Нужна не «адаптация», а радикальная перестройка
Нужна не «адаптация», а радикальная перестройка
Более полугода назад, в конце февраля, «коллективный Запад» нанес сильнейший удар по Центральному банку Российской Федерации – были заморожены его валютные активы на сумму более 300 млрд долл.
МОСКВА, Институт РУССТРАТ.
По моим расчетам, из строя была выведена примерно половина всех активов Банка России. С такой «дырой» в балансе обычные коммерческие банки и компании не живут. Но Банк России продолжал функционировать. И более того, продолжал без каких-либо оговорок отражать замороженные активы в своей балансовой отчетности. Об этом можно судить по ежемесячным балансам Банка России, которые отражают активы и обязательства ЦБ на последний день каждого месяца.
Обычному коммерческому банку финансовый мегарегулятор не позволил бы подобной вольности и дерзости. Но самому себе он сделал исключение. Банк России продолжал лишь проводить переоценку валютных активов с учетом укрепления рубля. Поэтому в рублевом выражении валютные активы вроде бы убавились. Но все это — виртуальные изменения. Никаких операций с иностранной валютой Банк России с 28 февраля не проводил (о прекращении таких операций Банк России объявил официально). Это можно видеть и по странице на сайте Банка России, где отражаются такие операции. С конца февраля по сей день по каждому дню в графах «Продажа валюты» и «Покупка валюты» стоят прочерки.
Как говорится, «нет худа без добра»: заморозка валютных активов дала Банку Росси шанс начать жизнь с чистого листа. Т. е. из института «валютного управления» (currency board) превратиться в полноценный Центральный банк. «Валютное управление» — институт, который занимается эмиссией местных денежных знаков путем покупки и накопления иностранной валюты (раньше это была валюта метрополии; последние десятилетия ее стали называть «резервной валютой»). А полноценный Центральный банк осуществляет эмиссию национальной денежной единицы посредством выдачи кредитов, номинированных в этой денежной единице, компаниям и организациям своей страны. Может также покупать долговые бумаги, эмитированные резидентами. Институт, называемый «валютным управлением», в конечном счете обслуживает интересы метрополии (или того государства, валюту которого он покупает). А полноценный Центральный банк своими кредитами и инвестициями обеспечивает развитие национальной экономики.
Банк России до начала санкционной войны имел все признаки «валютного управления». Последний досанкционный месяц в отчетности Банка России — февраль. Как видно из приведенной ниже таблицы, позиция «Иностранная валюта и драгоценные металлы» составляла в феврале 74,8% всех активов. Сюда надо еще добавить «Требования к МВФ» — и мы получим общую величину международных резервов России. Она составила 80,0% всех активов Банка России. На конец февраля доля золота в международных резервах Российской Федерации, по данным Банка России, равнялась 20 процентам. Получается, что на иностранную валюту пришлось 64% активов Банка России. Чем не институт «валютного управления»?
И вот у Банка России коллективный Запад «заморозил» (читай: отнял навсегда) всю валюту за исключением китайского юаня. От «валютного управления» остались «рожки да ножки». Самое время начинать новую жизнь, становиться полноценным Центральным банком. За счет наращивания рублевых кредитов и, возможно, также рублевых инвестиций.
Давайте посмотрим, какие же метаморфозы претерпел Банк России. Благо Банк России уже опубликовал данные о своем балансе за август. Таким образом, мы имеем полугодовую панораму: какие-то тенденции на этом отрезке времени можно обнаружить. Прежде всего, обратим внимание на ту часть баланса, в которой отражены активы ЦБ.
И что мы видим? Во-первых, величина всех активов в рублевом выражении сократилась на 28,5%. Однако это сокращение обусловлено не тем, что Банк России исключил из учета замороженную валюту (нет, он ее продолжает включать в активы), а укреплением валютного курса рубля. На 28 февраля курс рубля к доллару США равнялся 83,5485. А на 31 августа — 60,3677. Кстати, рано или поздно коллективный Запад замороженные валютные резервы конфискует. Интересно, будет ли Банк России и тогда отражать украденную валюту в своем балансе?
Во-вторых, доля позиции «Иностранная валюта и драгоценные металлы» в активах на конец августа составила 68,6%. Если еще добавить позицию «Требования к МВФ», то получим долю всех международных резервов на конец лета, равную 73,6%. Никаких радикальных изменений по сравнению с концом февраля (показатель 80,0%) мы не видим.
В-третьих, суммарная доля рублевых кредитов и ценных бумаг российских эмитентов на конец февраля равнялась 19,2%. А на конец августа этот показатель оказался равным всего лишь 8,8%. Более чем двукратное падение доли кредитов и ценных бумаг! В абсолютном выражении (рублевая сумма) объем кредитов и ценных бумаг уменьшился более чем в 3 раза! Резкое сокращение произошло не за счет ценных бумаг (их портфель оставался почти без изменения в течение полугода), а за счет кредитов. И в этом нет ничего удивительного: Банк России установил ключевую ставку в начале санкционной войны на запретительном уровне в 20%. Правда, в июле она была понижена до 8 процентов. Но и эта планка делает доступными кредиты коммерческих банков лишь для спекулянтов. Большинство отраслей реального сектора экономики имеют рентабельность производства, существенно более низкую, чем процентные ставки коммерческих банков. Заявленный властями России курс на масштабное импортозамещение требует дешевых кредитов, а их нет.
В-четвертых, не может не обратить на себя внимание позиция «Прочие активы». Всегда в балансовых отчетах Банка России она была «технической» и измерялась долями процента по отношению к общему объему активов. И в конце февраля ее доля была равна 0,65%. А вот в конце августа она в абсолютном выражении выросла в 19,3 раза, а ее доля в активах стала равна 17,6%. Доля позиции «Прочие активы» оказалась в два раза больше суммарной доли рублевых кредитов и инвестиций. «Прочие активы» — позиция, содержание которой Банк России не раскрывает. А эксперты почему-то этим вопросом не задаются.
Предложу свою версию этой таинственной позиции. Денежные власти России уже несколько месяцев говорят о необходимости «девалютизации» российской экономики. Под ней они понимают уход от так называемых «токсичных» валют (долларов США, евро, других валют недружественных государств). Но уход не в рубли, а в так называемые «дружественные» валюты. Такие, как китайский юань, индийская рупия, турецкая лира, дирхам ОАЭ, гонконгский доллар и др. Объемы операций с такими валютами на Московской бирже быстро растут. Банк России и Минфин всячески поощряют переход на работу с такими валютами и их накопление. Не исключено, что и Банк России включился в процесс аккумуляции «дружественных» валют. Но не афишируя накопление резервов в «дружественных» валютах. И даже скрывая это. Не отражая операции с «дружественными» валютами на своем сайте и, вероятно, используя в качестве посредников таких операций особо доверенные коммерческие банки. Т. е. Банк России продолжает действовать в привычном для себя режиме работы «валютного управления».
Впрочем, это пока лишь версия. Был бы очень рад, если бы Банк России опроверг мое предположение. И предложил бы более оптимистичное объяснение. Например, что за позицией «Прочие активы» скрываются кредиты российскому ОПК (оборонно-промышленному комплексу). Но, увы, такое предположение является гораздо более фантастической версией. Потому что я точно знаю, что наша «оборонка» задыхается из-за перебоев с бюджетным финансированием. А кредиты банков директора оборонных предприятий рассматривают как летальное оружие, предназначенное для уничтожения стратегически важных отечественных производств.
В общем, вывод напрашивается неутешительный: никакой радикальной перестройки работы Банка России, диктуемой санкционной войной против нашей страны, не просматривается. Банк России продолжает катиться по инерции на наезженной колее, предназначенной для институтов «currency board». Сегодня в лексиконе Банка России появляются новые слова, призванные создать иллюзию, что на Неглинке происходят какие-то значимые изменения с учетом новых реалий. Одно из них — «адаптация». Мол, Банк России «адаптируется» к условиям санкционной войны. Но, как мы видим из баланса Центробанка, такая «адаптация» может окончательно угробить российскую экономику. Мы ждем от Банка России не «адаптации», а радикальной перестройки, превращения его из «валютного управления» в полноценный национальный Центральный банк.