Число жертв COVID-19 в Абхазии растет
Тем не менее есть факты неоспоримые. Так, в интернет-сообществе уже не встречается воплей ковид-диссидентов, которые весной и летом, как и во всем, наверное, мире, «открывали глаза» окружающим, что никакого ковида нет, что это все заговор мировой закулисы и так далее. Сейчас это звучало бы уже просто дико, поскольку все окружающие если сами со своими близкими не столкнулись с этой бедой, то доподлинно знают об известных в Абхазии людях, которые стали жертвами нового коронавируса.
О «народном президенте Абхазии» Тарасе Шамба, четверть века возглавлявшем Всемирный абхазо-абазинский конгресс и ушедшем из жизни в октябре, наслышаны все. Многие знают и о том, что несколько месяцев назад коронавирусом переболела народная артистка Абхазии и России оперная певица Хибла Герзмава, о чем она рассказала в соцсетях. И вот в течение последней недели автору этой публикации пришлось дважды провожать в последний путь знакомых, павших жертвами этой коварной болезни, прощание с которыми проходило в Сухумском Доме учителя (его конференц-зал используется во время похорон известных людей уже не менее полувека).
Первым из них был юрист, возглавлявший в Москве адвокатскую контору, Вахтанг Агухава. Во время Отечественной войны народа Абхазии он руководил Гагрской милицией, после ее окончания обосновался в столице России. Работал в юридической службе набиравшей тогда популярность газеты «Совершенно секретно», и когда в 1997 году мы с ним случайно встретились в центре Москвы (в группе абхазских журналистов возвращался из Варшавы, где состоялась первая наша встреча с грузинскими и южноосетинскими коллегами), Вахтанг познакомил меня со своим шефом, основателем этого издания Артемом Боровиком. Впоследствии наши пути с Агухава не пересекались, и вот несколько недель назад пришло интернет-сообщение, что он хочет стать моим другом в «Фейсбуке». Я, конечно, ответил согласием, но, увы, так вышло, что после этого мы не успели списаться и узнать о жизни друг друга. Общие наши друзья, с которыми встретился на его похоронах неделю назад, рассказали, что коронавирус «скрутил» его за считанные дни, а ведь ему было только 65 лет…
А сегодня общественность Абхазии в том же зале прощалась с Теймуразом Ачугба, который умер в понедельник 16 ноября в возрасте 74 лет. Это был историк, этнолог, депутат Народного Собрания – Парламента Абхазии двух созывов, доктор исторических наук, профессор АГУ (с 2011 года), член-корреспондент Академии наук Абхазии (с 2011 года), академик АНА (с 2014 года). А еще он – потомок батумских абхазов, тех, что вынужденно переселились в XIX веке из Абхазии в Османскую империю и оказались потом в Батуми и его окрестностях. В конце 80-х стал одним из первых из них, кто переехал на постоянное место жительства на историческую родину. И когда в 1990 году я от газеты «Советская Абхазия», а мой коллега Даур Инапшба от газеты «Апсны» отправлялись в командировку в Батуми, чтобы написать по серии очерков о жизни абхазов Аджарии, Теймураз Ачугба, работавший в Сухуме в Абхазском институте языка, литературы и истории, снабдил нас необходимыми советами и рекомендациями, с кем там встретиться и побеседовать.
Вот коротко вехи его биографии. Родился 28 октября 1946 года в с. Ферия Батумского района Аджарской АССР. В 1964 окончил батумскую среднюю школу №16. В 1969-1974 учился на историко-филологическом факультете Батумского педагогического института. В 1975-1980 гг. работал преподавателем истории и обществоведения в Батумском среднем профессионально-техническом училище № 44. С сентября 1980-го – младший научный сотрудник Батумского НИИ АН ГССР, с января 1986-го – старший научный сотрудник отдела истории данного научного учреждения. В 1983-м в г. Тбилиси, в Институте истории, археологии и этнографии АН ГССР защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме: «Семья и семейный быт в Аджарии». С 1989-го – старший научный сотрудник отдела этнографии АбИЯЛИ (ныне – АбИГИ) им. Д.И. Гулиа в Сухуме. В 2006-2007 гг. – заведующий отделом энциклопедии, с 2007 г. – ведущий, а затем главный научный сотрудник отдела этнологии Абхазского института гуманитарных исследований. Автор более 80 опубликованных научных трудов, в том числе 20 книг. В 2009 защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук по теме: «Этническая история абхазов XIX-XX вв. (Этнополитические и миграционные аспекты)».
Перу историка принадлежат фундаментальные работы в области этнографии и истории Абхазии, в том числе монографии «Этническая история абхазов XIX-XX веков», в которой он последовательно рассказывает об этнических изменениях на территории Абхазии того периода, «Этническая «революция» в Абхазии», «К обоснованию государственной независимости Абхазии», «О проблемах национального самосознания населения Юго-Восточной Абхазии», Этнополитические процессы в Абхазии в контексте грузино-абхазского конфликта, «Абхазия: Геноцид абхазского народа. 1992-1993 гг.».
В 2012 году в публикации «Разоблачение Теймураза» на «Эхе Кавказа» мне довелось полемизировать с Гоги Майсурадзе – автором статьи в одном из грузинских интернет-изданий, который обвинил Теймураза Ачугба в том, что тот перебрался в свое время из Батуми в Сухум исключительно из прагматического расчета, что там он сделает более успешную научную карьеру. Отреагировал тогда: «Остается предположить, что в системе нравственных координат батоно Гоги просто нет места для таких понятий, как этническое самосознание, увлеченность историей своего народа, верность национальным интересам…»
Сегодня среди пришедших попрощаться с Теймуразом Ачугба был абхазский блогер и публицист Роин Агрба, также по происхождению один из батумских абхазов, переселившийся на землю предков. Вот что он сказал о пути Ачугба на историческую родину:
«Еще будучи студентом, аспирантом, он сюда приезжал. И супруга у него гудаутская…
– Шакрыл.
– Да, Шакрыл. То есть один из тех, кто открыл вот эти первые мосты… Один из тех, кто пытался открыть первую абхазскую школу в Батуми, хотя бы воскресную школу. Долго они бились в этом процессе, и мой отец был задействован. Привлекали также – я это хорошо помню – и институт усовершенствования учителей здесь, в Абхазии. Но тогда власти Аджарии и Грузии запретили это, так и не смогли открыть… Теймураз Алиевич – это, конечно, фигура, очень серьезная фигура в национально-освободительном движении, во-первых. Во-вторых, как не вспомнить его бесценные труды по этнографии, по истории тридцатых – сороковых годов, про «Абхазпереселенстрой»… Я думаю, это очень серьезный след в абхазоведении».
Мы заговорили о причинах ухода из жизни Ачугба, ибо только что в кругу стоявших у Дома учителя я слышал споры об этом: одни утверждали, что от коронавируса и ссылались на публикации в СМИ, где сказано: «На протяжении нескольких недель Теймураз Ачугба лечился от коронавирусной инфекции в Гудаутском госпитале», другие опровергали это. Роин Агрба сказал так: «Это последствия коронавируса. Вроде от «короны» он ушел, вылечился от ковида, но…»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия