«Право горсти»: сколько денег получали палачи за каждую казнь

Профессия палача во все времена считалась весьма «хлебной». Заработок «работников топора» состоял из официальной, государственной зарплаты, компенсаций и различных побочных доходов, вроде взяток от приговоренных или их родственников для облегчения наказания.

Право одной горсти

В воспоминаниях потомственного парижского палача Шарля Анти Сансона упоминается «право горсти». Оно действовало в средние века не только в Европе, но и на Руси. «Право горсти» заменяло денежное жалование. Палач получал гонорар в виде натуральных продуктов, которые он буквально мог «загрести» в любой городской лавке или из обоза, доставившего продукты в город. Ни торговцы, ни возницы не могли перечить палачу, поэтому он «черпал» столько, сколько хотел, и всегда оставался сыт.

Если приговоренный попадался состоятельный, то за его быструю казнь или щадящие пытки палач получал дополнительное разовое вознаграждение. Чем оно было выше, тем меньше мучился приговоренный. После казни палач по негласному правилу забирал сапоги и другие ценные вещи убитого. Их продажа также становилась хорошим подспорьем в хозяйстве.

Казни проводились не ежедневно, поэтому в свободное время палач выполнял другие виды оплачиваемых работ. Палач-совместитель мог подрядиться на чистку общественных нужников, пойти в команду по отлову бродящих собак, устроиться охранником в бордель. Как пишет в книге «От добермана до хулигана» М. Блау отличные практические знания анатомии позволяли многим палачам работать в качестве врачей. Известно, например, что некий данцигский палач избавил будущую императрицу Екатерину Вторую от мучительных болей в спине.

Жалованье в 40 коров

С середины XVII века жалование палачей начали регламентировать нормативные акты. По Уложению 1680 года каждый получал из «губных неокладных доходов» годовую зарплату в размере 4 рублей. К 1742 году выплаты «на платье и хлеб» выросли до 9 рублей 95 копеек в год. Такая зарплата была, скорее, условной, ведь на 10 рублей в середине XVIII века можно было купить всего-то пудов 12 хлеба или 12-13 ведер водки.

При Николае I в целях «повышения престижа» одной из самых непопулярных профессий годовые оклады прилично проиндексировали. Вольный палач, служивший в Москве или Петербурге, получал от 300 до 400 рублей в год. В губернских городах зарплаты были скромнее – от 200 до 300 рублей в год. Но если учесть, что за хорошую дойную корову в те времена просили не больше 5 рублей, заработки палачей выглядели более чем прилично. К тому же заплечных дел мастера получали всевозможные доплаты и компенсации – 58 рублей на покупку казенной одежды, ежемесячные «кормовые» (возмещение расходов на питание), командировочные при работе в других городах.

Жизнь в награду

Несмотря на приличное вознаграждение, работать палачом желающих особенно не было. Если по Боярскому уложению от 1681 года в профессию набирали добровольцев из числа вольных посадских жителей, то по Положению от 1833 года в профессию принимали даже уголовников. При этом через 3 года внесли уточнения – если добровольцев среди заключенных нет, вербовать в палачи насильно. Срок принудительной работы, правда, ограничили тремя годами. Жалование палачам-уголовникам не полагалось. Им отпускалась лишь двойная норма кормовых и комплект арестантской одежды.

Вербовались в палачи обычно те уголовники, которых приговорили к максимально жестокому телесному наказанию. После него выживали немногие, и вербовка позволяла сохранить жизнь – за согласие стать палачом наказание отменяли. В книге «Палачи и казни в истории России и СССР» В. Игнатов приводит пример с бежавшими из уссурийской тюрьмы в 1801 году каторжанами. Восьмерых преступников поймали и приговорили к дополнительным срокам и жестоким телесным наказаниям. Через год в живых остался только один – тот, кто согласился работать палачом.

15 рублей за смертельную порку

Одним из легендарных дореволюционных палачей считается некий Комлев. В 1875 году этот костромской мещанин получил 20 лет за грабеж. За неоднократные попытки бежать с каторги получил в общей сложности еще 35 лет. Был завербовал в палачи одной из тюрем Сахалина. О Комлеве ходили легенды – невысокий и чрезвычайно сильный, он орудовал кнутом с поразительной ловкостью и сноровкой. Каторжане знали: хочешь остаться живым после порки Комлева, позолоти ему ручку. Администрация догадывалась, что палач берет деньги с приговоренных, то доказать это так и не смогла.

Комлев брал деньги не только за «слабую порку». Известен случай, когда каторжане заплатили ему в складчину 15 рублей, чтобы он засек одного из приговоренных насмерть. В 1892 году палач получил предписание наказать беглых Губаря и Васильева, которые при побеге взяли «корову» – заключенного, которого они планировали съесть по дороге. При поимке в их сумках были найдены обжаренные человеческие останки. Власть наказала беглецов всего 48 ударами кнутом на каждого. Такое наказание считалось очень мягким (смертельными были от 200 и более ударов). Возмущенные каторжане на сходке приговорили Губаря к смерти (факт людоедства Васильева доказан не был). И Комлев за приличное вознаграждение проявил весь свой талант. Он забил Губаря до смерти, хотя внешне казалось, что порка двух заключенных ничем не отличалась.

К слову, после 1894 года Комлеву одобрили отставку. На скопленные за время работы капиталы он купил собственный дом – мечта для большинства ссыльных переселенцев.

Два кнута – за 500 рублей

Но не все палачи сколотили состояние подобно Комлеву. Многие продавали ценные вещи казненных. А некоторые даже не гнушались продажей орудий пыток. История не сохранила имени московского палача, который летом 1832 года продал из «пыточного арсенала» пару кнутов. Выручка палача-предпринимателя составила целых 500 рублей. А всё потому, что ему удалось через посредника найти хорошего покупателя. Обладателем «русской экзотики» стал князь Экмюльский – родной сын наполеоновского маршала Даву.

Тайно вывезенные русские кнуты произвели в Европе фурор. А вот узнавший о проделке палача Николай I «рвал и метал». Он повелел обустроить специальные шкафы для хранения орудий и выдавать их под роспись. Были ужесточены и правила в отношении поломанного или изношенного инвентаря – под страхом сурового наказания его запрещалось дарить или продавать. Даже показывать его посторонним было нельзя. Списанный инструмент сжигали или закапывали рядом с могилами на тюремном кладбище.

Новичку – пятак за повешение

Палачи-новобранцы примерно год учились секретам профессии у старших товарищей. Новичкам предстояло овладеть навыками обращения с различными орудиями наказаний и пыток – плеть, кнут, розги, кошки-девятихвостки (плети с 9 хвостами с крючьями на концах). Новобранцы должны были освоить механизм обращения с палками-батогами и научиться клеймить приговоренных.

Практиковаться надлежало ежедневно – сначала на деревянном манекене, а затем и на живых приговоренных к пыткам или смерти людях. Какое-то время ученик помогал палачу-учителю – присутствовал на экзекуции, выполнял мелкие поручения, привыкал к виду крови и крикам. Начинал карьеру палача новичок обычно с порки плетью. Демонстрируя умение и хладнокровие, он в итоге допускался сначала до порки кнутом, а затем – до казни.

Известно, что упомянутый выше Комлев, уже будучи на пенсии, обучал новичков основным хитростям, которые позволяли казнить человека быстро или продлить его мучения. Неизвестно, какой гонорар требовал учитель, но его подопечным в конце XIX века платили по пятаку за одно повешение.