Как 45 лет назад Москва стала столицей XXII летних Олимпийских игр
45 лет назад, 19 июля 1980 года, Москва стала столицей XXII летних Олимпийских игр. Это была первая Олимпиада, проведенная на территории Восточной Европы и в социалистической стране.
По итогам Игр сборная СССР одержала убедительную победу в неофициальном командном зачете (80 золотых, 69 серебряных и 46 бронзовых наград). Но главное — Олимпийские игры в Москве покорили добрую половину мира своей организацией, а советские люди — открытостью и радушием. О том, как проходила Олимпиада-80, мы попросили вспомнить Евгения Богатырева — известного спортивного журналиста, сценариста, главного редактора журнала «Физкультура и спорт».
— Евгений Григорьевич, вы в 1980 году работали…
— …в газете «Известия», точнее, в ее воскресном приложении «Неделя». Но это была не первая моя Олимпиада, и, если позволите, я расскажу об этом просто для понимания, что к Олимпиаде-80 я подошел с некоторым «багажом». В 1972 году я был на Олимпиаде в Мюнхене.
— Это та Олимпиада, когда произошел теракт?
— Верно. Я работал тогда в журнале «Легкая атлетика», все знали, что я в этом виде спорта неплохо разбираюсь, и редактор международного отдела газеты «Советский спорт» Семен Близнюк сказал мне: «Старик, мы дадим тебе аккредитацию в олимпийскую деревню, а ты нам за это напишешь репортаж о ее жизни». По этой аккредитации никуда больше не пускали, но и ее дали — одну на весь журналистский корпус СССР. Но я заметил, что она похожа на аккредитацию настоящую, и, будто случайно прикрывая пальцем одну букву на ней, проходил на стадионы. И так продолжалось, пока не случились теракты. (5 сентября 1972 года восемь террористов палестинской организации «Черный сентябрь» проникли в олимпийскую деревню в Мюнхене, захватили в заложники 11 членов делегации Израиля и затем убили их всех. — «ВМ».) Контраст между счастьем, что было до этого, и случившимся кошмаром был фантастическим. Кстати, до боев израильтяне в основном обитали у нас, поскольку жили рядом, а у нас был своего рода клуб — Пахмутова, Магомаев... А к тому же водились икра и другие деликатесы. К нашей Олимпиаде мюнхенские события еще были свежи в памяти, какие-то опасения существовали, но все спецслужбы СССР сработали совершенно фантастически. Всех, кто обеспечивал безопасность, одели в замечательные, мне кажется финские, серые костюмы. Они смотрелись как денди! Иностранцы были потрясены порядком!
Игры не для всех: поедут ли россияне на летнюю Олимпиаду-2028
— Ну, кроме бойкотирующих…
— Самый главный «детектив» Олимпиады-80 состоял в том, что начало происходить после того, как президент США Картер объявил бойкот Олимпиаде и американцы начали давить, чтобы к нам никто не ехал. Вспомним, что 80 с лишним стран к нам все же прибыли. А некоторые страны получили от своих правительств четкое «нет», но Олимпийские комитеты сказали «да». Так было в Австрии и в Великобритании — они приехали под флагами своих Олимпийских комитетов. А в Италии многие олимпийцы были с погонами — по такому же принципу, как это происходит у игроков клуба «ЦСКА» или «Динамо». Итальянцам сказали: снимайте погоны и езжайте куда хотите, и они… так и сделали! Я за этот поступок перед ними просто преклонялся. Первым снял погоны, кстати, легендарный Эцио Гамба. Он стал в Москве олимпийским чемпионом по дзюдо и до последнего времени был старшим тренером сборной России по этому виду спорта.
В общем, Олимпиада-80 была большим успехом нашей спортивной дипломатии. И не могу не назвать, конечно, имена двух людей, без которых это событие не прошло бы на столь высоком уровне. Это Виталий Георгиевич Смирнов, тогда первый зампред оргкомитета «Олимпиада-80», ныне — почетный президент Олимпийского комитета России, и Игнатий Трофимович Новиков, зампред Совмина СССР и председателя Госкомитета по строительству, близкий друг Брежнева. Москва в конце 1970-х стала гигантской стройплощадкой. И в отличие от олимпийского Монреаля у нас все было построено в срок и на высоком уровне, в чем и заключается заслуга Новикова. А Виталий Смирнов, кстати, где-то месяц назад получил звание Героя Российской Федерации — по случаю своего 90-летия... Смирнов летал по свету больше, думаю, любого министра иностранных дел и договаривался в разных странах о приезде на Олимпиаду. Важно, что ему удалось договориться о приезде с африканцами. Скандал в Монреале помните?
— Честно — смутно.
— В Монреале случился большой скандал из-за участия спортсменов из Новой Зеландии. Запрета на их приезд в Канаду потребовали 22 африканские страны, возмущенные тем, что новозеландцы незадолго до начала Игр провели турне по регби в ЮАР — стране, исключенной из олимпийского движения в связи с режимом апартеида. Но МОК ответил: с какого перепугу, тем паче что регби не входило в список олимпийских видов спорта. В итоге 30 стран бойкотировали Олимпиаду. А Виталий Георгиевич уговорил многих. Считаю, ему при жизни надо поставить памятник. Кстати, не так давно вышел сериал «Игры и люди», одним из сценаристов которого я был. Это исповедь Виталия Смирнова об олимпийском движении. 12 серий! Невероятно интересно было слушать его рассказы и рассказы его коллег… Вы знаете, Хрущев сказал на одном из съездов, что в 1980 году советские люди будут жить при коммунизме. И ведь угадал: москвичи жили при нем — в течение дней московской Олимпиады! Появились финские колбасы, соки в пакетиках, пепси-кола — рай! К тому же на время Игр из столицы выселили антисоциальные элементы, и не было ни грабежей, ни иных преступлений.
— Но попытки как-то напакостить в этом раю были?
— Знаю, что кого-то задержали в Шереметьеве, проигравшая нашим гимнасткам Надя Команечи была недовольна судейством. Но это — спорт! И это было настоящее пиршество спорта, рекорд побед и совершенно потрясающее боление трибун, притом что на самые важные соревнования билеты не продавались, а распределялись по организациям, заводам и НИИ или отдавались передовикам труда. Московское гостеприимство и русское хлебосольство поразили всех гостей — они открыли для себя новую страну. Это была Олимпиада, которая принесла счастье огромному количеству людей.
— Кого-то хотели бы вспомнить отдельно?
— Многих. Она принесла счастье блистательно выступившим спортсменам: пловцу Владимиру Сальникову, который завоевал три золотые медали, Виктору Кровопускову, фехтовальщику на саблях, присоединившему две золотые медали к тем двум, что были взяты им в Монреале. Случались и спортивные драмы. Мы дружили с легкоатлетом Виктором Санеевым. Он, трехкратный олимпийский чемпион, в Москве завоевал… серебро. Надо понимать, что Витя выступал с болями и травмами, да еще фортуна была против него: на попытку прыгнуть дается всего две минуты, а вдруг поднялся встречный ветер. И судьба распорядилась вот так… Помню, на пресс-конференции после прыжков Жуан Карлуш ди Оливейра, мировая звезда, сказал: «Мы все тут — пацаны, а великий — он, Виктор, и это его победа…» Витя говорил, что свою золотую медаль он оставил на многочасовой тренировке до выступления...
— Спокойно слушать не могу...
— А представьте: Витя, ко всему прочему, должен был зажигать олимпийский огонь. Но Виктор Гришин, первый секретарь МГК, сказал, что зажигать его должен только москвич. И Витю поменяли на генеральном прогоне церемонии! Он выбегал и передавал факел баскетболисту, олимпийскому чемпиону Мюнхена Сергею Белову…
— Ну, даже если ты понимаешь, что это политика, горько...
— Для контраста расскажу историю повеселее. Когда в отделе пропаганды ЦК узнали, что олимпийский Мишка должен на церемонии закрытия Олимпиады улетать, начался скандал: «Это что за ерунда! Где вы видели летающих медведей?! Он должен уползать!» Смирнов рассказывал, сколько сил и здоровья пришлось потратить Туманову, замечательному режиссеру, руководителю открытия и закрытия Олимпиады-80, прежде чем он отстоял право Мишки улететь, доказав, что это — аллегория. И я был на стадионе на закрытии, и плакали все — от мала до велика. А еще замечу: следующей лучшей Олимпиадой, а я работал на 15, стала наша сочинская. Единственный ее минус, на мой взгляд, в том, что она не оставила после себя запоминающихся песен. Почему туда не пригласили Пахмутову и Добронравова? Решили, что они уже пожилые? Не знаю…
— Евгений Григорьевич, а вам давали указания — как себя вести с иностранцами?
— Можете не верить, но нет. Мы сами понимали, что надо быть доброжелательными и так далее. Пресс-центр в «Лужниках» возглавлял тогда Анатолий Михайлович Чайковский, в то время — главный редактор нашего журнала «Физкультура и спорт», муж знаменитого тренера Елены Чайковской. Мы часто у него бывали. Конечно, там были «хорошо одетые люди», но никаких указаний они не давали.
— Какие-то забавные эпизоды вспоминаете?
— Есть такое дело. Нашу первую олимпийскую чемпионку Нину Пономареву, метательницу диска, почему-то не аккредитовали на Олимпиаду. Когда спохватились, было поздно. Но она посмотрела все — от начала до конца! Старший тренер общества «Трудовые резервы» Аркадий Гладковицер провозил Нину Аполлоновну на стадион в машине с продуктами для спецбуфета, поскольку такой транспорт не досматривали. И каждый вечер она таким же образом покидала стадион.
— Светлая память Нине Аполлоновне. Кстати, а как вообще мы получили разрешение на проведение Олимпиады?
— Заявку на проведение Олимпиады подавали еще в начале 1970-х, но оформили ее не слишком грамотно, а о многом просто забыли. К заявке на 1980 год все ошибки и недочеты прежние учли. В итоге город к Олимпиаде преобразился. Я эту нашу Олимпиаду считаю народной. Александр Жуков, долгие годы бывший главой нашего Олимпийского комитета, вспоминал, как студентом работал на строительстве спорткомплекса «Олимпийский». На ней вкалывали все, и в стране был невероятный взрыв патриотизма. В честь тех людей, которые добились этих выдающихся результатов, надо называть улицы и аллеи в парках. И в итоге мы пережили две с половиной недели счастья, омраченного только смертью Владимира Семеновича Высоцкого… Но мы приняли весь мир на таком уровне, который никому на Западе и не снился! Для сравнения: на Фестивале молодежи и студентов в Москве в 1957 году было 35 тысяч гостей, а в 1980-м Москва приняла около 100 тысяч человек. Это притом что до 1980 года гостиничный фонд был довольно ограничен.
— Я читала, что Брежнева впечатлила сумма, в которую обходилась нам Олимпиада, и он предлагал отказаться от нее.
— Все наоборот! Брежнев к спорту относился очень хорошо. Против были некоторые другие члены ЦК. Например, Алексей Косыгин. Уже в наше время открыли документы, не оставляющие никаких сомнений в этом. Когда подсчитали расходы, они пытались отговорить Брежнева и писали докладные. Но это был бы скандал на весь мир. И Брежнев не дал хода этим документам.
— Не могу не спросить о нашем олимпийском сегодня.
— Беда, что нет такой личности, каким был Хуан Антонио Самаранч в руководстве МОК. Посмотрим, что сделает на посту Кирсти Ковентри. Что ей дадут сделать... Пока многое отдано на откуп международным федерациям. Там, где правят бал не англосаксы, у нас все нормально: выступаем, только что феерически выступили в Будапеште, скоро пловцы поедут в Сингапур… В биатлоне и хоккее все непросто. И в легкой атлетике тоже. Но там нам наподдали еще до СВО, отчасти справедливо.
— А что случилось?
— Федерацией легкой атлетики руководил по сути случайный человек, и он совершил чудовищный подлог. Прекрасный спортсмен Даня Лысенко, прыгун в высоту, однажды нелепо «проворонил» аж три приглашения из ВАДА явиться на допинг-контроль, пришедшие ему на телефон. За это его должны были дисквалифицировать на год. Но президент федерации Шляхтин собрал совещание, на котором парню решили помочь. Но вместо того чтобы сходить в поликлинику, они сочинили справку из несуществующего медучреждения о том, что он был болен. Даню дисквалифицировали на четыре года. Шляхтина в руководстве уже нет. Но итог какой! Надеюсь, нынешнее руководство федерации, в первую очередь ее президент Петр Фрадков, наведет там порядок.
— А история с допингами?
— Это разговор на много часов, но скажем главное. В Сочи антидопинговым центром руководил ученый с мировым именем — Григорий Родченков. Когда Олимпиада завершилась, его вызвал к себе тогдашний министр спорта Виталий Мутко и сказал, что больше в его услугах не нуждается: бюджет закончился. До нового года оставались считаные дни. Если бы Родченкову сказали об этом хотя бы за три месяца, он спокойно трудоустроился бы, да и все. А он обиделся, сел в самолет и отправился в Америку… Кстати, более . наших спортсменов выиграли суды и отсудили свое честное имя.
— Вы очень тепло сказали о Самаранче, или мне показалось?
— Не показалось. Он был в России послом Испании, с которой долго не было отношений. Во время возведения олимпийских объектов, уже зная, что сменит на посту лорда Килланина (руководил МОК по 4 августа 1980 года. — «ВМ»), ездил по стройкам, наблюдал, как и что идет. Рабочих «Мальборо» угощал… Мне посчастливилось первым взять у него интервью после избрания его президентом МОК. В тот день был страшный ливень, и Иван Антонович, как все мы его звали за глаза, пошел нас провожать, лично держа зонт над переводчицей — Ингой Скачковой. В этой простоте была видна огромная личность. Сейчас таких днем с огнем не найти.
Кстати, вспомнилось. Предшественник Самаранча, лорд Килланин, был принят Брежневым. Вопросы были оговорены заранее, но Килланин один вопрос от себя ввернул: «Леонид Ильич, в одном издании (вроде «Блокнота агитатора») было написано, что СССР получил Олимпиаду, и это колоссальный бонус для коммунистического движения. Как могла такая статья появиться в партийном издании?» Смирнов схватился за сердце. А генсек мигом отреагировал: «Мы живем в свободной стране, и пресса пишет то, что хочет».