В Домском соборе выступил уникальный хор из России
Конечно, иначе и быть не могло — концерт хора «Древнерусский распев» под управлением Анатолия Гринденко стал событием и для тех, кто пришел его послушать в Домский собор, и в целом в музыкальной жизни нашей страны. Потому что этот православный хор и произведения исполняет необычные, и звучат они по-особенному.
Энергетика «от корней»
Коллектив, отметивший свои 35 лет, изначально был нацелен на воссоздание древнерусского церковного пения — и у нас есть возможность услышать, КАК это могло звучать в православных храмах до середины XVII века.
Сегодня больше половины хора составляет молодежь, получившая прекрасное, специальное хоровое и музыкальное образование.
Как повелось, к новому концерту руководителем хора Анатолием Гринденко была подготовлена и новая уникальная программа, которая прозвучала в декабре на пяти концертах в Венгрии, в Риге, Таллине и Тарту.
Это было древнерусское и византийское пение «С нами Бог», Ектения древнерусским многоголосием, знаменный распев «Благослови душе моя, Господа», реконструкция древнерусской полифонии в «Херувимской» и «Гимн Богородице» XVII века. Прозвучали духовные сочинения Чеснокова, Рахманинова, Римского-Корсакова и Свиридова, а «Стих о невидимом строительстве Святой Горы» Беляева — очень сложное, но очень бодрое и вдохновляющее произведение.
Восторг слушателей вызвало и исполнение русской народной «Колыбельной» (солист Олег Ковалев), и задорных украинских колядок, звучащих на Рождество Христово.
Во время духовной части программы, казалось, сам воздух в древнем намоленном соборе вибрировал — невидимая, но мощная энергия передавалась волнами слушателям и распространялась по залу. И все это прекрасно ощущали.
Поэтому и потянулись по окончании концерта к певчим и хормейстеру с цветами и поздравлениями. Говорили, что такого никогда ни у кого еще не слышали.
Вот мнение одного из присутствовавших на выступлении «Древнерусского распева» в Риге: «Другие православные хоры поют как под копирку — по раз и навсегда выработанным канонам. А этот — особенный, неподражаемо оригинальный».
«Экскурс души»
А вот отзыв профессионала, Лолиты Сойфер, пианистки, концертмейстера Рижской хореографической школы:
— Очень порадовал концерт хора «Древнерусский распев» в Домском соборе. Многогранная программа, в которой представлены разные пласты православного пения, от древних византийских до классики и народных колядок. Замечательные певцы, красивые голоса. Ангельское звучание теноров, а басы напоминают глубиной звучание органа. В репертуаре много довольно сложной для исполнения музыки, и с этой задачей хор справляется виртуозно.
Также понравился вдохновенный настрой исполнителей, который передается залу, благодаря чему возникает самый главный эффект для любого концерта — эффект сопереживания. Хородирижер — просто чудо. Интеллигентный и мудрый, он почти незаметно управляет исполнителями, давая им возможность проявиться в полной мере.
Я вообще люблю мужские православные хоры. Но этот выделяется даже на их фоне. Так и ощущаешь, как белые ангелы летают над Землей в эти праздничные дни. С удовольствием приду на их концерт еще раз.
...А вот отзыв побывавшего в предновогодние дни в Риге петербуржца, прежнего главрежа и художественного руководителя Рижского русского театра им. М. Чехова Игоря Григорьевича Коняева:
— Сегодня слушатели, и я в том числе, вкусили на концерте нечто совершенно необыкновенное — это было путешествие во времени, «экскурс» души в прошлое. У нас была уникальная возможность проследить развитие того, как духовное чувство воплощалось издревле в музыке. Даже тех, кто не знает, что такое древнерусское церковное пение, вообще невоцерковленных, задело за живое.
Сегодня редко с кем-то что-то происходит значительное в плане эмоциональном. Очень трудно даже в театре заставить людей сопереживать, что-то чувствовать. А хор «Древнерусский распев» заставляет! Потому что голос и музыка — это очень эмоциональные вещи. Спасибо коллективу огромное, и дай Бог, чтобы он был, чтобы все у него получалось. Дай Бог здоровья и сил Анатолию Тихоновичу Гринденко!
«Каждый — индивидуальность»
Византийское пение, так поразившее слушателей, исполнял молодой певец Евгений Скурат. Вот что он сказал о хоре и о том, что для него означает участие в этом коллективе:
— Думаю, что это не хор, а именно ансамбль, где собираются личности, где каждый голос индивидуален. Здесь именно нужно подбирать голоса — как в оркестре, как в тонком инструментальном ансамбле. Здесь очень важна ндивидуальность каждого — и психологическая, и человеческая, и личностная, и голосовая, и тембральная. Поэтому здесь происходит такая профессиональная работа именно с музыкальными индивидуальностями, когда из личностей состоит не хор, а ансамбль.
Я специалист по древнерусской музыке, занимаюсь ее расшифровкой, знаю несколько видов нотаций — византийскую, древнерусскую, которую набираю в разных архивах Москвы — Ленинской библиотеке, Историческом музее. Поэтому меня позвали в хор как специалиста в этой области, особенно по части византийского пения.
Начинал в хоре «Сирин», с которым продолжаю сотрудничать, у меня собственный ансамбль «Хронос» — часть ребят из хора поют и в моем ансамбле.
В Риге я не впервые — только за этот год уже трижды побывал. Через Ригу удобно летать в разные места на выступления и учебу. Однажды летел отсюда с пересадкой в Салоники, когда держал путь на Святой Афон. Второй раз летел в Рим, и семь часов теплого майского дня ходил по Риге. Специально взял такой билет. Было замечательно!
Приблизиться к миру предков
Михаил Нор (в хоре поет и его брат Иван) пришел в «Древнерусский распев» по протекции Евгения Скурата.
— Здесь хорошая компания — это главное, — говорит Михаил. — Потому что если ее нет, какие бы ни были в коллективе профессионалы, ничего бы не вышло. Прежде всего — человеческое, а потом уже профессиональное и техническое. Человеческий фактор в хоре необыкновенно важен. Если нет хороших, теплых отношений, для меня хор заканчивается. Даже не начинается. Хотя большого хора, наверное, на таком принципе не построишь... Но для такого ансамбля, как наш, единомыслие и хорошие человеческие отношения внутри являются катализатором работоспособности.
То, что мы исполняли в первой части концерта, поется не так часто, это особый эксклюзив. Однако же ему мало внимания уделяется — а зря. Все-таки это наша история и хорошо бы ее не забывать.
На наших концертах делаем скромные попытки что-то из всего этого воспроизвести. Мы до конца не знаем, насколько достоверно в исторической плоскости эту музыку исполняем, но попытка не пытка. Это было и есть, оно не умерло, не мертво — вот что главное.
...Тенор Григорий Кузнецов, недавно окончивший Академию хорового искусства им. В. С. Попова, влился в коллектив только с марта.
— Первой была наша поездка в Испанию, — говорит он. — Меня позвали, мне все понравилось — и концерты, и прекрасные города, церкви, где мы выступали. Уже не говоря о замечательном руководителе. Впервые в марте встретился с древнерусской музыкой в исполнении, и мне очень это понравилось, зацепило. Здесь другой звук, иное музыкальное мышление. Поэтому я получаю удовольствие, когда это пою.
«Мужской хор — энергетическое поле»
С сентября поет в хоре баритон Никита Турский.
— Меня тоже пригласили в хор, как и Григория, — рассказывает Никита. — Участие в этом коллективе для меня что-то новое, я такую музыку никогда не пел. Чтобы ее петь, нужно очень много сил, энергетического посыла, потому что она требует большой мощи. Мужской хор — это целое энергетическое поле. Воспроизведение такой музыки требует определенных вокальных навыков. Это достигается не сразу, надо привыкать к этой музыке, к дирижеру — мне было непросто поначалу, все в новинку. Сейчас уже легче — опять же коллектив хороший, все помогают, никто никогда не отвернется от тебя: мол, выплывай сам. Поэтому мне здесь очень нравится, надеюсь на дальнейшее наше сотрудничество.
Я вокалист, окончил Академию хорового искусства — Анатолий Тихонович Гринденко нашел меня через заслуженного тенора хора Платона Грекова, который тоже подбирает кадры. Поначалу было непросто, но когда погрузишься в тему, начинаешь уже наслаждаться этой музыкой.
Любить ближнего непросто...
— Возвращаясь сегодня к своим истокам, люди могут обрести друг друга, — уверен Анатолий Гринденко. — Много говорят о любви к ближнему. Но в том положении, в котором мы все сейчас оказались, очень трудно любить друг друга. Политические наслоения и многое другое искажают естественные человеческие отношения.
Если обратиться к истории, то был момент, когда Европа начала отходить от византийского корня. В России это началось к концу XVI — середине XVII века. Секуляризация, обмирщение церковного искусства приводило к тому, что люди переставали общаться и понимать друг друга.
Есть такая современная церковная музыка, которая пользуется языком эстрады — Чесноков, Чайковский, Рахманинов. Речь здесь идет о гармоническом языке. На нем учится любой современный эстрадный артист. Но можно на нем благочестивые вещи излагать, а можно и скабрезные.
Но язык, который был принят на Руси до XVII века, демественный — им Бога не похулишь.
Народная песня рождается в народе. То есть она — отражение духовной жизни народа. А отражением жизни монастыря является знаменное пение — что на Руси, что в европейских григорианских песнопениях. Потому что духовная жизнь человека порождает удивительным образом новые интонации, новые образования, новые мелодии.
Авторство невозможно?..
Восприняв от Византии эти интонации и сакральный язык, Русь оплодотворила его своей духовностью. Можно сказать, что древнерусское пение — вариант византийского.
Современная музыка на богослужениях во многом состоит из сочинений композиторов, она не возникла в глубине народа. А раньше авторство церковных песнопений было невозможно, оно было запрещено.
В Европе многоголосие, григорианский распев, Богом данный, долго существовали. И композитор того времени строил вокруг этого свои сочинения. Это еще как-то удерживало музыку в рамках церковности. А потом произошло обмирщение церковной музыки в Европе.
На Руси не было естественного перехода от древнерусского искусства к современному. Здесь с конца XVII века преследовалось древнерусское пение — закрывались мужские монастыри, к тому же Петр I не любил мужского пения. И хлынул поток итальянских композиторов, которые учили музыке, не зная русского языка и не ведая нашей ментальности. Но, видимо, столько денег им платили, что было привлекательно жить и работать в холодной России.
Церковь — это все мы, люди. Если говорим о мистическом теле Церкви, то она с нами солидарна, потому что мы церковное дело делаем. А другое дело — церковнослужители, их уровень, который связан с их культурой. Не все они обладают достаточной культурой, чтобы взглянуть на свои корни. Хотя бы изучить икону, в чем смысл ее, уметь отличить фальшивую — «нечестную» икону, как в XVII веке говорили, от честной.
Иконы праведные и «нечестные»
Икона, пение, богослужение, церковная архитектура — они все вместе воздействуют в храме, не по очереди, а как пальцы на одной руке.
Нечестными назывались иконы, в которых есть ассоциации с реальной человеческой плотью. Пухлые красные губки у святой, пухленькие розовые щечки — то, что вызывало ассоциации с реальными лицами. Царь Алексей Михайлович на таких иконах выковыривал глаза изображениям гвоздями.
Душа очень повреждается, если она молится перед иконой, которая уводит человека в мирское от правильной молитвы.
Вы можете сказать, что в мировом искусстве лица святых поначалу, скажем, в раннем итальянском Возрождении, были абсолютно бесстрастны, а потом стали писаться как человеческие лица. Считают, что это было развитие. Но если нравственность страдает, то это нельзя назвать развитием.
Потому что благочестивая чувствительность очень отличается от молитвенного состояния. Это изобразительное искусство, не больше. И заметьте, что ни живопись, ни музыка человечество не воспитали. Фашисты прекрасно знали живопись Джотто, Рафаэля, Тициана, разбирались в музыке Баха, Моцарта. И что?..
Власть минора и мажора
Плоды жизни и творчества человека напрямую связаны с ним, с его молитвой. Это как кардиограмма сердца. И по живописи, по ее стилю, можно, не зная, что происходит в мире, открыть целую его картину, политическую и историческую. Потому что все видно.
История, говорят, самый субъективный вид науки. А искусство — как пульс. По нему ты видишь всю душу народа. Еще китайцы говорили: если желаете изучить страну, изучите ее музыку.
Да, я люблю музыку русских композиторов-классиков, но это концертный материал. По церковному же преданию и по положению святых отцов никакого авторства в церкви быть не может. Потому что текст Священного Писания очень многозначен, и каждый человек свободен растворять его в себе.
Но когда светский композитор, порой и сомневающийся в том, что он верующий, берется интерпретировать священный текст... Здесь чем талантливее автор, тем хуже. Тем большую власть он имеет над людьми.
Возьмите ту же древнюю икону. Материалы, которыми она делалась, были рассчитаны на свет свечи. Живой свет лучше, чем электрический. То, что попадает в храм, должно преображаться по определению. В иконе никаких бытовых подробностей быть не может. Дьякон же не говорит так, как мы с вами в жизни. Он возглашает, поставив звук и принося в мир слова: «Паки и паки миром Господу помолимся..»
Если это начнет читать актер, то будет совсем другое. Есть правила церковного чтения, и нельзя бытовые интонации допускать в храмах. А композитор своими минорами-мажорами управляет моей психикой.
Музыка и «Чёрный квадрат»
Надо как минимум уважать, а лучше любить плоды Святого Духа, произведенные нашими святыми. Распевы, о которых я говорю, — это плоды духовной жизни величайших монахов — Романа Сладкопевца, Иоанна Дамаскина, Иоанна Грозного, между прочим. Но они не сочинители, а составители.
Людям, достигшим высокой святости, и пение не нужно, и иконы. А для нас, мирян, искусство — это инструмент спасения, как и сама церковь.
Если говорить о светских авторах, то Пушкин нам в этом смысле очень нужен, потому что приводит душу в такое состояние, при котором она способна воспринять духовные истины. Как апостол Павел говорил: «Все энтузиазмы душевные восходят к духовным». Все сказки, хорошие стихи приучают человека к символическому восприятию мира.
Была популярна такая мысль, что все религии одинаковы, все они стекаются в один океан Божества. А почему бы не сказать по-другому — что все религии, наоборот, вытекают из этого Божественного океана?
Прочтешь на некоторых выставках концептуального искусства сопроводительный текст — прямо философия и глубина перед тобой! А начнешь смотреть — как там все убого, серо и скучно! Как «Черный квадрат» Малевича — это творение без Бога, просто пиар-компания. В то время как высочайшие образцы искусства выражают идею Бога.
Почему «Квадрат» возвели на пьедестал?.. Люди со скудным мышлением радуются любой приходящей в голову мысли. И держатся за нее, как за кость. Пойди, отними кость у собаки!
Музыка — часть Божьего мира. Конечно, она не выдумка человеческая. Она опирается на космические законы — та, которая созидательная.
Попса людей с высоким вкусом не вдохновляет, а наоборот — портит им настроение. Она формирует круг людей, которые ей привержены, готовы слушать всегда.
О Европе другой разговор, а на Руси всегда были запреты на попсу. Носителями этой попсы были скоморохи и шуты, они преследовались. Вспомните, как это показано в «Андрее Рублеве» Андрея Тарковского.
Народная песня являлась продолжением церковной музыки. Духовные стихи, которые сохранились в народе, были не церковые, а околоцерковные. Свободные тексты на религиозные сюжеты.
Знаменное многоголосие, демественное многоголосие и древнерусское народное пение очень близки. Это было не развлечение, а насыщение души. Люди собирались по праздникам и говорили, что «вот, на неделю и насытимся».
Почему люди перестали собираться и петь сегодня? Потому что единства нет...
Наталья ЛЕБЕДЕВА.
«У нас с конца XVII века преследовалось древнерусское пение — закрывались мужские монастыри, к тому же Петр I не любил мужского пения».
«Нечестными назывались иконы, в которых есть ассоциации с реальной человеческой плотью — пухлые красные губки у святой, пухленькие розовые щечки».