с двумя-тремя друзьями в социальной сети наказуема так же жестко, как противоправная публикация в газете с охватом в несколько десятков тысяч читателей.
Некоторые поправки в закон явно мотивированы украинскими событиями, как статья Административного кодекса о запрещенной символике, например нацистской, которая также запрещает использовать атрибутику бандеровских организаций. Конституционный суд постановил, что использование нацистской атрибутики «безотносительно ее генезиса может причинить страдания людям, чьи родственники погибли во время Великой Отечественной войны». Что в этой ситуации делать религиозному движению Фалуньгун со свастикой на эмблеме — неясно.
Ответ на вопрос о том, где сегодня власти видят угрозу, остается загадкой. В отдельных случаях уголовное преследование понятно, когда речь идет о каких-то нацистских группировках или мусульманских группах, связанных с террористическим подпольем. Но есть истории, которые не поддаются объяснению. И непонятно: это осознанная политика властей или искаженная практика правоохранительных органов? Многое выглядит как случайность, но если мы посмотрим на ситуацию шире, то обнаружим, что власти немедленно направляют все силы правоохранительных органов туда, где видят угрозу дестабилизации.