«Неопределенная ситуация с СВПД чревата риском неконтролируемой эскалации»
Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) остается отправной точкой для новых переговоров по иранской ядерной сделке, сообщил в интервью «Известиям» постоянный представитель России при международных организациях в Вене Михаил Ульянов. По его словам, при необходимости заинтересованные стороны могут прийти к модифицированной договоренности. Дипломат назвал рост запасов высокообогащенного урана в Иране некритичным, несмотря на доклады МАГАТЭ. Постпред отметил, что взаимодействию Тегерана и агентства мешает прежде всего позиция западных стран — в ноябре 2024 года они продвинули антииранскую резолюцию, подорвав достигнутые ранее договоренности. О перспективах возвращения к переговорам — в эксклюзивном интервью Михаила Ульянова «Известиям».
«СВПД по-прежнему остается в «полуразобранном» состоянии»
— Генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Гросси неоднократно отмечал, что формат Совместного всеобъемлющего плана действий больше неэффективен. Кроме того, он выражал обеспокоенность в связи с развитием ядерной программы Ирана. Как Россия оценивает текущее взаимодействие Тегерана и МАГАТЭ?
— Я бы воздержался от категоричных суждений в отношении эффективности Совместного всеобъемлющего плана действий. Это весьма деликатный вопрос. Напомню, что в 2021–2022 годах в Вене проходили интенсивные переговоры по восстановлению ядерной сделки. Ровно три года назад переговорный процесс успешно вышел на финишную прямую. Были все возможности для того, чтобы решение вступило в силу, и, соответственно, ядерная программа Ирана вернулась бы к изначальным параметрам в соответствии с договоренностями 2015 года, а нелегитимные санкции в отношении Тегерана были бы отменены. В этом случае СВПД продолжал бы безоговорочно играть исключительно важную роль. Но этого не произошло. Западные участники опрометчиво заблокировали переговорный процесс, когда до его завершения оставалось сделать всего лишь несколько шагов.
Ядерная сделка была подписана в 2015 году Ираном, Россией, США, Великобританией, Францией, Китаем и Германией. Она предполагала отмену антииранских санкций в обмен на ограничение Тегераном своей ядерной программы. Однако в 2018 году президент США Дональд Трамп в одностороннем порядке вышел из СВПД, вновь наложив американские санкции на Тегеран. В ответ Иран начал поэтапный отказ от ряда своих обязательств по соглашению. Сперва он приостановил продажу избытков обогащенного урана и тяжелой воды в другие страны, а также превысил потолок запасов низкообогащенного урана в 300 кг.
— В каком состоянии сегодня находится СВПД и есть ли у него альтернатива?
— Сейчас, три года спустя, положение, конечно, изменилось. СВПД по-прежнему остается в «полуразобранном» состоянии. Кроме того, срок его действия истекает 18 октября этого года. Ничего на замену ему в данный момент нет. Поэтому, вероятно, речь теперь пойдет о какой-то модифицированной договоренности, если заинтересованные стороны придут к единому мнению о необходимости ее разработки. Однако в любом случае СВПД останется отправной точкой для новых переговоров.
«Объемы производства урана, обогащенного до 60-процентного уровня, возросли»
— Вызывают ли беспокойство последние доклады генерального директора МАГАТЭ по иранскому досье?
— Действительно, последние доклады генерального директора МАГАТЭ, которые обсуждались 4 и 5 марта в совете управляющих агентства, рисуют довольно тревожную картину. Однако, на наш взгляд, оснований для алармизма нет. За последние месяцы не произошло ничего такого, что давало бы реальные основания для драматических оценок. Иран по-прежнему добросовестно выполняет соглашение о гарантиях с МАГАТЭ и остается наиболее проверяемой страной.
Как Тегеран, так и секретариат агентства подтверждают готовность к диалогу и повышению качества взаимодействия. Однако этому всё время что-то мешает. Как правило, это позиция западных участников СВПД. Так, в ноябре 2024 года они протащили через совет управляющих большинством голосов антииранскую резолюцию. В результате те договоренности, которые незадолго до этого были достигнуты по итогам визита Рафаэля Гросси в Иран, в значительной мере подорвали. В целом же взаимодействие Ирана и МАГАТЭ есть, хотя хотелось бы видеть его на более продвинутой стадии.
— По словам Рафаэля Гросси, за последние месяцы объем высокообогащенного урана в Иране вырос со 182 до 275 кг. Насколько критично с точки зрения РФ такое увеличение запасов урана, обогащенного до 60%? Видит ли Москва в этом угрозу режиму ядерного нераспространения?
— Да, действительно, объемы производства урана, обогащенного до 60-процентного уровня, возросли. Думаю, что это стало ответом Тегерана на антииранскую резолюцию совета управляющих, принятую в ноябре 2024 года. Такое увеличение запасов некритично, поскольку производство остается под эффективным контролем агентства.
Угрозу режиму ядерного нераспространения мы видим не в обогащении урана, а в неспособности основных вовлеченных сторон найти общий язык и перейти от «мегафонной» дипломатии к подлинной.
— Каковы первоочередные шаги для возвращения сторон за стол переговоров?
— Нынешняя неопределенная ситуация с СВПД чревата риском неконтролируемой эскалации. Поэтому оптимальный путь вперед мы видим в возвращении основных игроков за стол переговоров. Для этого необходимо прежде всего, чтобы новая администрация США сформулировала свои подходы и проявила готовность к участию в переговорном процессе.
На российско-американских переговорах в Эр-Рияде 18 февраля обсуждалось иранское досье, заявил помощник президента РФ Юрий Ушаков. По его словам, на встрече было решено провести отдельные переговоры по этой теме. Агентство Bloomberg ранее сообщало, что РФ в ответ на просьбу США согласилась выступить посредником в переговорах по ядерной сделке. Кроме того, глава МИД РФ Сергей Лавров во время визита в Тегеран отметил, что Москва настроена на продолжение поиска приемлемых развязок для выхода из сложившейся ситуации.