«Сегодняшнее кино вскоре может стать элитарным»

В скором времени фильмы сможет создавать нейросеть, а режиссерское кино станет элитарным. Такое мнение «Известиям» на полях ПМЭФ высказала глава Министерства культуры Ольга Любимова. О будущем, настоящем и прошлом киноискусства, а также о том, почему не надо бояться традиционных ценностей и чем интересны стали сельские библиотеки, — читайте в материале.

«Общие ценности — это верность традициям»

— В этом году тема ПМЭФ — «Общие ценности — основа роста в многополярном мире». Что вы вкладываете в понятие «общие ценности»?

— Ценности — это разговор о том, что нам дорого и значимо, что является идеологией и культурной политикой стран.

— Но культура и ценности в каждой стране разные. А что является общим?

— Это верность традициям, которые представляет та или иная страна. Я приведу пример. У сейчас начала работать большая международная институция — Евразийская киноакадемия (Платформа для кинематографистов из разных стран, позволяющая обмениваться опытом — Ред.). Там мы тоже говорим об общих ценностях.

Это не значит, что у всех стран, входящих в академию, должно быть Десять заповедей. Это значит, что приезжают люди, представляющие национальное кино, это антиглобалисты в самом лучшем смысле слова. Эти люди понимают, что у каждой страны есть свой путь и ценности, идеология и традиции, история, которую они хранят и берегут. А еще ценности — это ресурсы, а еще ценности — это вся таблица Менделеева. А еще мы можем перечислить много ценностей, но они все будут предельно материальными. Нематериальные ценности — это всегда традиции, история и культура страны.

— Мы видели, как развивался мультикультурализм в Европе. Последствия плачевные.

— Я не футуролог, но я могу сказать, что так интересно: в Европе, с одной стороны, принятие всего и вся, а с другой — запрет на то, чтобы люди думали и чувствовали, как считают нужным. Искусство в рамках традиционных ценностей страны, которую они представляют, просто неактуально на международных кинофестивалях. Потому что есть определенная повестка, под которую подбирается кино, подбирается жюри.

Самое обидное, когда дебютанты, молодые режиссеры, уже обучаются с прицелом: «Сниму-ка я дебют про это, тогда мне открыта дорога на тот кинофестиваль. Если сделаю кино про разумное, доброе и вечное, я никому не буду нужен, я ретроград». Хорошо, что мы так не считаем. Мы бьемся за то, чтобы разное кино было востребованным и у людей была возможность приходить.

— Почему-то многие воспринимают словосочетание «традиционные ценности» как возвращение к «Домострою». Это очень опасный стереотип. Как его сломать?

— Под традиционные ценности входит понятие нашего с вами детства. Это ценности безусловно XX века. Они были традиционными и не вызывали никаких вопросов. Этоценности нашей уникальной страны, многорелигиозной, мультикультурной, многонациональной, в которой люди с невероятным уважением относятся друг к другу.

Когда я встречаюсь со своими партнерами в странах арабского мира, я рассказываю о том, как дружат в России дети из православных и мусульманских семей, как с уважением учитель физкультуры должен относиться к постящемуся мальчику, как из православной семьи, так и из мусульманской. Это вызывает восторг.

— XXI век формирует традиционные ценности? Вы просто только что говорили, что мы вынесли их из XX века.

— Появится ли что-то новое внутри этой повестки, как принято теперь говорить? Думаю, не сильно оно изменится. Потому что любящая семья из ХХ века не сильно отличается от любящей семьи из XIX века. Конечно, изменились условия труда, в том числе и в доме. Труд женщины на кухне становится всё проще за счет количества кнопок и отсутствия необходимости стирать белье в проруби. Но, если убрать в сторону бытовые вопросы и присмотреться к отношениям внутри семьи, к отношениям между соседями и друзьями, то мало что поменялось. Когда мы читаем великую русскую литературу XIX века, разве что-то кажется старомодным, например, в отношениях мужчины и женщины? Вряд ли.

«Инженерам нужны актеры»

— Сегодня экономике нужны инженеры, физики, химики. Не возникает профессиональной ревности?

— Не возникает. Тут нет спора физиков и лириков. В театре нужны все цеха. Без инженерного цеха не обойтись.

— А инженерам нужны театралы?

— Да, мы видим это по посещаемости театров. Не актеры же ходят смотреть на актеров. Например, в Кемерово всегда полные залы. Сюда приходят в том числе люди, работающие на заводах, в тяжелых условиях. Они приходят ладно в драмтеатры, ладно в ТЮЗы, но даже в театры оперы и балета. Человек вышел с завода, переоделся и вместе с женой пошел в театр.

— Но, с точки зрения спроса в экономике, запрос на инженеров выше. Мы не потеряем ту часть, которая касается вашей сферы?

— Есть целое направление в искусстве, связанное с индустриальным развитием, и оно считается очень модным. Но у нас невероятно высокое количество поступающих в творческие вузы. Молодые люди мечтают быть артистами.

— В этом году вырос конкурс на поступление в вузы на творческие специальности?

— Конкурс стабильно очень высокий. Есть вузы, где по 50, 60, 80 человек на место. Поэтому нельзя говорить о том, что не хватает людей, желающих поступать в театральные университеты.

— А хватает людей для реализации культурных инициатив и программ, которые сейчас сформированы?

— Как и в любой отрасли, у нас есть востребованные позиции. Конечно, они больше связаны с техническим трудом. Нам больше нужны звукорежиссеры, художники по свету, осветители. Все, кто является группой, связанной с постановочной частью. Художники это замечательно, но нужен тот, кто произведет декорацию. Костюмеры, гримеры тоже очень востребованы на рынке труда. Настройщики музыкальные — по всей стране ищем настройщиков роялей.

— Неужели они нужны в эпоху электронных музыкальных инструментов?

— Они также важны. Объясню на примере. Мы сейчас находимся в Петербурге, здесь нужны специалисты по фонтанам. В Петергофе это династийная специальность, мы ее бережем. Единственное изменение за все годы существования этого объекта культурного наследия — то, что теперь для связи специалисты используют телефоны, а раньше они просто кричали друг другу. Поэтому их надо было больше, чтобы сократить расстояние. Специалисты по фонтанам, по старинным часам, по старинным часам, реставраторы — уникальные люди. Они необходимы. Сейчас на самом деле на каждой панели будут звучать дискуссии о том, как необходим физический труд. Помимо околофилосовских дискуссий об искусственном интеллекте.

«Чтобы завоевать успех, работая без рвения, нужно быть как минимум Остапом Бендером»

— Предлагаю поговорить о сериалах. Кажется, что спрос уже давно превысил предложение.

— Это не так. Нам, действительно, очень нужны и сериалы, и кинокартины, особенно фильмы для показа в кинотеатрах.

— Есть много проектов, но выстреливают единицы.

— А где это не так? Хочется 100% шедевров. Но и в СССР не было такого показателя. Мы вспоминаем душераздирающие золотые 100 фильмов советского кино, но мы не знаем, что эти фильмы были созданы в течение 40 лет. А мы сейчас требуем от наших кинематографистов, я всегда буду эту отрасль защищать, чтобы у них было 150 шедевров. 150 шедевров не будет, потому что из них 80 всегда будут дебюты. Какой-то дебют будет шедевром, но где-то Акелла промахнется — да, так бывает. И это трагедия для съемочной группы.

Мы не берем во внимание полтора жулика, которые работали над картиной с холодным сердцем ради прибыли. А такие по-прежнему есть, хотя их значительно меньше, чем людей, которые правда горят этим делом.

— Рынок самоочистился?

— Рынок с годами самоочистился, потому что таких людей очень видно. Система ЕАИС показывает, сколько собрал каждый фильм. Это строчка в биографии, и ты либо продолжишь с триумфом, в том числе участвовать в питчингах, получать государственную поддержку, либо будешь жуликом-неудачником. Поэтому как минимум тут нужно быть Остапом Бендером.

— Сегодня появляются новые нейросети, их становится больше, а качество — лучше. Некоторые из них создают картинку, которую сложно отличить от реальной. Есть ли риск, что искусственный интеллект полностью заменит человека в кинопроизводстве?

— Мы в такой сценарий верим с трудом. Что, условно, я сижу с вами разговариваю и в это время нажимаю кнопку на смартфоне и говорю: «Мне нужен фильм о любви, где героине 45 лет, она уехала туда-то и встретила то-то и то-то». Потом ИИ делает такой фильм, я включаю и там все играют на уровне, скажем, Алексея Баталова и Ирины Муравьевой — наших великих звезд. Этот фильм вызывает у меня много эмоций, я плачу в конце. Звучит, честно говоря, страшновато. Как и поход на концерт симфонический, где вместо 110 музыкантов сидят роботы.

Может ли так быть через 100 лет? Я не знаю, я лирик, а не физик. Но мне почему-то кажется, что поскольку мы так бережно храним объекты культурного наследия, все наши традиции, все народные промыслы... Нет ни одного вида искусства, которое утрачено или не сохранено в российских музеях и в целом в мире, мне скорее кажется, нынешнее искусство останется.

Возможно, частично оно станет элитарным. Но оно и сейчас таким в каком-то смысле является, но с точки зрения интеллекта, с точки зрения тех, кто к нему стремится. Потому что до сих пор у нас билет в Консерваторию стоит 500 рублей. Мне кажется, так будет и через 300 лет.

А то, что параллельно с этим можно будет в приложении создать мультик для ребенка и показать его перед сном — да, наверное, что-то удобное, практичное и классно сделанное, безусловно, тоже будет.
«Библиотека становится культурным центром»

— Цитируя героя из фильма «Москва слезам не верит»: «Ничего не будет: ни кино, ни театра — одно сплошное телевидение», — что происходит сегодня с библиотеками? Они становятся точками притяжения или умирают?

— Они становятся точками притяжения там, где прекрасно сделана инфраструктура, где закуплены новые книги, стоят хорошо подготовленные столы, уютные пуфики и создана атмосфера. И мы ровно так и развиваем библиотеки. Библиотека становится культурным центром, куда можно прийти и послушать артиста, который читает стихи Пушкина, обменяться мнениями.

— Многим ли региональным чиновникам это нужно?

— Приведу пример, когда только начинался нацпроект «Культура», мы видели по нашим коллегам губернаторам, что они с болью видят свои региональные библиотеки, потому что федеральных великих восемь, а региональных, муниципальных, сельских — 42 тыс. Крупнейшая сеть.

Для губернаторов это была сплошная тревога — чтобы ничего не сгорело, не сломалось, видели проблему с низкими зарплатами библиотекарей. Когда мы обсуждали национальный проект «Культура», мы придумали вместе с профессиональным сообществом модельные библиотеки. И начался бум, потому что сельская библиотека превратилась в уютное литературное кафе. Сегодня в библиотеках можно лежать на пуфиках, читать книги в удобной форме, а не сидя в читальном зале, борясь с болью в спине. Востребованность сразу повысилась. И губернаторы начали, помимо федеральных программ, вкладывать свои деньги. В принципе примерно 300 библиотек в год мы сейчас так делаем.