«Следствие на тот момент оснований для привлечения господина Гафурова не имело»

В 1999 году в прокуратуре решили, что запись с угрозами Айдару Исрафилову была его инсценировкой. Часть 39-я

«Не убью, не зарежу — без конкретики. Имен мужчин не было. Потому, конечно, мы со следователем посчитали, что в таком виде это не может иметь доказательственного значения. Эта запись не свидетельствовала о причастности Гафурова к данному преступлению и вообще какой-либо преступной деятельности. Мы расценили это как инсценировку самого Исрафилова, что запись представлена умышленно, чтобы дискредитировать господина Гафурова», — рассказал Равиль Абзалилов, который в 1998–1999 годы был начальником отдела по расследованию умышленных убийств и бандитизму в прокуратуре РТ. По его словам, версия причастности Гафурова тогда даже не рассматривалась. О чем еще рассказали в Савеловском суде Москвы свидетели стороны защиты — в репортаже «БИЗНЕС Online».

«Он не давал показаний, что господин Гафуров угрожал ему убийством или расправой»

На прошлой неделе заседание по уголовному делу экс-ректора КФУ Ильшата Гафурова в Савеловском районном суде началось с ходатайства прокурора Миланы Дигаевой об очередном продлении срока содержания под стражей подсудимого. Несмотря на то что адвокаты уверяли в суде, что их доверитель не намерен скрываться, а Гафуров утверждал, что никогда не был связан с «криминальными элементами», судья Ольга Чистова продлила арест еще на 3 месяца — до 20 июля.

После этого перешли к допросу свидетелей со стороны защиты. Первым в зал вошел Равиль Абзалилов. Он работал в органах прокуратуры РТ с 1984 по 2023 год, после чего вышел на пенсию. В 1998–1999 годы свидетель являлся начальником отдела по расследованию умышленных убийств и бандитизму. «У нас было 25 следователей по всей Республике Татарстан. Отдел дислоцировался в основном в Казани, в центральном аппарате на улице Гагарина, 73а. Мы делили помещение с прокуратурой Ново-Савиновского района», — пояснил Абзалилов. По его словам, сам он подчинялся прокурору РТ Сайфихану Нафиеву и его первому заместителю Кафилю Амирову. В тот момент в обязанности Абзалилова входил контроль за расследованием уголовных дел. «Мы тогда работали как первая инстанция, то есть с момента осмотра места происшествия до направления дела в суд. Все следственные действия выполняли. Я как начальник заслушивал доклады подчиненных следователей. На правах начальника отдела имел право самостоятельно проводить следственные действия по указанию руководства, по поручению прокурора республики принимал в производство резонансные дела», — перечислил Абзалилов. В качестве примера он привел «кукморское дело», когда в 1998 году в дом начальника кукморской налоговой инспекции Альмухамета Ярмакова ворвались вооруженные люди и расстреляли в упор его сына.

— Допрашивали ли вы Исрафилова Айдара в 1999 году? — спросил адвокат Александр Нарышкин.

— Да, в июле 1999-го допрашивал Исрафилова. Это было поручение прокурора республики как раз, поскольку у моего подчиненного следователя [Айдара] Салимуллина было в производстве дело по поводу покушения на Исрафилова, — ответил Абзалилов. — Поскольку Исрафилов был депутатом горсовета в Елабуге, а одновременно следователь мне докладывал, что, по сведениям оперативников МВД, он является лидером ОПГ в Елабуге. Такой симбиоз. Поэтому прокурор республики дал указание пригласить Исрафилова в Казань в наш отдел, побеседовать с ним, оформить протокол допроса.

Эта беседа с Исрафиловым, как отметил свидетель, длилась не менее четырех часов. В ходе разговора потерпевший рассказывал в том числе о своих неприязненных отношениях с прокурором Елабуги Вагизом Саттаровым (давал показания в суде в сентябре 2024 года), который возбудил уголовное дело в отношении Исрафилова за избиение директора рынка Ильгиза Хаматуллина (давал показания в суде в январе 2025-го). «Он рассказал о том, что на прокурора Саттарова подал заявление в суд. Судиться с ним решил, это уж его право, а одновременно записался на прием к прокурору республики Нафиеву с жалобами на действия или бездействие Саттарова», — вспомнил Абзалилов.

Также он указал, что Исрафилов рассказывал ему и о своих отношениях с Гафуровым, который якобы отказывался выделять из бюджета деньги для бывшего кинотеатра «Кама», где в то время уже был клуб «Мираж». «Исрафилов говорил о том, что в 1998 году финансирование было на ремонт и так далее, даже большие суммы называл, но деньги не поступили. Бывший глава администрации [Ильдар Ишков] то ли обещал, то ли не обещал поддержку, но потом сказал: „Занимайся ремонтом сам“. Он говорил, что в 1999 году в бюджет почему-то вообще не попала смета по оплате расходов молодежного центра. Он жаловался, что это решение провел глава Гафуров», — рассказал свидетель.

Также, по его словам, Исрафилов говорил о том, что на одном из мероприятий критиковал мэра Елабуги, а тот в ответном слове заявил, что молодежный центр документально не оформлен, там распространяются наркотики, сам предприниматель не платит налоги и привлекается к уголовной ответственности за избиение директора рынка. «Я хочу сказать, что эти вопросы решались публично со сцены, пресса там была. Никто ничего не скрывал, две стороны друг друга критиковали», — заявил Абзалилов. Также он указал, что Исрафилов жаловался на то, что в разговоре один на один Гафуров якобы сказал: «Ты же понимаешь, к чему эти конфликты между нами приведут?» «Исрафилов показал, что в этом контексте расценил это как угрозу расправы в свой адрес. Но тем не менее в протоколе допроса такого нет, он не давал показаний, что господин Гафуров угрожал ему убийством или расправой. Поэтому мы расценили это как субъективное мнение Исрафилова. Не было конкретики — „убью, застрелю“», — отметил свидетель.

— Из показаний Исрафилова следовало намерение Гафурова посягать на жизнь? — уточнил Нарышкин.

— Прямо не следовало. Я же объяснил, что даже эти слова о том, к чему приведут конфликты, мы не расценивали как угрозу, — ответил Абзалилов.

Через две-три недели после допроса Исрафилова следователь Айдар Салимуллин, который занимался делом о покушении, доложил, что потерпевший предоставил кассету с аудиозаписью. На ней был разговор двоих мужчин, один из которых другому «высказывает угрозы без конкретики». «Не убью, не зарежу — без конкретики. Имен мужчин не было. Потому, конечно, мы со следователем посчитали, что в таком виде это не может иметь доказательственного значения. Эта запись не свидетельствовала о причастности Гафурова к данному преступлению и вообще какой-либо преступной деятельности. Мы расценили это как инсценировку самого Исрафилова, что запись представлена умышленно, чтобы дискредитировать господина Гафурова», — рассказал свидетель.

Также он подчеркнул, что тогда изучили личность самого Исрафилова и выяснили, что он являлся лидером преступной группировки Елабуги, которая конфликтовала за сферы влияния с другими группировками в регионе. «Это дало нам основания усомниться в достоверности записи и самих показаний Исрафилова о причастности господина Гафурова. Поэтому следствие на тот момент оснований для привлечения господина Гафурова, предъявления ему обвинений не имело», — указал Абзалилов.

— Имело ли место вмешательство в ход расследования со стороны руководства прокуратуры РТ, руководства других правоохранительных органов, представителей власти РТ с целью непривлечения Гафурова к ответственности по данному уголовному делу? — спросил Нарышкин.

— Для меня это неприемлемо, — уверенно ответил свидетель. — Никогда ко мне с такими вопросами, предложениями и указаниями не обращались. Как говорил покойный Амиров, мой учитель: «Не знаешь как — поступай по закону». Мои следователи мне тоже не докладывали, чтобы к ним с такими предложениями выходили.

Отдельно Абзалилов подчеркнул, что на тот момент Гафуров являлся главой администрации, а для сотрудников 6-го отдела он был «одним из многочисленных глав районов Татарстана», при этом Елабуга была провинциальным городом. «Поэтому для нас он не представлял большой величины. Если бы действительно у следствия, у нашего отдела имелись доказательства причастности господина Гафурова к этому преступлению или любому другому, то следствие инициировало бы привлечение к ответственности. Но таких данных на тот момент у нас просто не было», — заверил свидетель.

Абзалилов также рассказал, что Исрафилов говорил о планах вновь баллотироваться в депутаты горсовета, зато о планах избраться депутатом Госсовета РТ или Госдумы ничего не сообщал. «Если бы он это сказал, я бы записал. Мне какая разница, куда он собирается баллотироваться?» — пожал плечами свидетель.

— Исрафилов называл предполагаемых заказчиков или указывал на кого-то? — спросила Дигаева.

— Имена какие-то были, я уже не помню, — ответил Абзалилов. — Из его показаний я понял, что он тоже имеет отношение к криминалу, за кого-то там вписывался.

— Каким образом проверялись показания Исрафилова? — продолжила гособвинитель

— Уже не помню, — сказал свидетель.

Также он заявил, что не помнит, какие версии тогда проверялись, но указал, что версии о причастности Гафурова точно не было. «Она и не проверялась», — добавил свидетель. Отвечая на вопросы судьи, он отметил, что объяснения у Гафурова не брал, а судьба уголовного дела о покушении на Исрафилова ему неизвестна.

— У следствия на тот момент были основания для привлечения Гафурова к уголовной ответственности? — спросил напоследок Нарышкин.

— У следствия на тот период никаких оснований для привлечения к ответственности и предъявления обвинений не имелось. Были бы основания — разрабатывали бы его, — твердо сказал Абзалилов.

«Он не работал ни в Елабуге, ни в университете, а служил»

71-летний коренной елабужанин Юрий Ларионов в 1975 году окончил Елабужский педагогический институт работал в школе, партии, а с 1981-го по 2015 год являлся директором средней школы № 6. В 1995 году был избран депутатом горсовета.

Он рассказал, что преступные группировки начали формироваться в городе с конца 1980-х годов, особенное развитие они получили, когда «прекратил действие великий Советский Союз». В 1990-е, по словам Ларионова, произошла серия громких убийств: в 1992-м застрелили лидера «Музловских» Олега Музлова, в 1993 году — депутата Верховного совета РТ Саида Гафиятуллина. «Лидеров не стало. В этот период времени появляется, я так понимаю, смотрящий за Елабугой Айдар Исрафилов со своей группировкой „Айдароновские“. В микрорайонах постоянная борьба молодежи, драки. Не так, как в наше время, — до первой крови. Так и арматура, и трубы. Одним словом, было тяжело», — описал события тех лет Ларионов.

В те же времена, по словам свидетеля, начали распространяться наркотики. Поскольку в Елабуге активно строили заводы, то в городе было много переселенцев. «Вместе с добропорядочными переселенцами отладилась ниточка поставок из Средней Азии наркотических средств. После распада Советского Союза это усилилось», — отметил Ларионов. Он сам видел, как мужчина с соседней улицы в 1995–1996 годы в здании портомойни делал закладки, которые забирали молодые люди. После этого Ларионов обратился к начальнику милиции Елабуги Олегу Артелину и пожаловался на то, что женщины вынуждены дежурить, чтобы с детьми чего-нибудь плохого не случилось.

С Гафуровым свидетель познакомился в 1987 году. За год до этого в школу, где он был директором, пришла преподавать супруга подсудимого. Сам же Гафуров, «молодой, подающий надежды кандидат физико-математических наук», преподавал физику на татарском языке в пединституте. А в 1989 году в школе начала учиться старшая дочка Диляра. После того, как Гафуров стал главой администрации, встречались с ним на сессиях горсовета и совещаниях.

Гафурова Ларионов охарактеризовал как патриота своего города, республики и страны. «Он не работал ни в Елабуге, ни в университете, а служил. Служил простому народу. Это лидер, это личность, это созидатель, это тот, кто для простого народа делал нужное, важное и необходимое все свои годы работы и у нас в Елабуге, и в университете», — сказал свидетель. Он уверен, что для Елабуги Гафуров «сделал все». При нем город преобразился, ситуация стабилизировалась, восстановили работу предприятий и транспортной системы. И после его ухода Елабуга стала промышленным процветающим городов, культурным центром с развитой инфраструкторой.

Об Исрафилове свидетель сказал, что тот был лидером ОПГ «Айдароновские», которая занималась рэкетом, вымогательством, «крышеванием» и была основной в городе. «Школы в то время с его легкой руки пережили страшнейшую катастрофу. Дети вербовались в группы, над каждым ребенком должен был быть старший. А если не хочешь, чтобы был кто-то старший, то должен платить оброк», — рассказал Ларионов. По его словам, ситуация доходила до того, что родители перевозили своих детей в другие села и города. Он также указал, что от родителей и детей ему известно, что именно «Айдароновские» распространяли наркотики.

Также Ларионов рассказал, что никогда не слышал от Исрафилова и других депутатов прямой критики в адрес Гафурова. Но зато вспомнил, что еще при Ишкове убитый призывал заняться ветеранами и учителями, потому что им не выделяются квартиры. Однако Ларионов предположил, что у Исрафилова могла быть «прямая возможность» зайти к Ишкову, чтобы решить те или иные проблемы. Такой вывод он сделал, потому что именно убитому отдали здание бывшего кинотеатра «Кама». По словам Ларионова, в 1997 году Исрафилов на сессии поднял вопрос о передаче ему этого здания для занятий там с молодежью. Однако свидетель и еще один директор школы № 8 Анатолий Остроумов указали, что от этого будут только негативные последствия, так как там вырастет преступность и начнут распространять наркотики. Поэтому депутаты решили создать специальную комиссию и обсудить этот вопрос. В нее вошли три заместителя Ишкова, начальник милиции Олег Артелин, руководитель отдела молодежи Забегаев и три депутата — Исрафилов, Ларионов и Остроумов. «Нам было сказано, что если предлагаете, то обоснуйте. У нас на 10 страницах было представлено обоснование. Мы все просчитали с Анатолием Ивановичем», — пояснил свидетель. В итоге, по его словам, на заседание комиссии его с Остроумова не пригласили, а по итогу было принято решение передать здание Исрафилову. «Артелин и Ишков поддержали Исрафилова, они благословили, чтобы там молодежный центр создался», — добавил Ларионов. Однако, уверен он, здание было передано незаконно, так как Исрафилов не смог представить ни одного документа.

Также Ларионов рассказал, что на сессии 16 июня 1999 года Исрафилов критиковал Саттарова за то, что прокурор и его помощник получили «не ту квартиру, которая положена». «Еще вспоминали какую-то баню или сауну», — добавил он. Ларионов отметил, что Исрафилов всегда начинал свои выступления с резкой критики прокуратуры, милиции или еще кого-то, а потом тут же поднимал вопрос в своих интересах. Так и в тот раз: убитый жаловался, что город не оплачивает коммунальные услуги в «Мираже».

«Было очень подростков, вовлеченных в наркоманию, отделения были переполнены»

Ольга Петрова живет в Елабуге с 1993 года, а в 1998-м работала старшей медсестрой наркологического кабинета. Она рассказала, что в 1998–1999 годы в городе был всплеск наркомании, особенно героиновой. «Было очень подростков, вовлеченных в наркоманию, отделения были переполнены. Родители, родственники приходили со слезами и просили помощи», — отметила Петрова. Поэтому в 1998 году по инициативе Гафурова начали вести профилактическую работу, которая заключалась в организации круглых столов с учителями и родителями, лекциях несовершеннолетних, посещение школ врачами. Наркоманов выявляли, ставили на учет и лечили.

— Вам известно, кто именно распространял наркотики? — спросил Нарышкин.

— Кто именно мне лично неизвестно. Но мы знаем, что все шло из ночного клуба «Мираж». Распространение и употребление шло там. Родители подростков, сами пациенты, кто попал на иглу, кого подсадили говорили об этом, — ответила Петрова, добавляя, что в основном возраст пациентов был от 13 до 25 лет.

Существенных результатов по борьбе с наркоманией, по ее словам, удалось достичь к началу 2000-х годов.

Еще один свидетель, 54-летний Олег Бабакаев, рассказал, что в 1996–1998 годы являлся контролем КПП на ЕлАЗе. В 1998-м его вместе с коллегой Виктором Барановым (давал показания в суде в феврале 2025 года) отправили на работу в администрацию Елабуги, хотя по документам с 1999 года он был трудоустроен во вневедомственную охрану при местном отделе милиции. «В мои обязанности входила охрана материальных ценностей и документов при поездках с Ильшатом Рафкатовичем по районам», — указал Бабакаев. По его словам, в те времена у многих в Татарстане были «такие помощники».

По его словам, никого из криминальных авторитетов, в том числе членом «29-го комплекса» рядом с Гафуровым не видел и разговоров о них не слышал, хотя работал с главой администрации вплоть до 2010 года, когда его назначили ректором КФУ. Свидетель не мог сказать, как часто в 1999 году Гафуров был в командировках за пределами республики, но вспомнил, что однажды он вместе с водителем встречал его семью. «Они приехали из Москвы после поездки старшей дочери Диляры в Англию. Это я помню, потому что она делилась впечатлениями», — отметил Бабакаев. По его словам, Гафуров активно стал посещать Москву только в 2004–2005 годах, когда в Госдуму от Елабуги избрался Олег Морозов. При этом Набережные Челны, как отметил свидетель, Гафуров посещал в рамках мероприятий с участием первых лиц Татарстана.

— У вас оружие было постоянно? — спросил адвокат Алексей Парамонов.

— Нет, — покачал головой Бабакаев, добавляя, что нападений на Гафурова тоже не было.

С Исрафиловым свидетель не знаком, но слышал от населения города, что тот являлся лидером группировки «Айдароновские». «Когда занимался в спортзале, приходил контингент из этой группировки. Я лично с ними знаком не был», — вспомнил Бабакаев. Также о группировке слышал от матери, которая работала в школе, а еще узнал от тестя, который работал в милиции, что в «Мираже» распространялись наркотики. При этом авторитет у Исрафилова, как считает Бабакаев, был только «среди своей молодежи».

Последним свидетелем на заседании был Андрей Хашов, который с 2010 года работал с Гафуровым в КФУ. Вплоть до 2023 года он занимал пост проректора по административной работе и руководителя аппарата университета. Однако в суде Хашов рассказал, что познакомился с Гафуровым в 2008 году, когда приехал на работу в ОЭЗ «Алабуга». Он тогда решил поселиться именно в Елабуге, хотя мог выбрать в качестве альтернативы Набережные Челны. «Елабуга мне показалась привлекательным городом, хотя я отлично помнил ее совершенно другой в далеком 1986 году», — отметил Хашов. В итоге с Гафуровым свидетель начал общаться практически ежедневно.

В течение получаса Хашов рассказывал о «разительных» переменах в городе под руководством Гафурова, а потом и в КФУ, когда «эффективность Ильшата Рафкатовича была замечена сильными мира сего».