Совет Россия — НАТО назначен на 12 января. Что от него ждать?

— Не стоит ожидать, что, встретившись 12 января, Россия и государства НАТО решат все спорные вопросы и удовлетворят все требования друг друга. Требование России [заключается в реализации] проекта договора, который был представлен еще в декабре государствам НАТО. Конечно, расхождения очень велики, и самый главный вопрос — это гарантии нерасширения НАТО на восток, в частности, на Украину, вывод всех вооруженных сил, военных объектов инфраструктуры из новых государств-членов НАТО, которые присоединились к альянсу после 1997 года, а таких государств 14, вывод американского тактического ядерного оружия из Европы — вот эти темы будут предметом очень острой дипломатической борьбы. Со своей стороны НАТО тоже выдвинет условия, многие из них можно уже сейчас предугадать: отвод группировки российских войск от границы Украины, разрешение наблюдателям ОБСЕ на всем протяжении границы России с Донбассом и Луганском присутствовать и наблюдать за перемещением через границу тех или иных грузов и людей, чтобы гарантировать, что Россия верна своим обязательствам не размещать в Донбассе и Луганске части российской армии, сокращение российской военной деятельности в Балтийском и Черном море, в Северной Атлантике.

— Получается, что у нас расхождения очень большие, если никто не пойдет на уступки, то как будет развиваться ситуация дальше?

— Переговоры всегда начинаются с изложения позиций. Как правило, позиции излагаются с большим запросом, чтобы было о чем торговаться, чтобы был какой-то простор для поиска компромиссов. В российских предложениях, если внимательно их изучить, есть ряд практических моментов, которые, я думаю, НАТО с интересом будет рассматривать и будет на них делать акцент как на предмете возможных компромиссов. Например, неразмещение ракет средней дальности в России и в странах НАТО на территориях, где они могут представлять угрозу другой стороне, то есть в пределах досягаемости до территории другой стороны, это такое половинчатое возрождение Договора о ракетах средней и меньшей дальности, который был денонсирован в 2019 году. Тогда это был глобальный ноль, теперь уже будут обсуждать европейский ноль. То есть вне Европы это отдельная тема, в Европе как минимум, чтобы не было таких ракет, что для России очень важно, потому что все наши основные административно-промышленные центры и центры военного управления, военного командования, государственное руководство находятся в европейской части. И президент России неоднократно высказывал беспокойство по поводу возможного размещения ракет с очень коротким подлетным временем. Тема практической, физической, материальной безопасности является предметом возможного компромисса. И целый ряд других предложений России, связанных с предотвращением инцидентов в открытом море, с ограничением масштабов учений вблизи границ друг друга, то есть границ России и границ НАТО. Эти практические военные вопросы гораздо важнее, чем декларации.

— Мы все равно можем сказать, что есть уже попытки диалога и есть некое потепление или надежда на потепление в отношениях с Западом?

— Не совсем. Попытки диалога состоятся на встрече 12 января, как я надеюсь. Диалог там должен состояться, потому что за исключением нескольких стран НАТО, основные государства НАТО, включая США, которые лидер НАТО, настроены на диалог. Они не настроены на то, чтобы сдать все позиции и сказать, что извините, мы так больше не будем, но они настроены на диалог, на поиск компромисса. Россия тоже настроена на диалог. Получится он конструктивным или нет, будет зависеть от того, смогут ли стороны найти почву для согласования позиций, это еще предстоит нам увидеть. Лучше год вести переговоры, чем несколько дней вести войну.

— Теоретически нужно попробовать договориться об очень ограниченном количестве вещей. Это сокращение каких-то видов вооружений близ границы, неразмещение, допустим, ракет средней и меньшей дальности, но это уже гораздо сложнее. Может быть, сокращение каких-то учений вблизи границ, не более того. Вряд ли Москва удовлетворится этим, поскольку выставлен был максимальный счет.

— На 13 января еще запланированы переговоры по линии ОБСЕ. Что можно сказать о них?

— ОБСЕ — давно организация скорее мертвая, чем живая. Там придется выслушивать обвинения в адрес Москвы со стороны наших малоприятных партнеров — восточно-европейских стран, стран Балтии. Этот хор будет обрушен на головы российских дипломатов, которым придется выслушать немало неприятных вещей. Ни о чем там договориться не удастся.

— А что касается заявления, которое было сделано накануне, о том, что лидеры КНР, России, Великобритании, США и Франции по инициативе Москвы выступили с заявлением о предотвращении ядерной войны, недопущения гонки вооружений?

— Можно, конечно, записать ее себе в актив, но только это не первое заявление о том, что победителей в ядерной войне не будет. Гораздо более содержательно заявление как раз китайских товарищей, которые указали совершенно справедливо, что вообще Америка и Россия должны сократить свои ядерные вооружения, поскольку они намного превосходят все остальные ядерные вооружения всех других ядерных держав вместе взятых, в том числе и Китая. В свое время была же идея у Трампа подключить Китай к договору СНВ, на что Китай тогда и возразил: вы сначала доведите численность своих ударных стратегических вооружений до нашей, а потом мы и поговорим. Если так подойти объективно, требование не лишено справедливости.

— Подводя итог всего, что происходит в начале года, можно ли говорить, что есть попытка диалога между Россией и Западом, какое-то потепление отношений с США?

— Я по-прежнему принадлежу к числу пессимистов. Я не верю ни в какие договоренности без того, чтобы одна из сторон сильно отступила от своих заявленных позиций. А поскольку ни одна из сторон не хочет отступать от заявленных позиций, то я не вижу никаких основ для договоренностей.