2025-й кадр. Военной экономике России остро не хватает рабочих рук

Парадоксы рынка труда

За годы войны количество трудоустроенных в России увеличилось, а общая безработица достигла рекордно низкого уровня (2,3% в декабре 2024 года). «Поворот к росту занятости в обрабатывающих отраслях и машиностроении, а также строительстве произошел в 2023–2024 годах благодаря росту заказов со стороны оборонного комплекса», — говорится в докладе ВЭБ о развитии рынка труда. Также выросло количество занятых в сфере информационных технологий и административной деятельности.

При этом, судя по обзорам деловой активности, которые регулярно публикует Высшая школа экономики, с 2022 года главной проблемой для бизнеса остается дефицит кадров. Работодатели сообщают об острой нехватке сотрудников в таких сферах, как нанотехнологии, микроэлектроника и радиоэлектроника, протезно-ортопедическая промышленность, а также физкультура и спорт. Согласно исследованию рекрутингового портала SuperJob, самый серьезный недобор работников наблюдается в производственной сфере (там сотрудников не хватает в 90% компаний), транспортной логистике (89%) и секторе услуг (88%).

С 2022 года главной проблемой для бизнеса остается дефицит кадров

По оценкам Минпромторга, только в обрабатывающей промышленности не хватает 1,9 млн сотрудников. «Мы как министерство через свою информсистему, ГИС промышленности, имеем возможность достаточно оперативно собирать запросы», — объяснил происхождение данных министр Антон Алиханов. Недостает 1,4 млн человек со средним профессиональным образованием и полмиллиона с высшим. В конце 2024 года средняя зарплата в обрабатывающей промышленности составила более 88 тысяч рублей. Это примерно совпадает со средней оплатой труда по стране — по оценкам Росстата, это 87 952 рубля в месяц.

Всего до 2030 года в экономику необходимо дополнительно привлечь 3,1 млн человек, подсчитали в Минтруда. «Прежде речь шла о потребности в 2,4 млн. Для обеспечения наших приоритетов в экономике, социальной сфере, науке потребуется увеличить численность занятых в 37 субъектах Российской Федерации. Наиболее масштабно этот вызов стоит перед Москвой, Московской областью, Ставропольским краем, Ростовской областью, Краснодарским краем, Республикой Татарстан и Пермским краем», — сообщил министр труда Антон Котяков. По его данным, наиболее востребованы в ближайшие пять лет будут квалифицированные рабочие: механики, ремонтники транспортных средств, электромонтажники, слесари-инструментальщики, строители и отделочники. Среди специалистов с высшим образованием больше всего вырастет потребность в работниках сферы IT, врачах, инженерах, архитекторах и проектировщиках.

Одновременно наблюдается и сокращение численности работников в других секторах. Наибольшее снижение ВЭБ зафиксировал в сфере ЖКХ (на 40%), культуры, спорта и досуга (на 9%), в сельском хозяйстве (на 8%), в сфере операций с недвижимостью (на 8%), в госуправлении (на 7%). Причины такого сокращения связаны с текущей политической ситуацией: в ЖКХ это происходит прежде всего из-за ужесточения миграционной политики; в недвижимости — в связи с трудностями после отмены массовой льготной ипотеки; в госуправлении — за счет информатизации услуг населению. Что касается культуры, спорта, досуга, то здесь играет роль снижение финансирования этих секторов из бюджета.

Насыщение запустило сокращения 

Из-за стагнации в гражданских отраслях потребность в новых кадрах не растет — произошло насыщение. Совокупный спрос на труд в России в начале 2025 года заметно упал, пишет ЦМАКП. Для увеличения выпуска продукции нужно строить новые заводы или серьезно реконструировать имеющиеся, а для этого требуются время и финансирование, которое сейчас ограничено высокой ставкой ЦБ в первую очередь для мирных секторов, следует из обзора.

При этом в каждой отрасли имеется свой набор специфических факторов, которые ведут к снижению потребности в кадрах. Например, в условиях «обратной индустриализации» (эвфемизм для возврата к устаревшим технологиям), которая активизировалась после 2022 года, снизился спрос на высококвалифицированных IT-специалистов. По данным SuperJob, к началу 2025 года в IT-индустрии наблюдается значительный недобор работников (в них нуждается 87% компаний), однако одновременно идут массовые сокращения, которые, как ожидается, затронут 15–20% персонала, в первую очередь младших разработчиков и специалистов по иностранным системам.

Замглавы Минтруда Дмитрий Платыгин обещает сокращения в сфере торговли и на госслужбе. Причиной он называет цифровизацию. Массовых увольнений можно ждать и в строительной отрасли: в области жилищного строительства назревает обвал. Сокращение занятости происходит даже в традиционно трудоемком сельском хозяйстве: фермерам становится невыгодно работать из-за дорогих кредитов, сворачивания программ субсидирования и высоких цен на технику. Экономист Игорь Липсиц не исключает и появления регионов с застойной безработицей: таким может стать, например, Кузбасс, угольная индустрия которого в очень нелегком положении, или северо-западные области, где большие проблемы у деревообработчиков.

Россия в «ловушке среднего дохода»

Помимо текущих колебаний, на российский рынок труда влияют более глубокие и долгосрочные проблемы, обострившиеся в условиях войны. О дефиците квалифицированных кадров руководители предприятий говорят как минимум с середины 2000-х годов. Теперь это усугубилось мобилизацией, эмиграцией и ростом зарплат в военном секторе, наложившимися на общие негативные демографические тренды, говорит The Insider исследователь Центра Дэвиса Гарвардского университета Андрей Яковлев.

Дело в том, что Россия еще в середине 2000-х годов попала в «ловушку среднего дохода» за счет дорогой нефти и бурного роста экономики. До этого она относилась к государствам с низким уровнем дохода, которые могут интегрироваться в глобальные рынки за счет дешевой рабочей силы, невысоких налогов и низких экологических стандартов. Еще с 1980-х годов западные производства, для которых не требовался квалифицированный труд, переносились именно в такие страны. Выгодно было всем: компании сокращали издержки на рабочую силу, а работники в бедных странах получали высокую по местным меркам зарплату.

Быстрый рост доходов низкооплачиваемых групп в странах Азии в 1988–2008 годах иллюстрирует «график слона» американского экономиста Бранко Милановича. Рост доходов в левой части этого графика — это рабочие, которые стали получать более высокую заработную плату в ходе переноса производств из США и Европы в развивающиеся страны, прежде всего в Азии.

Но по мере экономического развития этих азиатских стран наступал момент, когда разрыв в уровне зарплат относительно Запада становился не таким большим. Тогда эти государства и попадали в «ловушку среднего дохода»: они не могли уже пользоваться преимуществами поставщиков дешевой рабочей силы, а производительность труда оставалась недостаточной для того, чтобы конкурировать с развитыми странами. Это же произошло и в России: труд перестал быть дешевым, но производительность так и не выросла до западного уровня. Почему?

Труд в России перестал быть дешевым, но производительность так и не выросла до западного уровня

В России попытки участия бизнеса в обучении нужных ему работников до сих пор не увенчались особым успехом. Компаниям такая подготовка несет убытки, причем двойные: вначале они вкладываются в обучение работника, а потом он либо требует прибавку к зарплате, либо уходит к конкурентам.

В Германии была тесная кооперация между предприятиями: они не переманивали друг у друга работников и вместе взаимодействовали с системой образования при поддержке государства. В России такого сотрудничества не сложилось, хотя именно наличие такой системы отличает страны, которые смогли вырваться из «ловушки среднего дохода». За счет работодателя обучение проходят примерно 16% сотрудников в России, тогда как в странах ОЭСР этот показатель достигает 48%. Зарплаты растут неравномерно: больше платят либо уникальным специалистам, либо работникам, на труд которых высокий спрос.

Почему даже дефицит кадров не привел к росту зарплат, позволяющему вырваться из «ловушки среднего дохода»? Во многом этому способствовало отсутствие в России сильных профсоюзов, считает Яковлев: «Слабая переговорная позиция рабочих была частью неформального контракта власти и бизнеса вплоть до начала войны. За счет этого весь российский бизнес, а не только олигархи, мог извлекать дополнительные доходы. Но одновременно это занижение расходов на рабочую силу убивало стимулы к повышению производительности».

Слабая переговорная позиция рабочих была частью неформального контракта власти и бизнеса вплоть до начала войны

Главная причина низких зарплат в России — отсутствие капитала, того, что в отчетах называется «основные средства производства». Это и оборудование, и технологии, и инновационные разработки, и многое другое, включая культуру труда. Причем отсутствие капитала наблюдалось еще в СССР, и главной причиной этого была почти полная милитаризация промышленности, продолжавшаяся до времен Горбачева, который попытался использовать военные наработки в гражданском секторе.  

Чтобы создавать капитал, нужна машиностроительная промышленность. А для этого нужны качественная металлургия и хороший инженерный корпус. В СССР так и не смогли довести качество собственного оборудования до нужного уровня. Поэтому вынуждены были закупать иностранное оборудование за счет доходов от продажи нефти.

Еще в 1970-х в СССР ставку сделали на закупку иностранного оборудования за счет доходов от продажи нефти

Хотя в современной России была проведена серьезная модернизация металлургических заводов, полностью решить проблему не удалось — обновление так же шло за счет иностранной техники. В таких условиях вопрос повышения выпуска решался массовым набором дешевой рабочей силы.

Еще одна причина стагнации — бизнес, особенно промышленный сектор, слабо инвестировал свои доходы в производство. В 2020 году Центробанк назвал причины низких инвестиций в промышленность: дефицит средств на счетах, дорогие кредиты и высокая неопределенность в экономике. С дефицитом средств все просто — к 2017 году только в офшоры из России было вывезено более $800 млрд. «После дела ЮКОСа в 2003 году только идиот не понимал, что его компания не защищена от отъема», — объясняет Липсиц. Во многом из-за этой угрозы бизнес не был готов ни инвестировать в средства производства, ни тратиться на обучение кадров. А государство в свою очередь с этим мирилось, не давая рабочим защищать свои права через профсоюзы.

Прогнозы и перспективы

Долгосрочные тенденции на российском рынке труда, по мнению экспертов, остаются безрадостными. В ближайшие пять лет дефицит кадров в России может удвоиться, прогнозирует гендиректор HeadHunter Дмитрий Сергиенков. По его словам, компания не ожидает стабилизации или появления профицита на рынке труда в обозримом будущем. Не стоит рассчитывать, что приток рабочих рук в мирные сектора обеспечат миллион человек, пришедших в «оборонку» за годы войны, — Россия захочет восполнить растраченные вооружения, поэтому занятость в ВПК сохранится даже после перемирия. Еще один момент — деньги. Цены на нефть падают, доходы бюджета под угрозой, поэтому свободные средства у государства отсутствуют.

Цены на нефть падают, доходы бюджета под угрозой, поэтому свободные средства у государства отсутствуют

В этой логике нет места автоматизации и роботизации производства. А значит, по-прежнему будут нужны дешевая рабочая сила плюс небольшое количество уникальных специалистов. Этот сценарий плох для среднего класса, который работал в основном на потребительскую экономику, спрос в которой будет падать. 

Общая безработица, по прогнозу Минэкономразвития, останется намного ниже считающихся нормой 5% — на уровне 2,5% в течение ближайших трех лет. Однако рынок труда будет все больше дифференцироваться, отражая структурные проблемы и выбор в пользу милитаризации вместо развития.