Пивной бар «Яма». Он же - «Ладья»
На удивление практически нет снимков этого чудного, глубоко сохранившегося в памяти, места. А ведь с 1960-х по начало 1990-х это был, пожалуй, самый знаменитый пивбар Москвы.
Пивбар располагался в подвале. На снимке хорошо виден вход в него.
Название "Яма" - неофициальное, а официально бар назывался "Ладья". А "Яма" - название народное. Но никто иначе этот храм Вакха не называл.
Это была, так называемая, автопоилка. Вдоль стен стояли автоматы (точно такие же как на улице со сладгазводой), в прорезь надо было бросить 20-ти копеечную монету, подставить кружку и она наполнялась пенным, сильно разбавленным водой, пивом.
У моего приятеля там работала мама. И он иногда приглашал меня на "небалованное пиво". Приходить надо было рано. Сразу после открытия - в 11 утра. "Час волка" соблюдался тогда строго. До 11:00 торговля спиртным была запрещена. Раньше открывался только, по неведомой причине, пивняк в Большом Головине переулке . Нас заводили в служебную комнату и ставили по паре кружек пива, которое и по цвету и по вкусу существенно отличалось от того, которое можно было получить в автопоилке. Но такое случалось не часто.
Примерно, так
Снимков "интерьеров" вообще не встречал, но уверен, что они должны быть!
Как рассказывал отец в центре зала стояли высокие столики. В 1970-1980-е годы пивбар был - "стояк". Пить надлежало стоя. Из закусок к пиву были, как правило, только сушки с солью. Это такие твердокаменные сушки, чуть-чуть потолще обычных и вместо мака густо посыпанные кристаллами каменной соли. Разгрызть такую сушку без потери зубов было нереально. Их можно было только посасывать. Посему под одну сушку проходило кружки три-четыре пива. Хотя рассказывали, что кому-то везло и они попадали на креветки, которые порой появлялись в заведении.
фото 1984г.
Поскольку народу было всегда очень много - и на входе в бар и внутри к автоматам - почти всегда были очереди, то, как правило, наливали сразу, как минимум, по две кружки, чтобы лишний раз не стоять.
Порой приносили с собой по случаю урватую воблу и тщательно и не торопясь, ловя на себе завистливые взгляды окружающих, разделывали её. Съедая и обсасывая впоследствии всё до мельчайшей косточки.
Тут же крутились вконец опустившиеся персонажи, просившие оставить "на глоток" в кружке. Им, как правило, не отказывали. Но до момента "крайнего глотка" отгоняли, чтобы не висели над душой.
В туалете можно было курить. Но курили, частенько, и в зале. Штраф был чисто символическим- 50 копеек.
Яма имела давний роман со столичными неформалами. В 70-е в ней частенько тусовались хиппари. В 80-е эстафету приняли металлисты.
Алексей Китаец (татауровщик):
Зимой главным местом встречи столичных металлистов был пивной бар «Ладья». Он располагался в полуподвальном помещении на углу Столешникова переулка и Пушкинской улицы (ныне Большая Дмитровка), поэтому получил в народе неофициальное прозвище «Яма».
"Зал выглядел примерно так, как на кадре из фильма "Берегись автомобиля" (съёмка проводилась, правда, в каком-то из павильонов "Мосфильма"). Но вот выходят Ефремов со Смоктуновским после возлияния и душевной беседы именно из "Ямы". Правда, вход несколько кинематографически приукрашен».
Вход в пивбар из фильма «Берегись автомобиля» — это лестница в ту самую «Яму». Смоктуновский и Ефремов "Выползают". Хотя сам интерьер бара снимали в павильоне Мосфильма.
Из книги Владимира Марочкина «Рыцари Легиона»:
«В самом центре Москвы тогда царствовал пивной бар «Ладья», где тусовались разные неформалы, среди которых можно было встретить и Серегу Троицкого по прозвищу «Паук», и Рому Лебедева по прозвищу «Костыль», и многих других известных рок-музыкантов.
Множество волосатых людей мирно стояло за стойками. Они пили пиво, обсуждали разные музыкальные новости, тут же обменивались кассетами и пластинками.
-Ты новый Manovar слышал? – бывало спрашивал Алексея Булгакова запыхавшийся Паук, влетавший в «Ладью» на крыльях новой музыкальной информации, где-то только что добытой с боем.
-Manovar? Нет, не слышал! – честно признавался Леша.
-Ну, ты даешь! А у меня последний диск есть! Смотри, как круто орет! – Паук включал магнитофон, старую «Электронику», которую он таскал с собой, и хриплые вопли разносились на всю «Ладью». К их столику тут же подваливал с пяток волосатых людей, знакомых и не очень знакомых, которые с ходу включались в общий разговор.
-Ну как? Круто? Лешка, попробуй спеть так же!».
Фото кон.1960-х - нач.1970-х гг. Слева угол дома с "Ямой".
Паук /"Коррозия металла"/:
«Зимой-весной 1985 года по субботам вся металлическая тусовка собиралась в пивном ресторане «Ладья», что напротив памятника Юрию Долгорукому в Столешниковом переулке. Обычно к шести часам все дико нажирались и, размахивая пивными кружками, начинали орать припевы групп AC/DC и Accept. Урела, праздные люди и алкаши старались не посещать пивняк в «эти дни», поэтому своих собиралось по 100-200 человек, дико проклепанных, бритых или волосатых. Было много фанатов по типу Дистракшн, они приходили в куртках, заклепанных гвоздями и пулеметными лентами. В 22.00 вся орава вываливала из «Ладьи» и Бешеным Мобом с музыкой и речевками шла по центрам».
На месте дома, в котором находился пивбар, до 1812 г. находилась церковь Воскресения в Скоморошках. В Пожар она сгорела и больше не возобновлялась. Священник Беляев построил здесь дом, в котором впоследствии располагались меблированные комнаты "Версаль" (они же "Централь", они же "Блеск"). А на первом этаже находился магазин "Мильк и сын", где А.П.Чехов покупал себе пенсе. Дом надстроен в 1873 г. После октября 1917 г. "меблирашки" стали "Спартаком", а позже здесь некоторое время находилась театр-студия Ермоловой. А потом - "Яма"!
В лихие девяностые, когда металлическое движение пошло на спад, не стало и «Ладьи». В самом конце 1994 года «Яма» закрылась. Позже на этом месте открылся цивильный ресторан «Испанский погребок». Но видимо дух «Ямы» не мог с этим смириться. В мае 1998 года рядом с рестораном провалилась под землю проезжая часть, и там образовалась самая настоящая яма – мистика да и только. Никто не пострадал, но сам дом дал трещину, его признали аварийным и снесли. Сейчас на этом месте стоит дом-новодел без всякого намека на вход в подвал, где когда-то была культовая «Яма».
И, напоследок, ёще один рассказ о "Яме".
- Весной 1984 года лекции по современному русскому языку становились особенно невыносимы. И тогда с дружками из педагогического института мы мчались на Пушкинскую улицу в подвал на углу со Столешниковым. Официально он назывался «Ладья», но согласно старинной культурной традиции все именовали его «Ямой». В «Яму» всегда стояла очередь, которая по вечерам могла достигать чуть ли не «Жан-Жака». А ведь не было никакого «Жан-Жака» за углом — что там было, не помню. Но напротив, где сейчас бутик Louis Vuitton, располагался овощной магазин.
В «Яме» были высокие столы, за которыми можно было находиться лишь строго вертикально, не присаживаясь, и прилавок с ассортиментом закусок, где кроме чахлых креветок встречалась и красная икра в аптечных дозах, что выводила пивняк в разряд элитных: центр все-таки, к тому же рядом Институт марксизма-ленинизма. Но главные герои «Ямы» находились у стены, к которой могли приблизиться только те, кто уже отстоял и оплатил в кассе закуски. Это были пивные автоматы. Те, кто их помнит, сейчас начнет меня перебивать и рассказывать свои истории: у каждого советского мужчины был хотя бы один сюжет, связанный с теми машинами. В них имелось отдельное окошко с водой для омовения кружек, в главном окне — сам кран, из которого наливалось примерно три четверти кружки, для чего в прорезь надо было бросить 20 копеек.
Автоматическая торговля появилась в СССР задолго до «Ладьи». Впервые эту идею из Америки привез Микоян в конце 1930-х годов, а Хрущев распространил повсеместно.
Причина такой дозировки была первым и важнейшим поводом для диалогов, знакомств и дальнейших бесед, которые уже затрагивали высокие темы: внешнюю политику Маргарет Тэтчер, слухи о подорожании водки, кинофильм «ТАСС уполномочен заявить», стихи молодого поэта Юрия Арабова, состояние здоровья Черненко, войну в Афганистане и песни какого-то придурочного Пети Мамонова, которого будто бы даже кто-то видел живьем и говорил, что это уморительное зрелище. Короче, никто никогда не мог объяснить, почему пива наливается неполная кружка. Энигма. Самые удалые делали так: наливали свою недокружку, потом залпом опрокидывали половину, вставляли новую монету и уже получали взамен порцию с мениском.
«Яма» была перекрестком, местом встречи и хмельного смешения социальных страт, которые в обыденной жизни сталкивались лишь в вагоне метро, но молча. За одним длинным столом могли оказаться только что откинувшийся уголовник, студент Щепкинского училища, инженер с похмелья, строитель-трубоукладчик, сотрудник того самого марксизма-ленинизма и писатель Владимир Орлов, автор романа «Альтист Данилов», которого будто бы здесь регулярно видели. Не альтиста, а писателя.
Около бара в любую погоду выстраивалась очередь
«Яма» была уголком бескомпромиссного мужского шовинизма. Здесь вообще не предполагался женский туалет. С нами несколько раз увязывались девушки-однокурсницы, и, когда им неизбежно хотелось в дамскую комнату после двух-трех кружек, мы делали так. Провожали их в туалет, проверяли, чтоб никого лишнего, оставляли наедине с их заботами, а сами становились у входа, как атланты, расправив плечи и не пуская чужих. Кажется, как-то чуть не дошло до драки, но когда из смрадных глубин на волю выскочила наша улыбающаяся подружка, поправляя мини-юбку, вздорный гражданин пробормотал «А, ну ладно...» и обмяк.
Дату открытия «Ладьи» мне выяснить не удалось, старожилы помнили ее с конца 1960-х. Кстати, есть легенда, что именно в ней снималась знаменитая сцена из «Берегись автомобиля»: когда Деточкин и Подберезовиков выясняют отношения за пивом и следователь объясняется Деточкину в любви. Но нет, это не здесь. Эпизод происходил либо в другом пивняке, либо вообще в павильоне «Мосфильма». А вот выходят оба на улицу и поют «Если я заболею» как раз возле «Ямы».
Закрылась «Ладья» в 1994 году. И улица уже стала Большой Дмитровкой. И в новую жизнь старые автоматы взять было никак невозможно — это все равно что на советском катере пытаться переплыть Атлантику.
Сейчас на этом месте вывески Lancel, Fresh, Louis Vuitton. Из русских слов в округе только «Энтузиаст» и «Симачев»
А в 1998 году в этом месте на Большой Дмитровке случился тектонический сдвиг, провалился огромный кусок асфальта вместе с парой джипов. Дом, где таилась «Ладья», перестроили, и исчез даже намек на вход в знаменитый пивняк. Но подвалы, оказывается, уцелели. Подполья у нас вообще, судя по всему, самое надежное инженерное сооружение — веками стоят. Осенью тут открылся паб, который выделяется только своим историческим наследием и расположением, — аренда на Дмитровке недешевая. Tap & Barrell веселит музыкой, кормит ланчами, поит ирландским пивом, разрешает покурить в специальной комнате и, как жалуются посетители, периодически путает заказы.
В рассказанной здесь истории нет ни морали, ни урока времени. Когда я слышу ностальгическое брюзжание ровесников «Вот в советские времена…», мне хочется плюнуть им в кружку с бочковым стаутом. Нет той цивилизации, и черт с ней: она утонула. Попытки новоделов вроде «Камчатки» не имеют ничего общего с рюмочными и пивными, где обнимались Подберезовиков с Деточкиным. Если главному московскому ностальгмейстеру Михаилу Куснировичу приспичит поставить в ГУМе пивные автоматы с жетонами в виде 20-копеечных монет, может получиться занятный аттракцион для интуристов. Восстановленный там с помпой, муранским стеклом и платой в 84 р. советский туалет исправно функционирует.
Только мне это неинтересно. «Яма» была чудовищна, и ценность таких пивных именно в том, что они исчезли. Реконструкция советского быта неизбежно влечет за собой легендарный недолив и отсутствие женского туалета. И если какой-нибудь заезжий французик отправится в восстановленную «Яму», обнаружит в свой кружке три четверти пива и спросит «Pourquoi?», то никто не даст ему ответа.
https://ilovemoscow.livejournal.com/2779684.html
https://ruslanviktorov.livejournal.com/668281.html
https://daily.afisha.ru/archive/gorod/changes/pena-dney-kak-na-meste-sovremennogo-paba-obnaruzhilas-legendarnaya-pivnaya-yama/