Французский политолог: фантазия Макрона – быть как Путин
В это воскресенье во Франции "желтые жилеты" провели 20-ю акцию протеста. Французский политолог Николя Шаррас объяснил Baltnews, против чего на самом деле уже который месяц продолжают протестовать демонстранты на улицах Парижа.
– Г-н Шаррас, почему "желтые жилеты" продолжают протестовать?
– Благодаря этим протестам люди избегают суровой реальности. На этих акциях они познакомились и поняли, что они как движущая сила могут что-то изменить. "Желтых жилетов" обвинили, что момент, когда можно было делать революцию, уже прошел. У них уже "20-й акт" – как в пьесе. До какого момента они будут протестовать? До 60-го? И само название – "акт"… Это уже значит, что есть ритуал. Государство сумело удержаться пока и превратило это в "акты". Люди встречаются, расходятся и идут на работу. А революция-то не может уйти на выходные.
Люди забыли, что такое насилие. Из-за либерализма. Они думали, что могут что-то изменить. Вокруг них есть силы, которые представляют не тех кандидатов. Какие-то самозванцы, появляющиеся, чтобы весь протест разрушить. Такое "смутное время" для Франции. Появились "лжежилеты". Они преломили дух революции.
Но я говорил с другом из Украины, он мне сказал, мол, на Майдане спустя несколько месяцев они тоже думали, что ничего не изменится, но это к чему-то привело.
© фото из личного архива. Николя Шаррас
Французский политолог, иностранный наблюдатель на российских президентских выборах-2018 в Крыму Николя Шаррас
– Майдан не уходил на выходные.
– Именно. А наш либерализм так создан, что пока у людей холодильники не пустые, они готовы еще передумать. Это как с выборами история – люди недовольны [Эммануэлем] Макроном, но потом идут и возвращаются к хозяину.
– А против чего жилеты вообще протестуют?
– Эта история про топливо. Первая капля бензина, которая все разожгла. Подняли налоги на нефть – это ударило по самому сердцу населения. Ранее из-за глобализации средние предприниматели и низшие слои общества были вынуждены уехать за город. Поэтому люди были вынуждены пересесть в автомобили. Во Франции бензин в два раза дороже, чем в России, потому что 80% стоимости бензина во Франции – это налоги. Правительство издевается, говорит: "Пересаживайтесь на электромобили". Но машины для этих людей – достояние. Зарплаты людей, которые выходят на улицы – 1000 евро где-то. Из них 500 они отдают на машину.
– Понятно, что началось с бензина. А теперь это во что уже переросло? Макрон, к тому же, на уступки пошел.
– Макрон издевательски кинул 100 евро, чтобы протестующие закрыли рты. А чтобы понять, против чего протестуют "жилеты", нужно понять, кто они вообще такие.
Во Франции все вертится вокруг двух понятий – правые силы и левые силы. Есть экономические левые – они за социальное государство. Есть политические левые – это хипстеры такие, верящие в прогрессивное общество. Есть экономические правые – капиталисты. Есть политические правые – то сторонники традиционных ценностей, консерваторы.
"Желтые жилеты" – это соединение экономических левых и политических правых. Правительство сегодня, напротив, экономически правое и политически левое, как союз финансиста Николя Саркози и певички Карлы Бруни. Это люди, которые "любят человечество" и ненавидят ближнего.
"Желтые жилеты" – точнее люди тех же взглядов, – образовали правительственную коалицию в Италии. Левый [Луиджи] Ди Майо и правый [Маттео] Сальвини. А во Франции это происходит на улице.
– Это тренд?
– Да, это тренд. Но во Франции есть традиция революции, это тоже не стоит забывать. Мы любим революции. Если бы "желтые жилеты" достигли своей цели, то есть свергли бы правительство, – это была бы консервативная революция. Это то, что случилось в России с приходом к власти [Владимира] Путина, на самом деле. Опора на традиционные ценности и социальное государство. То, что нужно Франции, – это то, что уже случилось в России.
– Когда начались протесты во Франции, в России обратили внимание, что люди вышли на улицы сразу после того, как Макрон заявил о необходимости создания единой европейской армии, независимой от НАТО…
– Президент Франции любит бряцать оружием перед Россией. Он часто ссылается на Де Голля. Макрон сказал, что он ровня Путину. Но для него это фантазия – быть как Путин. Он хочет быть как Путин. Но за этим ничего не стоит.
Есть некоторые источники, которые говорят, что Россия должна заменить НАТО в плане обеспечения европейской безопасности. Это актуальная мысль.
А от Вашингтона у нас уже нет суверенитета.
– Вот именно поэтому есть мнение, что появлению на улицах "желтых жилетов" поспособствовал Вашингтон.
– Нет, нет. Это не связано. Мы уже давно подписались на то, что у нас нет армии, и что нас защищают США. Не думаю, что там была рука Вашингтона.
– В Европе и тех же США обнаружили в "желтых жилетах" "руку Москвы"…
– Нет, "руки Москвы" тоже не было. Эти протесты – типично европейское явление.
– "Желтые жилеты" протестовали во многих странах Европы…
– И везде это один и тот же состав.
– Протестующие – евроскептики?
– Да. Сейчас Евросоюз пытается сделать из Франции новую Германию. То есть теперь у нас не "регионы Франции", не департаменты, а "еврорегионы", хотя у нас древняя страна, у нас не может быть так.
– То есть мы можем говорить, что "желтые жилеты" протестуют против Евросоюза как института?
– Да, конечно. Некоторые говорят, что США создали Евросоюз, чтобы лучше контролировать Европу. Евросоюз пытается отнять у нас право распоряжаться самими собой. Брюссель хочет, чтобы технократы решали за нас, потому что мы якобы слишком глупые, чтобы решать что-либо самостоятельно.
– Если это протест против Евросоюза, то чего добиваются "желтые жилеты"?
– Чтобы была административная революция. Макрон делает то, что хочет от него ЕС.
Пара примеров. Регионы, о которых я уже сказал, – это раз. Два – разрушение промышленности ради того, чтобы продолжать линию Евросоюза. Из-за ЕС мы теряем свою независимость. Три – мы отдаем Евросоюзу много денег.
Раньше Евросоюза не существовало, это был союз Германии и Франции. Была кооперация стали и металла. Экономический союз. Только потом эта история стала политической.
Говорят, Германия сейчас взяла все на себя. Ей выгоден Евросоюз, ей выгодна дешевая рабочая сила из какой-нибудь Польши. Даже хорошо для нее, чтобы Украина в ЕС вошла – рабочие станут еще дешевле, заводы немецкие там будут.
Французы как раз обвиняют Германию, что она использует Евросоюз только для собственной выгоды.
– Для Великобритании это закончилось тем, что им настолько надоели мигранты из Прибалтики и Польши, что они теперь из ЕС выходят.
– Да мы (французы – прим. Baltnews) их (британцев – прим. Baltnews) никогда не считали даже достойными представителями европейцев. Для нас, французов, они "островожители". Это не Европа. Их членство в Евросоюзе было всегда спорным. Великобритания исполняет указы США.
– А предположим такой сценарий. К власти во Франции приходят консерваторы. Каковы шансы, что они могут поднять вопрос о выходе из ЕС?
– На данный момент эта идея утихла в нашей политике. Сейчас все понимают, что Евросоюз надо поменять. Сделать так, чтобы страны внутри не были на столь разном экономическом уровне. У нас 27 стран (без учета Великобритании – прим. Baltnews) – это как Вавилонская башня. Я не против Евросоюза. Я за то, чтобы мы вернулись к его изначальной форме, в которую входило шесть стран – Бельгия, Германия, Франция, Италия, Люксембург, Нидерланды.
Евросоюз – дело рук глобализации, который пытается создать совершенного потребителя. То есть сделать так, чтобы все действия человека растворялись в "покупательном процессе". Для этого нужно убрать язык; вот вам английский – подойдет. Убрать культуру; не нужно знать – "загугли". Убрать даже различия между полами – ты можешь выбирать. Все размывается. То, что остается, – это потребление. В Евросоюзе создают нового человека – без культуры и языка. Это глобализация и стандартизация общества.
Европе не хватает сильных лидеров. Сравните Путина с каким-то Макроном, с какой-то Меркель, с какой-то Мэй. Обратите внимание: у самих европейских политиков, которые говорят, что нужно заботиться о будущем Европы, нет детей. Для них все обезличено.