От гаража до пустыни: почему галереи открываются в необычных местах

Многие крупные арт-институции — от ярмарок и галерей до мировых аукционных домов — переживают сегодня трудные времена. В 2024-м продажи Sotheby’s упали на 23%: на этом фоне в прошлом году аукционный дом уволил 150 сотрудников. Арт-ярмаркам также приходится бороться с «нисходящим» трендом: в отчете Art Basel & UBS за 2023 год утверждается, что в 2019 году доля ярмарок в галерейных продажах составляла 42%, а в 2023-м — только 29%. При этом онлайн-продажи чувствуют себя несколько увереннее: согласно отчету Art Basel & UBS, в 2023 году они выросли на 7% по сравнению с предыдущим годом. Эксперты связывают подобное положение дел с непростой экономической ситуацией, а также — с постепенной сменой поколений, которая влечет за собой переформатирование арт-рынка. Все это сопровождается снижением доверия к арт-институциям и авторитетам: неудивительно, что все чаще заходит разговор о новых форматах, в том числе — галерейных. Небольшие галереи открываются в самых неожиданных местах — от парикмахерской до пустыни в Нью-Мексико. Вряд ли им удастся кардинально изменить арт-рынок, однако они могут стать альтернативой «классическим» институциям. А заодно — помочь художникам, кураторам, галеристам создать более здоровое арт-сообщество, где ставка делается не на конкуренцию, а на взаимную поддержку. 

Искусство в студенческом шкафчике 

Тренд на необычные галерейные пространства начал зарождаться еще до пандемии. В 2012 году в частном гараже в жилом районе Северного Литтл-Рока, штат Арканзас, открылась галерея Good Weather: ее основатель Хэйнс Райли искал художников среди своих знакомых по аспирантуре и художественной школе. В свою очередь проект с французским названием The Institute of Jamais Vu появился в Великобритании в 2010-м. Несколько бывших студентов Leeds Foundation подумали, что снимать жилье в одиночку в Лондоне слишком дорого, и вместе арендовали складское помещение, ставшее не только временным домом, но и галереей. Художников изначально отбирали среди знакомых, затем круг авторов расширился. Разделить частное и публичное пространство оказалось не так уж сложно: во время вернисажей в «жилой» зоне выключали свет, чтобы посетители — а заглянуть в галерею мог любой желающий — не заблудились и не угодили в «закулисье». Более экзотический пример — галерея Desktop Residency, придуманная в 2012 году британцами Барни Пейджем и Джоном Генри Ньютоном. Оба работали в студии художника Райана Гандера, причем, компьютер Ньютона стоял таким образом, что его рабочий стол был виден посетителям. Поначалу Ньютон сам устанавливал необычные обои — хотел развлечь себя и гостей. А потом родилась идея приглашать художников, создающих цифровые произведения: чтобы любой человек мог скачать их на свой девайс. Таким образом, «выставка» лишилась конкретной площадки и оказалась распределенной по гаджетам, находящимся в разных концах света. Наконец, самый поэтичный пример — галерея North London Contemporary Art Outpost, возникшая благодаря лондонским художникам Айзеку Кларку и Линдси Макмиллану. Они купили за 500 долларов кусок земли в пустыне в Нью-Мексико и возвели небольшую постройку, однако успели показать только одну выставку, после чего здание обрушилось из-за непогоды. 

Эти и многие другие примеры рассматриваются в книге «Галерея в расширенном поле», посвященной нестандартным выставочным пространствам Великобритании, России и США. Двуязычное издание представляет собой подборку интервью, проведенных студентами Британской высшей школы искусства и дизайна и Московской школы современного искусства. На презентации книги в феврале с помощью видеосвязи присутствовал один из героев — британский художник Гарри Мидли. Он рассказал о своем проекте — галерее в студенческом шкафчике MXXXII в бывшем здании одного из блоков Лидского столичного университета (ныне Лидский университет Беккета): 

— У каждого студента есть шкафчик — приватное пространство, расположенное в большой институции, в которой, в свою очередь, есть своя галерея. Приходившие туда гости видели заодно и мою галерею в шкафчике, так что еще на первом курсе я примерил на себя роль директора галереи и куратора. В одиночку решал, что буду показывать, и наслаждался свободой. Затем институция обратила внимание на деятельность галереи, и мне пришлось каждую неделю согласовывать свои планы. В целом, подобные проекты — хорошее подспорье для тех, кому хочется художественной самостоятельности, а также интересно развиваться за пределами коммерческих форматов. 

Бунт против «белого куба» 

Подобные галереи олицетворяют собой критику «белого куба» — формата коммерческой площадки со стандартным экспонированием. Они могут дать публике то, на что неспособны более «раскрученные» места. Например, особую интимную атмосферу: создатели нестандартных галерей часто сами исполняют обязанности куратора, администратора и экскурсовода и общаются со зрителями. В «престижных» местах посетитель имеет дело лишь с администратором: дистанция здесь больше и очевиднее. В отличие от крупных институций у маленьких галерей может быть гибкое время работы — как у проекта Lock Up International: британский художник и куратор Льюис Тиг Райт открыл его в складском помещении — ячейке для хранения. В интервью, опубликованном в книге «Галерея в расширенном поле», он рассказал, что некоторые посетители приходили глубокой ночью. Кстати, сама галерея задумывалась как pop-up проект, то есть лишенный конкретной географической привязки. Единственное условие — для выставки требовался склад: в разное время экспозиции проходили в Мехико, Брюсселе, Сиднее, Лос-Анджелесе, Токио, Стамбуле, Франкфурте. 

Нестандартные выставочные пространства есть и в России. Хрестоматийный пример — Александр Петрелли, придумавший галерею Пальто вместе с группой «Перцы» в 1995 году. Завсегдатаи вернисажей хорошо знают этого «эксгибициониста», с удовольствием распахивающего пальто с прикрепленными к подкладке работами. Галерея существует в pop-up формате уже 30 лет: за это время Петрелли представил более 500 экспозиций. 

Екатерина Карцева, доцент факультета истории искусств РГГУ, два года назад открыла в своей квартире галерею женского искусства murmure: под выставки выделили одну из комнат. И хотя пространство получилось камерным, здесь показывают работы известных художниц, в том числе — Ольги Тобрелутс. Екатерина рассказала «Культуромании» о том, как видит трансформацию привычных форматов: 

— Я думаю, что эти процессы носят общечеловеческий масштаб. Фетишизация процесса создания искусства, камерности, интимности, тенденция к автобиографичности, саморефлексии стирают границы между приватным и общественным. Как следствие, искусство появляется и создается всюду, даже в тех местах, где ему быть по идее не положено. Что касается самоорганизации, то предполагаю, что подросло поколение людей, которые не нуждаются (или не надеются) на разрешение со стороны кого-то наделенного правом власти, экспертности и начинают делать выставки и самовыражаться там, где получается. Цифровая культура — интернет, технологии, доступность информации — ведут к устранению вертикальной иерархии и развитию горизонтальных связей разного порядка, люди взаимодействуют по интересам. Хотя сейчас есть мнение и о том, что молодежи все сложнее коммуницировать с другими, создавать отношения. Но не все так просто. Совершенно точно культурные изменения происходят, и мы являемся частью каких-то процессов, которые пока нам сложно увидеть, так как находимся внутри них. 

Человеку нужен человек 

Что же движет теми, кто создает галереи непривычного формата? И что они получают взамен — ведь многие инициативы не только не выходят на самоокупаемость, но и задумываются как некоммерческие? По словам Гарри Мидли, главный подарок — человеческое общение: 

— Это очень полезный опыт. Тебе нужно быстро выстроить социальные связи. Также ты учишься решать разнообразные проблемы, а еще — быть щедрым, поскольку вкладываешь в это дело свои силы и средства. Впрочем, отдача в любом случае больше. У тебя появляются новые друзья и просто хорошие люди, готовые, если что, прийти на помощь. Так что не стоит думать о сиюминутной выгоде: ты получишь куда более ценные вещи.

О важности общения «Культуромании» рассказала Екатерина Карцева: 

— Murmure — это самая что ни на есть коммуникация. Даже означает — «шепот». Потому что мы собираемся узким и закрытым кругом. Я узнаю много новых людей, но они приходят по принципу 2-х рукопожатий, то есть с кем-то из тех, кого позвала я. Общение — это и есть самое ценное для меня. Выставка становится поводом к той коммуникации друг с другом, и с самим собой конечно. Искусство в первую очередь нужно нам для того, чтобы понять самих себя. Чтобы понять мир вокруг, существует наука. 

Екатерина также рассказала о личных причинах, побудивших ее открыть галерею: 

— В целом, мною двигали внутренние интенции. Была очень сильная боль, которую хотелось закрыть. Иначе я бы просто духовно не выжила. Ведь иначе, без истинной мотивации, сложно себя заставить на такие поступки. Я лечила себя таким образом, зализывала раны. Но знакомые в арт-тусовке — художницы, искусствоведы, журналисты — подхватили и понесли эту идею дальше. Я увидела обратную связь, что это не только мне оказалось нужно. Иначе бы все ограничилось, может, одной-двумя выставками. Недавно я как раз думала о том, что мастерство, профессионализм — это что-то про самого тебя, но успех — это уже про принятие обществом. И здесь связи и наработки могут очень помочь. 

Выйти за рамки «арт-гетто» 

Особенность нестандартных галерей — в их гибкости: здесь нет планирования на годы вперед, как в музеях, и все меняется в зависимости то ситуации. Но есть и минус: подобные проекты целиком зависят от жизненных обстоятельств своих создателей. Многие институции, перечисленные в книге «Галерея в расширенном поле», прекратили свое существование, например, The Institute of Jamais Vu, проработавший до 2014 года, или были поставлены на паузу. Впрочем, некоторые — например, Good Weather — не только здравствуют, но и присутствуют теперь в «традиционном» арт-пространстве: у галереи появилась дополнительная площадка в Чикаго, представляющая собой хрестоматийный белый куб. В свою очередь, галерея Пальто Александра Петрелли показала несколько выставок в «обычном» формате на разных площадках: от Музея Москвы до арт-платформы Cube.Moscow. 

В целом, у нестандартной галереи может быть два пути: всеми силами сохранять свою независимость — пока основателю это не надоест и он не переключится на другой проект. Либо пытаться встроиться в «большой» арт-рынок, желательно на своих условиях. Однако есть и третий — сотрудничество с другими неочевидными площадками. Подобные планы есть у Екатерины Карцевой: в прошлом году галерея murmure вышла за рамки квартиры, представив спецпроект «Платье, в котором я живу» на ярмарке «Контур» в Нижнем Новгороде. А недавно Екатерина запустила медиа о женщинах в искусстве murmure.space. И подтвердила «Культуромании», что проекты на внешних площадках будут продолжены: 

— Да я планирую как раз на этом сосредоточиться. Потому что неудобно принимать у себя дома чужих людей, и неудобно им отказывать. А сейчас, когда уже есть комьюнити в Телеграме, я думаю, выставки на внешних площадках — отличное решение. При этом, я говорю не про галереи. Мне интересен выход за рамки нашего «арт-гетто» — высоколобой арт-тусовки. В том числе в новые контексты и площадки, где современное искусство не принято показывать. Ну, например, среди планов выставка в музее Булгакова («Нехорошая квартира») на осень 2025. И инсталляции-интервенции, возможно, однодневные выставки. Главное, чтобы это было за рамками каких-то традиционных представлений. Удивить, найти новое не так уж и просто, я понимаю, но мною движет именно поиск, интерес, азарт. По этой причине я совершенно не планирую принимать участие ни в каких коммерческих ярмарках. Мне это совершенно не интересно. 

Ксения Воротынцева 

Фото: Анна Титова, на фото — Екатерина Карцева, предоставлено для публикации murmure