Из воспоминаний Соломона Журахова, ч1
"...Дорогой Павлик! Ты настойчиво просишь описать мою жизнь после войны. Я не думаю, что это кого-то заинтересует, жили как миллионы советских людей. Жизнь была не легкая, но мы были молоды и верили, что мы пионеры, открываем новое, социалистическое общество и ради такой светлой цели, идеи стоит терпеть лишения и отказываться от сытой, комфортабельной жизни, мы верили, что живем в самой лучшей стране в мире, были патриотами. Вспомнить не легко, мне уже более 88 лет, то память уже не та, стал немного "эйвербутл" (т.е. немного крейзи), но ради тебя надо вспоминать, хотя бы частично, то есть основные события.
...после войны я стал работать в Молдавии, точнее в Бессарабии (эта территория была под Румынией), так как служил в 1-ом Молдавском соединении партизанских бригад под командованием генерал-майора Андреева. Кстати, он стал первым и последним министром обороны МССР. Сталин хотел, чтобы все 15 республик стали членами объединенных наций. Это не удалось, но 3 республики стали членами объединенных наций. Это Россия, Украина и Белоруссия. В связи с этим в остальных республиках должности министров обороны, иностранных дел и других дел сократили. Командный состав соединения направили на руководящую работу.
Первое время работал освобожденным заместителем Сусленского райисполкома Оргеевского уезда, а затем перевели нач. отдела кадров и спецчасти Оргеевского Уездисполкома (облаcть). Чем занимались? Занимались хлебозаготовками, мясозаготовками, организацией колхозов, выборами в местные органы, выборами в Верховный Совет СССР и МССР (много было забавных и курьезных событий). Для усиления руководства республики прибыла в республику группа во главе с Л.И. Брежневым, который стал первым секретарем ЦК партии МССР, а бывший секретарь ЦК партии был отправлен на 3 месяца на курорт после чего стал директором птицесовхоза в Одесской области.
Я тебе писал, что я съездил раньше в г. Житомир и с большим трудом выслал родителям и семье Иды вызов на возвращение из Узбекистана в г. Житомир. Почему возникли затруднения? Наш дом подарили генерал-лейтенанту Баранову, который командовал кавалерийским корпусом и окончательно освободил г. Житомир. Пред. горисполкома Кустиков поэтому не давал вызов (у меня даже возникла идея ночью подстрелить его), но в Облисполкоме меня поняли и зам. пред Облисполкома Островский распорядился выдать вызов.
Я не видел родителей с 1940 года, ведь учился и добровольцем ушел на фронт из г. Днепропетровска, то очень скучал за всеми. Мне удалось взять отпуск второй раз, после февральских выборов в Верховный Совет в 1946 году. Родители и Ида с детьми жили у Тани Любомирской, в нашей квартире жила семья генерала. Я по глупости думал, что я "большой цабе", т.е. занимаю приличную должность, зав. отдела Уездисполкома, т.е. Облисполкома, имею в г. Оргееве роскошную квартиру (какого-то барина, что удрал в Румынию) и т.д., но мой отец был очень мудрый человек и быстро спустил на землю. Сказал: "дурак ты дурак. Ну, поработаешь 2-3 года, придут образованные национальные кадры и тебя необразованного дурака выгонят и пойдешь работать завхозом в какую-нибудь артель". Папа очень ценил образование и сделал все, что мог, чтобы дети и внуки получили высшее образование. Я спросил папу, что же делать? Учиться ответил отец.
Время было очень тяжелое, карточная система, давали по 400 гр хлеба и т.д. Папа был еще почти не устроен, лишь начинал в какой-то артели организовывать производство подсолнечного масла (олийню), с квартирой вопрос еще не решен. Конечно, в этих условиях учеба в г. Днепропетровске была невозможна. Отец сказал: "Главное, получить высшее образование, а с образованием всегда найдешь достойное место в жизни". Так я решил поступить учиться в Житомирский с-х институт. Я договорился с деканом с-х института, что привезу документы об окончании I курса Днепропетровского инженерно-строительного института, досдам специальные предметы и меня зачислят сразу на II курс. Так я и сделал. Досдать ботанику и еще 1-2 предмета было нелегко, но я усиленно грыз эти предметы и ордена и медали тоже помогали, преподаватели шли навстречу.
Возвратился в г. Житомир в 1946 г. и поступил учиться в сельхоз институт. Время было очень тяжелое, голодное. Соль, спички, одежда, еда все было проблемы номер один. Милиция ловила людей, в основном женщин, которые из подполы продавали соль, спички, булку хлеба и давали большие тюремные сроки. Это обстановка в стране. Наш институт находился на втором бульваре т.е. красивом месте. Шли четыре бульвара один за другим, который переходил в парк, который тянулся и упирался в речку Каменка. В парке был зеленый театр т.е. на открытом воздухе танцевальная площадка, тир, бильярдная и ларьки с минеральной водой.
Главная задача, которую поставила партия - это получить урожай, вал, а сколько это стоит не имеет значения, ведь труд в колхозах бесплатный. Люди работали на трудодни, а на трудодень в основном припадало 100-150 граммов зерно или 10-20 копеек или ничего, то колхозники жили за счет своих приусадебных участков в 0,60 га. Продукцию с колхозов забирали почти полностью, иногда даже семена по смехотворным ценам, т.е. 3 руб за 100 кг картофеля и т.д., то кому нужно учить экономику, себестоимость и другую ерунду. Была и кафедра организации труда. В то время мечтали, что колхозы будут иметь своих агрономов, ветврачей, зоотехников, а сейчас при МТС (машино-тракторных станций) были участковые агрономы, которые закончили агрошколы или с-х техникумы и один обслуживал 7-8 колхозов без транспорта.
Специализацию хозяйств на 1-2 культуры, где будет спец. техника, специальная технология и т.д. не рекомендовали, рекомендовали выращивать все культуры, держать все виды скота. Даже не думали, что можно создать спец. молочные х-ва, другие по откорму скота и т.д.
Студенты. Это сельхоз вуз, то большинство студентов были из сел. По составу это были дети пред. колхозов, заместителей, секретарей парторганизации, бригадиров и их ближайших родных. Принимали в институт только тех, которые имели направление от колхоза и сельсовета. Детей вдов, трудяг забирали без направления, т.е. по мобилизации в ПТО Донбасса в шахты. Жили студенты в общежитии и на частных квартирах. На нашем курсе были только 2 фронтовика, Овсийчук и я. Мы пользовались большим авторитетом, как у студентов, так и у преподавателей. Были и городские студенты. Прохорчук Вова и его брат Леня. Вовка потом переквалифицировался на преподавателя и преподавал в спец. школе №9, где работала наша Любочка Розенберг. Она его хорошо знала. Это был чудесный человек из семьи учителей. Мы с ним дружили, жаль, что умер очень рано. Его брат Леня стал директором сельхозтехникума на западной Украине. Студентами из городских стали братья Линиковы, к которым, т.е. их родителям, я заходил при оккупации, чтобы узнать о судьбе моих родителей (этот эпизод у тебя есть). Вообще городских студентов было процентов десять. Один студент-еврей даже стал доктором с-х наук, забыл его фамилию.
В г. Житомире на то время было только 2 института, с-х институт и педагогический, выбор не большой. К сведению, Павлик, люди, которые по тем или другим причинам в период войны не эвакуировались оказались в очень тяжелом положении, их считали чуть ли не предателями, их не принимали на руководящую работу, не давали вообще работу, а многих забирали в лагеря. Все анкеты имели графу, был ли на оккупированной территории?
В то же время для тех, которые получили высшее образование открывались большие перспективы, они было востребованы везде. На район было 1-2 человека с высшим образованием. Мои товарищи-сокурсники пошли в гору, на первых порах секретарями райкомов, обкомов комсомола, дальше по партийной линии. Так, мои близкие друзья Вася Вознюк стал зав. сельхоз отдела Житомирского обкома партии, затем директором "Укрхмельтреста". Ваня Данылюк стал помощником первого секретаря обкома партии, затем первым секретарем Малинского райкома партии, затем зав. сельхоз отделом Житомирского Облисполкома, потом директором проектного института. Я еще помог Лене Бердичевской устроиться на работу в этот институт. Маевский стал первым секретарем райкома партии на Западной Украине. Мария Мышлевич стала председателем Народычского райисполкома, Аркадий Субботницкий стал зав. сельхозотдела Ровенского райисполкома, Качановский стал директором М.Т.С (машинно-тракторной станции) затем первый секретарь райкома партии на Западной Украине, Овсинчук (фронтовик) стал председателем колхоза и спился, Чернилевский стал зав. сельхоз отделом обкома партии, а затем директором Житомирского сельхоз института и т.д.
Беда, трагедия в том, что все они ни одного дня не работали на производстве, не знали производство, то на какую должность их не ставили, они ее проваливали, но они числились в номенклатуре, то их перебрасывали с одной важной работы на другую и нигде они пользы не приносили. Значительно позже, уже в 70х годах, Чернилевский объяснил мне: мы работники номенклатуры находимся как бы в большой макытре (миске) с маслом, как вареники. Макытру перетрушивают, чтобы все вареники были в масле. Главное, чтобы в процессе перетрушивания не выпасть с макитры. Выпал - пропал, кот съел. Такая была система.
Как студенты мы время проводили хорошо, отмечали праздники. Посылали одного домой за самогонкой. Помню поехал Адам Мельник к себе в Андрушовский р-н, взял канистру с самогонкой и, чтобы приехать в Житомир, голосует, ждет попутной машины (автобусов не было долгие годы). Шофера грузовых машин подбирали пассажиров, имели доход, были уважаемыми людьми. Тут едет легковая машина, стала около нашего Мельника и подобрала его. Оказалось, что ехал начальник милиции р-на на совещание в Житомир. Ты, Павлик, не знаешь, что такое самогонка-бурячиха, она воняет на километр. Нач. милиции расспросил его кто он, куда и кому везет. Адам ответил, что везет студентам, которые хотят отметить праздник. Нач. милиции оказался порядочным человеком и довез Адама к дверям общежития. Были вечера в актовом зале, танцы. Мы ходили в театр, в кино, в зеленый театр на концерты, в библиотеку, участвовали в спортивных секциях, соревнованиях, как по летним видам, так и по зимним, особенно по лыжам. Вообще не скучали.
Были у меня неприятности по линии генетики и селекции. Партия вела непримиримую борьбу с Вейсманистами, Менделистами и Морганистами, которые действительно двигали науку. У нас тоже были известные ученые генетики как проф. Жуковский и другие. Даже сын Жданова, Юрий пострадал. Он, как молодой ученый поддержал наших генетиков. Председатель сельхоз академии ССР академик Вавилов погиб в лагере. Во главе академии поставили авантюриста Лысенко Трофима Денисовича, который добил, уничтожил генетику. Его отец был кулак из под Полтавы. Он в свое время закопал озимую пшеницу, чтобы Советская власть ее не забрала и к весне зимняя пшеница превратилась в яровую, т.е. она прошла световую стадию и т.д., то Т.Д.Лысенко доказывал, что световой, температурной стадиями можно вывести очень нужные, высокоурожайные сорта и генетика как наука не нужна.
Лысенко своим последователям присвоил звания профессора, академика. Новоиспечённый академик Цицин вывел многолетнюю пшеницу. Хорошо, не надо пахать, не надо сеять, только урожай соберай. Однако, это все ерунда, урожай ничтожный, не сравнить с заграничными гибридными сортами первого поколения, выведенными благодаря науки генетике. Меня секретарь парторганизации Ващенко причислил к последователям Менделя, Вайсмана и Моргана. Я оправдывался, что просто глубже изучал предмет, который читался в институте. Ващенко парировал, что ты газеты не читаешь, радио не слушаешь, мнение партии не знаешь?
Вопрос решился просто. Меня послали на 10 дней в Москву, в Тимерязовскую академию, где Лысенко и его последователи проводили семинар, набираться ума. Там я слушал не только Лысенко, но и академика Беленького, этот еврейчик занимался животноводством. С этого семинара я запомнил только одно. Один слушатель спросил: "Какие коровы лучше, комолые (рогатые) или безрогие?" На что Лысенко ответил: "дурак спрашивает, лучше те, которые дают больше молока".
Я писал, что после смерти профессора Живана, чудесного человека и преподавателя, к нам пришел профессор Терещенко. Все студенты его не взлюбили и он нас не взлюбил, а предмет его ведущий - растениеводство. Антагонизм зашел так далеко, что на последнем курсе все студенты отказались сдавать ему экзамены. Я, секретарь комсомольской организации курса, староста пошли в КГБ и заявили, что мы патриоты, любим советскую власть и готовы с оружием в руках ее защищать, но сдавать экзамены Терещенко не будем, рассказали и причины. Они разрешили нам действовать по нашему усмотрению. Это был неслыханный скандал, дирекция заседала часами, уговаривали нас, но мы стояли на своем, и тогда дирекция отстранила Терещенко от приема экзаменов и назначили приемную комиссию из 3х преподавателей. И мы все успокоились и сдали экзамены нормально.
Не успокоился только Терещенко. Он понимал, что заводило был я и решил отомстить мне на госэкзаменах, тем паче, он был членом госкомиссии. Когда я сдавал растениеводство, он вопросы дополнительных не задавал. Он знал, что я хорошо подготовился и серьезно повредить не может. Он взялся за меня, когда я сдавал экзамен по Марксизму-Ленинизму. Сдача проходила торжественно, в актовом зале, все 600 сидячих мест были заняты, много людей, студентов стояли в проходах. Я ответил по карточке на все вопросы без сучка и задоринки. Тогда он приступил к дополнительным вопросам. Что такое перманентная революция? Я ответил - беспрерывная. А чем это плохо? Это не верно, что можно построить коммунизм в одной отдельно взятой стране. Дальше спросил лозунги Троцкого: "Без царя - правительство рабочих» сказал я. Чем это плохо? Я ответил, что это отрицания роли крестьянства. Я сказал, что Маркс сказал, что пролетарское соло должен поддержать крестьянский хор.
Весь зал зааплодировал. Терещенко стал задавать еще лозунги: "завинчивания гаек и перетряхивание профсоюзов", лозунг вроде "Соединённые Штаты Европы". Ответы я знал, но я повернулся к залу и сказал: "разрешите на провокационные вопросы не отвечать! Я буду изучать произведения Маркса-Ленина-Сталина, но не Троцкого! Я сошел со сцены и ушел. Срочно собрали партбюро, Терещенко записали строгий выговор с записью в личное дело, а я получил за экзамен отметку 5 и вскоре Терещенко уехал куда-то...
Павлик! Я наведу тебе только один пример жизни крестьян в то время. В 1948 г. я был на производственной практике в Коростышевском р-не с. Харитоновка. В один из дней с р-на поступило указание председателю колхоза Цендровскому и всему активу ехать в соседнее село Стрыжевка (село в 15 км от Житомира, на трассе Житомир-Киев, я тоже поехал, ведь в активе. В селе Стрыжевко судили женщину лет 50 с двумя детьми. Она не выработала минимум трудодней. Минимум это 120 трудодней, а у нее немного больше 100. Суд не спрашивал ее здорова она или больная, причины (ведь ты можешь день работать и заработать 0,50 или 0,75 трудодня). Нормы устанавливают люди городские, которые очень далеки от сельского х-ва. Эту женщину выслали с села, милиция сразу ее забрали, детей временно забрали родственники. В этот день, на этом собрании - суд выслали из села еще 3 человека, но главное, что все присутствующие - активисты считали, что это правильно и послужит примером, наукой другим. Как все это укладывается в твоей голове?
Мои ближайшие товарищи по окончании института пошли работать в комсомол секретарями районов, затем областей. Я решил пойти работать на производство. Я получил назначение на работу в Бобруйский р-н Белорусии в конце 1949 г. и начал собираться в дорогу. Решил поехать один, устроиться на работу и затем привести Фриду и Мишу. Неожиданно все поломалось, меня направляют в распоряжении Житомирской конторы "Облросткаучук". Что случилось? Стране никто не продавал каучук, а автомобилям и другим отраслям тоже нужна резина. Что делать?
Наши ученые в горах Тянь-Шаня нашли растение под названием коксагыз из корней которого можно извлечь каучук. Вышел приказ партии и правительства организовать объединения "Росткаучук", дать этим объединения все, деньги, машины, строительные материалы, специалистов. В областях и р-нах выделили колхозы, отвели лучшие земли для выращивания коксагыза, разработали материальные поощрения и т.д. Все закрутилось как по волшебной палочке. Меня назначили зав отделением "Росткаучук" по Трояновском р-не, дали 27 агрономов, что закончили техникумы в помощь не считая колхозных и районных специалистов. Моя задача вырастить эту культуру, закупить корни, высушить их и отгрузить на заводы, тоже вырастить семена и закупить их.
В колхозах мы создали специальные бригады и звенья по выращивания этой культуры. Мне выделили 2 гектара земли около железнодорожной станции Кодня, прислали финский домик, который установили, оградили территорию забором, построил сушильное хозяйство для корней. В моем распоряжении были 2 грузовые машины, наряды на лес, кирпич, на все, что нужно. Лично мне еще выделили мотоцикл (все это в 50тые годы, когда вообще ничего не было). Растение коксогыз трудно отличить от нашего одуванчика. Мы платили 100 руб за 1 кг семян и хорошо и за корни.
Даже некоторые крестьяне стали выращивать коксагыз на приусадебных участках. Мой р-н стал передовой по выращиванию коксагыза. Я даже по выращиванию коксагыза сделал 2 Героев Соцтруда. Это была Нагорная из колхоза "Большевик" и. Троянов (кстати, председатель колхоза был еврей Грушко Петр Наумович. Он тоже был Герой Соцтруда но за животноводство) и Михалевич из села Млыныща. Однако, к концу 1952 года, начало 1953 г все поломалось. СССР как-то договорились с Индонезией и стали получать каучук, и всю нашу систему закрыли.
Думал отдохнуть недельку две и договариваться о новой работе, но через несколько дней меня дома нашел мой товарищ по институту Качановский Вячеслав Казимирович, еще и земляк из м. Червоное, где я родился. Он был директор Потиевской МТС (машинно-тракторная станция) Житомирской области, которая обслуживала колхозы р-на и начал просить меня пойти к нему главным агрономом МТС. В моем распоряжении штат участковых агрономов, они обслуживали по 3-4 колхоза. Наше дело количество и качество тракторных работ. Бригадиры тракторных бригад привозили мне каждые 10 дней наряды на выполненные работы и после моей проверки и утверждения они шли к оплате. Я согласился, с. Потиевка и 60 км от Житомира.
Мне дали квартиру, и я перевез семью. Дом это был большой барак на 4 квартиры (кухня и комната), жили там директор, гл. инженер, гл. агроном и зав. мастерскими (все квартиры одинаковые). Полы были глиняные, фундамента не было, так что кошка немного гребла песок и выходила на улицу. Дом стоял на песчаном бугру, то на зиму мы нагребали песок чуть ли не до окон, чтобы ветер не дул из под пола. Недалеко были мастерские, где трактористы, слесаря, токари целую зиму ремонтировали трактора, культиваторы, плуги, сеялку и т.д. Была нефтебаза, магазин продуктовый. Топили мы дровами, то зарядка была хорошая пилить и колоть дрова. Директор ездил на бензовозе или полуторке (легковых машин не было). У меня был кучер и пара лошадей. Мои участковые агрономы ходили пешком (шутили, что ездили на подсолнечнике). Раз в неделю в Потиевке был базар, съезжались люди со всех сел, все было очень дешево, т.е. масло, сметана, творог, куры, яйца, сало, мед и т.д. потому, что колхозники жили только с приусадебного участка, то они сами не ели, продавали, нужны были деньги.
Трактористы, механизаторы были в колхозах привилегированный, уважаемый класс, аристократия. Если колхозник в конце года мол получить 100 гр зерна и 10-20 копеек на трудодень или вообще ничего, то тракторист зарабатывал гарантировано 3 кг зерна на трудодень не зависимо от урожая. С другой стороны, что такое 3 кг зерна за такой тяжелый труд, сколько пыли, песка они съедали. Трактора были маломощные колесные ХТЗ (30 л.с.) и Универсал (15 л.с.), старые, то беспрерывно они ремонтировались даже в борозде, работали по 10-12 часов, чтобы выполнить и перевыполнять нормы. В 1953 году начали появляться новые, мощные, гусеничные трактора Харьковского производства НАТИ, но они не прижились, ломались и трактористы говорили: "якщо директор МТС дасть тоби НАТИ, то не буде хлiба в хатi". Нам, руководителям МТС работать было не так тяжело потому, что с нас спрашивали выполнения плана, т.е. сколько наши трактористы сделали мягкой пахоты, т.е. выполненные как пахота, культивация, боронование, посев переводились по коэффициенту в мягкую пахоту. Мы выбирали те работы, которые были нам выгодны для выполнения плана, которые не всегда совпадали с получением урожая. Нас лично урожай мало интересовал, нас интересовал наш план.
Колхозы рассчитывались с государством за наши работы не деньгами, а натурой, т.е. продуктами: зерном, картофелем, мясом, молоком, свеклой, леном, коноплей и т.д. Более того, колхозов заставляли, чтобы их обслуживали МТС, если они это не делали, сами выполняли работы лошадьми, то налоги значительно поднимались. У меня был случай, когда председатель колхоза с. Вивчу (чехи жили там) предложил подписать акт, что МТС сделали в к-зе 100 га мягкой пахоты, хотя бы не обслуживали этот колхоз, чтобы платить натуроплату по расценкам, как обслуживаемые МТС.
Такие были порядки. Однако, сентябрьский пленум ЦК КП СССР 1953 года во главе с Хрущевым все изменил. Это была революция в сельском х-ве. Закончился произвол. Первое. Установили твердые ставки хозяйствам сдачи государству зерна, мяса, молока и т.д. Руководители хозяйств, люди уже знали сколько надо продуктов сдать государству, остальное твое. Хороший руководитель был уже заинтересован внести удобрения, лучше обработать землю, завести породистый скот и т.д., появились передовые и отсталые колхозы, стала видна работа каждого.
Второе. В колхозах появилась денежная оплата труда - месячная по нормам и расценкам. Колхозники получили паспорта, а человек с паспортом уже не раб. Правда, в последствии вся молодежь ушла в город на стройки и в колхозах некому стало работать. Третье. Все МТС трактора продали колхозам. Это были старые трактора и за них содрали много денег у кого они были, но у большинства денег не было, то они стали миллионерами по долгам. Долги государство постепенно списывали, куда деться, на нет и суда нет. Сейчас колхоз мог использовать трактора по своему усмотрению в поле, на строительстве и т.д., не ждал разрешение руководителей МТС, это уже хорошо. Четвертое. Старые марки тракторов как ХТЗ, Универсал, Нати перестали выпускать, появились прекрасные гусеничные трактора ДТ-54 и колесные трактора "Беларусь".
Раньше все орудия к тракторам как плуг, культиватор были прицепные и работали на них прицепщики. Ты, Павлик, не можешь себе представить сколько прицепщиков погибали в год. При ночной пахоте молодые прицепщики засыпали в борозде и трактора их переезжали. Новые трактора имели навесные плуги, культиваторы и т.д., т.е. специальность прицепщика отпала. Что стало с нашей МТС? Трактора и инвентарь продали колхозам, что же нам делать? Нас обязали отвечать за урожай в колхозах, с нас стали спрашивать за сроки посева, качества посева, за уборку урожая, за потери зерна, картофеля, льна при уборке и т.д., жизнь нам очень усложнили, мы стали мальчики для битья со стороны райкома партии, райисполкома, районного отдела сельского х-ва. Мы сейчас днями и ночами сидели в колхозах, следили за ходом работ, перед тем, как заслушать руководителей колхозов на бюро райкома партии или райисполкома мы готовили проект решения по этим хозяйствам. МТС получили торговые функции. Мы продавали колхозам технику, т.е. трактора, сельхозинвентарь, комбайны, все запасные части к технике и ремонтировали трактора и сельхозмашины в наших мастерских.
Пятое и самое главное. Колхозов заставили сеять кукурузу на силос. Хорошо ли это? Знаешь ли ты что такое силос? Раньше не было из чего делать силос, заставляли колхозников собирать веточки деревьев (гiлковий корм), рабочие предприятий ездили в колхозы и собирали веточки. Эти веточки забивали в ямы, трaмбовали и зимой ими кормили скот, который не прибавлял в весе, а худел, еще кормили соломой измельченной. Пришлось правительству животноводческий год заканчивать не 1 января, а 1 октября, т.е скот сдавали на мясо прямо из выпаса маловеским ибо его просто не было чем докормить до 1 января.
Кукуруза решала кормовую базу для животноводства. Cтали повсеместно внедрять квадратно-гнездовую посадку кукурузы, т.е. натягивали специальную проволoку с узелками через 70 см и семена выбрасывались через 70см получились квадраты 70х70 и трактора стали обрабатывать кукурузы вдоль и поперек буряны, сорняки не заглушали кукурузу. Промышленность стала выпускать силосные комбайны (Гомельский) для уборки кукурузы на силос, а затем и Херсонский комбайн для уборки початков кукурузы, это была революция в с-хве.
До кукурузного времени ходил анекдот:"Вызвали председателя колхоза на бюро райкома партии, скот в колхозе сдыхал, не чем кормить. Члены бюро задают вопрос, что у Вас осталось из грубых кормов (грубые корма-это солома). Ответ: " Из грубых кормов остались кроквы и латы. Тебе это не понять. Крыши скотских дворов покрывали снопиками из соломы, тоже и дома. За зиму эти снопики соломы приходилось снимать, измельчать на сечку и кормить скот (других кормов уже не было), а осенью, после уборки урожая снова накрывали скотские помещения соломой. Снопики из соломы клали на деревянные кроквы и латы. Ответ пред.колхоза означал, что солому скот уже съел, остались только деревянные части здания, кроквы и латы, а они не съедобные. Беда СССР в том, что даже хорошие реформы могут осуществить профессионалы, специалисты, но профессионалов к власти не допускали, руководили партийные функционеры.
Наведу примеры кадровой политики партии. У нас был первый секретарь Довжик. Это майор Советской армии, политработник, отличился в боях на Халхинголе, прослужил 25-30 лет в армии, да еще на востоке, сельское х-во видел только в кино. Что он мог посоветовать колхозникам? Он передавал директивы с области, где сидели такие же специалисты. Если сеять, то хотел посеять первым, отчитаться, а готова земля или нет ему и ему подобным было наплевать и так по всем вопросам. Откуда будет урожай? Он еще при мне выпал из макутры, помогла ему жена. Она была очень жадная и хозяйничала в райпотребсоюзе, как у себя дома.
Прибыли промтовары, то председатель райпотребсоюза сразу звонил ей, она приезжала и отбирала все ценное, ходовое (в то время тряпки, одежда была на вес золота. Нам студентам профсоюз в то время выдал талоны на покупку не одежды, а спецовки, и мы в ней ходили). Дальше жена Довжика райкомовской машиной везла эти тряпки в г. Киев на базар. Однажды милиция г. Киева ее прихватили. Она возмутилась, "я жена первого секретаря", не поверили, связались с Житомирским обкомом партии и как результат, Довжика освободили от занимаемой должности и перевели в Коростышевский р-н зам. председателем райисполкома. Такой был уровень руководства.
Председателем райисполкома был Ковеня Михаил Васильевич, его жена Вера Иллинична (среднее образование) работала у меня агрономом. В последствии мы с ним долгие годы работали в совхозе "Хабное" и жили душа в душу. Кто он был? Парень из села Галиевка Янушпольского р-на Житомирской области. Одна мать воспитывала его и сестру, то его забрали в ФЗУ (фабрично-заводское училище) в г. Кронштадт, стал слесарем, призвали в армию, служил на подводной лодке "Щука". Во флоте в то время служили 4 года. Кончился срок службы, началась война и он прослужил на "Щуке" 10 лет, вступил в партию, стал секретарем парторганизации лодки, дослужился до главстаршины. Демобилизовался, приехал в свое село, район. Надо дать работу, образование 6-7 классов, поставили секретарем парторганизации Галиевского маслозавода. Стране нужны грамотные кадры и область направила Ковеню М.В. учиться в высшую партийную школу в г. Днепропетровск. Директор высшей школы Федченко в первый же день собрал этих студентов и сказал: "Наша школа дае високi знания, всi вукладачi з Днiпропетровсько Унiверситета, проте повинен Вас попередити, що наша школа разуму не прибавляе i так як прiихали, так i поiдете назад.» Так, что Ковеня и после партийной школы в сельском хозяйстве мало разбирался.