У Европы страшный сон: Евровидение в Крыму
Правильно! Крым! Ялта, например. Потому что море, солнце, всё в цвету и вообще филиал рая на земле. И аргументов стать в позу у организаторов почти не будет. Ведь конкурс-то позиционируется, как аполитичный. На словах.
На деле-то мы все всё понимаем. Но вот так встать и заявить, что да, песни-песнями, а Крым — это политика, никто не рискнёт. И окажется в очень неудобном положении. Потому как если всё-таки согласиться проводить конкурс в Крыму, значит, официально признать его Россией. На этом фоне новые санкции за «аннексию» будут выглядеть крайне глупо, да и вся антироссийская риторика может потерять весомый аргумент. Открыто же политизировать мероприятие — значит, окончательно убить изначальную идею конкурса, от которой и так остались одни лохмотья.
На самом деле в том, что Россия заняла почётное третье место нет ничего постыдного. Особенно, если учесть, что победительницей по версии «профессионального» жюри стала абсолютно не интересная песня в исполнении представительницы Северной Македонии. Но отнюдь не потому, что девушка обладала выдающимся вокалом или поразила всех невероятным номером. Это просто бонус. За смену названия страны и ее вступление в ЕС и НАТО. Ну и немного психологии. Чтоб укоренить в сознании европейского зрителя новое название.
В принципе, после победы Джамалы вообще очень наивно ожидать, что итоги этого конкурса будут объективными. Потому расстраиваться из-за того, что Лазарев опять не победил — весьма наивно. Тут радоваться надо. Во-первых, тому, что почётное третье место избавило страну от геморроя в виде необходимости тратить деньги, время, фантазию и прочие ресурсы на организацию всего этого безобразия. А во-вторых, принять мысль о том, что на данном историческом этапе нам всегда будут мешать быть первыми. Хотя бы в тех сферах, где что-то зависит не только от нас. Истерия с нашими спортсменами — наглядное тому доказательство.
Поэтому третье место для России на каком-то песенном конкурсе — это потолок того самого сдерживания, которое пришло на смену неудавшейся изоляции.
И, как говорила моя бабушка, дай Бог, чтоб это было наше самое большое горе!