О ЗНАКОМСТВЕ С ЛИЛИЕЙ ЧАНЫШЕВОЙ — После смерти отца в 2016 году я долго болел, внезапная смерть стала для меня большим ударом. В ноябре лежал в больнице, в руки попалась газета. Там была фотография. Не помню ни издание, ни о чем было интервью. Помню красивую молодую девушку на фото. Тогда я сказал себе: когда выйду из больницы, хочу с ней познакомиться. Нашел её в соцсетях, написал ей, что она мне очень понравилась, хочу с ней встретиться. [Ответила она] не сразу. У неё было так много подписчиков — наверное, она не видела. Я видел, что она очень занята. Так что я ждал и продолжал писать. Я знал, что делаю всё правильно и ждал своего часа. Кому-то такое счастье приходит в 20, кому-то в 30. Мне три года назад было 35. Знаете, на какое сообщение она в первый раз ответила? У нее в Instagram были фото с фотосессии. Ну, знаете, женщины любят фотографироваться с фотохудожником. Это была зима — на фото она сидела красивая, но в кедах. Я же парень простой, деревенский. Я написал ей, что переживаю за неё, что она в кедах зимой, может заболеть. Свой первый ответ она написала на это сообщение. После этого началась переписка. Встреча отложилась на полгода, встретились только в феврале следующего года. Наверное, звезды так сложились. Я её пригласил на ужин, она согласилась. 13 февраля мы встретились на первом ужине. Я выбрал ресторан "Дублин" в Уфе, потому что Лилия раньше работала в Москве в компании Deloitte (международная аудиторская фирма; Чанышева устроилась старшим менеджером по налогообложению и праву — "Idel.Реалии"). Я уж решил в грязь лицом не ударить — подумал, что ей там понравится. О ПЕРВОЙ ВСТРЕЧЕ — Я потерял дар речи. Мне мама рассказывала раньше, как она первый раз увидела папу. "Күрдем дә үлдем" (с татарского — "увидела и умерла"). Вот и у меня так же было. Она была такая красивая. Она такая современная на фото, а в жизни она еще и благородная. У неё длинные красивые пальцы, белоснежная кожа, волосы красиво уложены. Я увидел ее и сказал себе: всё, Алмаз, не накосячить. Взял себя в руки и в тот вечер я говорил очень мало, больше говорила она. Я сказал себе: помолчи Алмаз, и я в основном молчал. У меня кровь ударила в голову, я очень был эмоциональным, но старался держать себя в руках. Это была любовь с первого взгляда. До этой встречи я не думал, что такое бывает. В конце ужина она сказала, что ей предложили возглавить Штаб Навального ("Штабы Навального" в в 2021 году признали "экстремистскими организациями" — "Idel.Реалии") в Уфе, спросила, что я об этом думаю. Она рассказала, что она очень хочет, чтобы была справедливость, чтобы все были свободны, что хочет помогать молодым и пожилым, чтобы была достойная жизнь. Она сказала, что я первый человек, с кем этим делится. Очень хорошо помню: мы встретились в 18 часов, сидели там до полуночи. Она ни разу не обратилась ко мне на "ты". Она со мной говорила на "вы". Может, она тогда уже меня выбрала, потому что доверилась мне и спросила совета. Мы расстались в полночь, а на следующий день, 14 февраля — в День всех влюблённых — мы уже встретились на кофе, с цветами и небольшим подарком. Я ей все [о себе] рассказал, но она не обратила внимания ни на район, в котором я живу, ни на рабочую профессию, ни на тот факт, что у меня не было машины в то время. Для неё самое главное — человечность. Я про Навального никогда не знал. Моя жизнь состояла всегда из забот о маме и папе, сестре и племянниках. О НАВАЛЬНОМ И РАБОТЕ ЧАНЫШЕВОЙ — Навальным я больше интересоваться не стал, но о работе Лилии знал. Я знал, чем она занимается в штабе. На митинги с Лилией не ходил, но я её всегда встречал и провожал. Мы всегда с ней были на связи. Я никогда не говорил, что боюсь за неё — переживал, но не боялся. Я во всем её поддерживал. О ЗНАКОМСТВЕ С МАМОЙ — Наверное, это было в третью годовщину смерти моего папы. Это была инициатива Лилии — она сама сказала, что хочет познакомиться с моей мамой. Мы поехали в деревню, и я познакомил их с мамой. Мама достала свою молодую фотографию, и мы увидели, как Лилия на неё похожа. Мама сказала: "Улым, сантый булма" (с татарского — "сын, не будь глупым". В общем — вы поняли. О ПРЕДЛОЖЕНИИ И СВАДЬБЕ — Предложение сделал, конечно, я — инициатива должна исходить от мужчины. [Тянул так долго], потому что придурок я. Сам виноват. Уже пару детишек в детский сад могли бы водить. Предложение я сделал в изоляторе — Лилия там была, уже точно не помню, за что именно. Нам разрешили свидание. Я пришёл и сказал, что очень хочу с ней воспитывать детей, что люблю её. Ещё я ей сказал, что первые четыре года для Башкортостана она уже отработал (как раз она была главой штаба четыре года, и наши отношения длились четыре года), и что теперь я хочу, чтобы она стала женой и мамой. Лилия заплакала и сказала, что она очень этого ждала. Но я не мог эгоистично жениться на ней раньше. Я так хотел, чтобы в Башкортостане люди увидели, какой у нас есть лидер. Я так хотел, чтобы она работала для народа, как сама этого хотела. Сейчас так тяжело живётся всем в стране, в Башкортостане особенно. Я хотел, чтобы люди почувствовали надежду благодаря ей. Я пожертвовал своей семьёй ради этого, но не любовью. 17 февраля 2021 года мы подали заявление в ЗАГС. Помню, было темно и холодно. Через два месяца — 17 апреля — у нас состоялась свадьба. Было очень солнечно и тепло. Мы потратили много денег, решили не экономить. Мы заказали кольца с бриллиантами. Свадьба у нас была в новом ресторане на реке Агидель, мы были первыми клиентами этого ресторана. У них ещё даже мебели не было. Ради нашей свадьбы они купили мебель, декорации. У нас весь ресторан был украшен свежими цветами. Трёхэтажный ресторан был весь наш, у нас было очень много гостей. Она была моей принцессой. О СЕМЕЙНЫХ ТРАДИЦИЯХ — У нас расположение квартиры такое, что закат мы смотрим в спальне — окна выходят на Агидель. Солнце восходит со стороны кухни. Когда открыты все двери в комнатах, с вечера виден закат, с утра — восход. Самое красивое — это смотреть, как засыпает Лилия в лучах заката. И будить её поцелуем. У неё очень красивые зеленые глаза. Вот это была самая лучшая традиция. Завтраки я готовил сам — люблю это делать. На Новый год мы приглашаем всех родных, я готовлю гуся. Лилия у меня современная, политик. Мы с ней договорились, что каждый день готовить буду я, а она будет готовить свои фирменные блюда по праздникам. Она очень вкусно готовит. ОБ ОБЫСКЕ — Не знаю — может, это было предчувствие, но я не спал в ту ночь. Уснул только под самое утро очень крепко. Проснулся уже, когда увидел человека в маске с автоматом над своей головой и услышал громкое "вставайте". Через несколько секунд я пришёл в себя и начал материться и орать на сотрудников на татарском. Я видел, что они меня понимают. Они мне не отвечали, но отошли от Лилии и не трогали её больше. Ворвались они в 6 утра, в 13:00 они всё ещё проводили обыск. Ушли в 14:00 — Лилию увели. Дом был перевёрнут вверх дном. Я немного убрался, позвонил родителям, друзьям, адвокату и поехал в Следственный комитет. Там мне вручили постановление, что моя жена задержана для допроса по делу в качестве свидетеля. После 8 вечера её увезли в СИЗО. Я ей привез личные вещи, одежду, подушку. На следующий день был суд. Приехал следователь из Москвы. Если с утра Лилия ещё была свидетелем и подозреваемой, то к вечеру она уже стала обвиняемой [по делу о создании "экстремистского сообщества" — ч.1 ст.282.1 УК РФ]. 17 ноября была апелляция [на арест], я её видел по видеосвязи. Я посылал ходатайства, просил разрешить свидание — мне отказывали. Я даже не знал, что её уже увезли в Москву. Я собрал вещи и поехал за ней. Последний раз я её обнял и поцеловал 9 ноября [в день обыска и задержания]. О САМОМ СЛОЖНОМ — [Самое сложное] — понять, почему всё так несправедливо. Она ни в чём не виновата, она не должна сидеть в тюрьме. Женщины не должны сидеть в тюрьме. Лилия не должна сидеть в тюрьме. На неё был написан донос кем-то в Челябинске — страниц 30. Ещё кто-то решил, что она может скрыться от следствия. Убийцы и коррупционеры на свободе, а она — молодая умная женщина — сидит. Она держится, но ей очень тяжело психологически. Она не может увидеться со мной, она не может увидеться с мамой. Она не должна сидеть, она ни в чём не виновата. Я несколько раз в неделю ношу ей в изолятор передачи. Фрукты, полезные и вкусные продукты. Ей нужны витамины. Я буду экономить на себе, но ей буду носить. Она моя жена, я за неё жизнь отдам. [Сейчас я живу] на сбережения. У нас была такая договоренность, что она тратит свои деньги на себя, а я — на семью. Она очень любила Башкортостан, но любила и море. Мы с ней много путешествовали. Один год 8 марта она проснулась, я ей сказал: "Собирайся". Мы слетали в Казань на пару дней, нам там очень понравилось. Мужчина должен радовать женщину, делать ей приятные сюрпризы, я так считаю. Если бы я знал, что случится 9 ноября, я бы все её деньги сохранил. Это были её сбережения ещё с работы в Москве. Теперь эти все деньги забрали. Но какие-то сбережения ещё остались. Я читаю про ГУЛАГ — как люди сидели по 20 лет и выживали. Пройдут годы, моя жена выйдет на свободу. Не знаю, может, я не доживу. Наша любовь навсегда — она будет и в этой жизни, и в следующей. Если я умру, я буду просить Аллаха, чтобы он вернул меня поближе к Лиле в теле собаки, кошки или соловья — буду петь для неё. И она поймет, что это я к ней вернулся... Идель.Реалии
