«Нянчу каждый клинок». Как ветеринар-акробат из Барнаула освоил древнее кузнечное ремесло
Максим Литвиненко — один из самых юных мастеров кузнечного дела на Алтае. В прошлом — ветеринарный врач, наладчик оборудования и даже спортсмен-акробат, сегодня он создает уникальные клинки и кованые изделия в своей мастерской «Добрая кузница». О том, как хобби переросло в профессию, о сложностях и планах на будущее — в материале altapress.ru.
Самые важные новости в Телеграм и ВКонтакте. Подпишитесь!
От ветеринара к кузнецу
Максим Литвиненко не сразу нашел свое призвание. По образованию он совсем из другой сферы — ветеринар. Успешно окончил в университете первую ступень и даже поступил в аспирантуру, но заканчивать не стал: на том этапе понял, что работа с животными не принесла ему удовлетворения.
Позже Максим трудился на шинном заводе и даже в пищевом производстве, но и там не чувствовал себя на своем месте. Все изменилось, когда он вспомнил давнее увлечение — кузнечное дело.
«Я еще в детстве увидел у парнишки меч из алюминиевой трубки. Он положил под трамвай ее — получился меч. Меня это вдохновило, — вспоминает Максим. — Потом родители на двенадцатый день рождения подарили мне меч варвара, такой большой, они еще в "НОВЭКС" тогда продавались. И это был прекраснейший подарок на день рождения. Тогда я решил, что буду их коллекционировать».
Сейчас он собрал десятки клинков (все коллекционные, неострые), есть даже световые мечи из «Звездных войн». Шутит, что его друзьям долго голову ломать над подарком на день рождения не нужно. Большинство из них (пока) изготовлены не самим Максимом, так как ковать он начал недавно. Первым изделием стала кованая роза, которую мастер подарил маме.
29 изображений
Рождение «Доброй кузницы»
Рассказывает о своем ремесле Максим с жаром посильнее, чем в его горне — видно, что делом болеет всей душой. Хотя решение посвятить себя кузнечному делу пришло не сразу. Сначала Максим изготавливал изделия для друзей и родственников, а затем понял, что может превратить хобби в бизнес. Так появилась «Добрая кузница» — мастер теперь ведет и Telegram-канал, где выставляет свои изделия.
«Люди говорили: "Ой, здорово, классно получается. А сделай мне вот это". Я понял, что могу этим заниматься профессионально», — рассказывает кузнец.
Учился Максим сам. Благо, в интернете много информации. А дома у него много книг. Есть у предпринимателя и кузнечные «кумиры». Среди современных кузнецов Максим особенно выделяет Леонида Архангельского — президента Союза кузнецов России, профессора и мастера с огромным опытом.
«Если бы попасть к нему на мастер-класс, это был бы самый большой подарок судьбы для меня», — признается кузнец.
Также Максим ищет местных мастеров для обмена опытом, но на Алтае кузнецов немного. Поэтому основными учителями остаются интернет и собственный метод проб и ошибок. А учиться и впрямь непросто: даже приловчиться махать молотком еще надо постараться. В этом мы убедились сами: Максим специально для корреспондентов зажег горн и дал попробовать повысекать искры из горячего металла самим. Пафосно, как в кино, одной рукой не вышло — тяжко. Пришлось взять молоток в обе.
Сложности ремесла
Путь предпринимателя оказался непростым. Живет он в частном доме, и мастерскую оборудовал на своей территории. Однако из-за пожара у соседей пришлось переехать в новое помещение. Сейчас кузница расположена во дворе родительского дома, в пристройке к гаражу. Ради того, чтобы оборудовать новое место для наковальни и горна, рассказывает мастер, его мама даже пожертвовала частью огорода. Семья поддерживает его в любых начинаниях, и он родным за это очень благодарен.
Как мастер сам шутит: «Всегда не легким путем иду, потому что так интереснее». Препон у него на пути, помимо сложности организации рабочего места, хватает. Одна из главных проблем, с которой столкнулся Максим Литвиненко, — сертификация ножей. По закону, клинки должны проходить экспертизу: нужно подтверждение, что они не являются холодным оружием.
Есть пять признаков холодного оружия, и если хотя бы один из них (например, гарда на рукояти) отсутствует, то носить и изготавливать такое оружие можно. Но нужен сертификат. Проводят такое исследование и выдают соответствующий документ только в Москве и Санкт-Петербурге.
«Сертификат стоит около 200 тыс. рублей, а изделия после экспертизы не возвращают. Получается, ты как бы даришь 10 ножей, а взамен получаешь бумагу, — объясняет мастер. — Но его хотя бы можно получить на серию изделий».
Еще одна сложность — материалы. Качественную сталь для клинков приходится заказывать из других регионов, например, из Красноярска. Кроме того, ручная работа требует много времени: один нож может изготавливаться около полутора недель.
Важным этапом для Максима стало участие в программе «Азбука предпринимателя» центра «Мой бизнес». Там он узнал о маркетинге, продвижении и юридических аспектах работы.
«Мне очень понравилось, как организовано обучение. Тренеры очень грамотные и эрудированные, что ни спросишь, все объясняют», — делится впечатлениями кузнец.
Сейчас Максим планирует расширять производство: мечтает о пневмомолоте, который ускорит процесс ковки, и хочет когда-нибудь освоить продажи на маркетплейсах. Также в планах — участие в фестивалях и мастер-классы для тех, кто интересуется кузнечным делом. И, глядя на то, как у Максима получается, можно предположить, что мастер-классы от него будут пользоваться спросом — за наковальней он выглядит внушительно, словно срендневековый мастер, а металл послушно плющится под тяжелыми ударами.
И боец, и певец, и у горна кузнец
Кузнечное дело — пожалуй, самое необычное из всех увлечений Максима Литвиненко. Но попробовать молодой человек успел многое: и вокалом занимался, и акробатикой с паркуром, а после серьезного увлечения мечами даже фехтованием.
Исполнение трюков Максим тренировал профессионально, шел на получение звания. Но, как это часто бывает, планы расстроила травма. Иногда герой вспоминает спортивные времена: со улыбкой рассказывает, как в батутном центре ему за мастерство прыжков и сальто даже дали персональную скидку — давно не видели настоящий спорт. Старые приемы он до сих пор не забыл: специально для нас Максим провернул сальто.
С фехтованием получилось не так насыщенно. Учиться бою, каким его видит Максим, в Барнауле негде. Он ходил заниматься в центр фехтования. Но все не то. Цель современных спортсменов — просто поразить противника. Лишь бы задеть. Никому не интересен бой на мечах как танец, как искусство.
«Я считаю, что раз мы уже не в Средневековье живем, то можно драться на мечах и ради зрелищности. Думаю, и зрителю было бы интересно на такое эффектное представление посмотреть. А смотришь на фехтовальщиков сейчас, не видишь даже, кто кого задел, — делится герой. — Мы с другом как-то пробовали сами, даже записывали бой на видео, на старую такую камеру. И уже после этого я в центр фехтования пошел заниматься. И хоть опыт и был, мне там по уху сильно прилетело. Потому что там нацелены только на поражение».
Философия ручной работы
Для Максима кузнечное дело — не просто ремесло, а искусство. Он уверен, что изделия, созданные вручную, обладают особой энергетикой.
«Японцы говорят, что клинок в процессе ковки обретает душу. Это правда — все мои ножи разные. Одни легко поддаются обработке, все как по нотам, другие "упрямятся". Хотя техника изготовления одна. Был один клинок, который меня несколько раз порезал — такой же характерный, как его будущий владелец», — смеется мастер.
Сейчас «Добрая кузница» едва успевает принимать заказы. На склад, признается мастер, даже не получается делать. Заработок пока нестабильный, да и, признается предприниматель, человек он такой, что розыгрыши проводит тоже с радостью. Любит дарить подарки. Основной интерес у заказчиков — ножи, но Максим не ограничивается одним направлением и готов пробовать новое. Например, сейчас трудится над мечом-каролингом («меч викингов», обоюдоострый клинок).
«Я думаю, это дело у меня надолго. Конкурировать с теми, кто такие изделия пачками штампует, по деньгам, конечно, не получится. Но моя фишка — в том, что делаю все вручную, от начала до конца. Нянчу каждый клинок, — говорит кузнец. — Молотом махать, конечно, тяжело, шлифовать долго, но мне нравится. И хочется довести до идеала. Я когда делаю для кого-то нож, смотрю: пользовался бы я сам таким или нет. Если мне нравится, только тогда человеку отдаю. Так что это совсем не то же самое, что штамповка на конвейере».