Почти как на кассете: зачем смотреть фильмы в «плохом качестве»

Обычно мы злимся, когда разрешение видеотрансляции снижается из-за перебоев со связью. Или если интересующего нас фильма нигде нет «в качестве». А что, если отнестись к едва различимой картинке как к особому эстетическому опыту? Киновед Егор Шеремет размышляет, как растянутые пиксели могут привнести новые смыслы.

Кино — это боль

Кинематограф — это не только топ-250 «Кинопоиска» или основной конкурс Каннского кинофестиваля. Внушительный процент великого кино прячется за тоннами мейнстрима: у многих достойных фильмов нет даже постеров и рецензий на киноагрегаторах. Что уж говорить о копиях с разрешением 1080 пикселей. И как раз о таких случаях пойдет речь в этом тексте.

Пока одни ленты купаются в лучах цифровых реставраций, работы авангардных режиссеров вынуждены прозябать в гетто с пометкой «360» (одно из минимальных значений качества видео в пикселях. — Прим. ред.) — шедевры мирового киноискусства рутинно признаются недостойными знакомства с современными зрителями. И ведь правда, кто в здравом уме решит провести вечер, вглядываясь в битые пиксели и замыленные задние планы?

Но некоторым зрителям приходится делать «трудный» выбор — хардкорные любители кино хотят знакомиться с забытыми произведениями, о которых помнят только их создатели. Берясь за изучение кинематографического наследия, стоит принять неудобную максиму: фильмы придется смотреть в «плохом качестве».

Взять, к примеру, фильм «Америка, неизвестная земля» (1988) венесуэльского режиссера Диего Рискеса. О существовании этой картины знают единицы — ее оценили лишь 70 пользователей Letterboxd, которые оставили аж шесть рецензий, написанных на испанском. А ведь копия фильма давно циркулирует в интернете.

Вот только единственная доступная версия аллегорической истории о генезисе современных латиноамериканцев выглядит так, будто между зрителем и экраном натянули марлю: изображение поблекло, а каждое движение камеры или персонажа пускает по «картинке» раздражающую рябь.

Смотреть фильм в таком качестве трудно. Но удивительная лента Рискеса, раскрывающая многогранный сюжет без единого слова, упорно старается перевесить личный дискомфорт зрителя. Отсутствие хорошей репродукции испортило визуальное совершенство сокровища венесуэльского кинематографа и превратило его в вызов. Этот просмотр нужно перетерпеть.

Жуткие пиксели

Но «плохое качество» не всегда портит фильм. В нем можно найти своеобразную поэзию — обычные фильмы превращаются в макабрические оттиски, усиливающие атмосферу своих оригинальных версий.

Драма «На всех вершинах царит мир» (1998) режиссерского дуэта Анджелы Риччи Лукки и Ерванда Джаникяна смонтирована из архивных материалов — кадров оператора Луки Комерио, снимавшего переход австро-венгерской армии через Альпы. Сопоставляя кадры сражающихся, отдыхающих, голодающих военных, режиссеры создают честный портрет Первой мировой войны.

В сети лента бытует в гнусном качестве, что превращает картину Лукки и Джаникяна в парад малопонятных образов. Человеческие фигуры больше напоминают бесполые тени, снующие на фоне инфернальных пейзажей. Жуткий образ войны без победителей и проигравших усиливается «плохим качеством» доступной версии картины — некоторые кадры заставляют вспомнить самые страшные ночные кошмары.

Разрешение в 360 пикселей помогает и атмосфере фильма «Использованная невинность» (1988) авангардиста Джеймса Беннинга. Режиссер рассказывает реальную историю полицейской-убийцы Лори Бембенек исподволь — через съемки пейзажей, в которых жила девушка. Невзрачные ландшафты пустых автострад и бесконечной американской субурбии были сняты на недорогую аналоговую камеру Hi8. Но изначальный негатив претерпел необратимые изменения при переходе в «цифру»: изображение потемнело, покрылось рябью.

Два фильма по цене одного

Режиссеры Даниель Юйе и Жан-Мари Штрауб снимали кино с одной целью — помочь своему зрителю достигнуть экстаза. Ради этого дуэт избавлялся от всего лишнего: драматургии, операторского мастерства, актерской игры.

Герои фильма «Смерть Эмпедокла» (1987) ведут себя как ожившие восковые фигуры — они беспристрастно декламируют строчки из театральной пьесы Фридриха Гёльдерлина, вводя зрителей своими равнодушными голосами в подобие транса. Оператор Ренато Берта вторит непрофессиональным актерам, избавляясь от остатков собственного эго: его камера статична до бесчувствия. «Чистое кино» Штрауба и Юйе строится на созерцании человеческих лиц, плывущих облаков, сицилийских бурьянов и выгоревшей на солнце травы.

Кино, прямо скажем, не для всех. Но «Смерть Эмпедокла» нашла своего зрителя — зрителя, готового страдать. Долгое время по сети гуляла лишь одна копия фильма — в низком разрешении и с сотнями пикселей, свободно гуляющими по безбожно сжатому изображению. Но магия поэзии Гёльдерлина и радикальный подход к режиссуре сделали свое дело — кино смотрели и обсуждали. К тому же ужасное качество фильма рождало новые смыслы: атмосфера неестественно затемненных пейзажей прекрасно дополняла трагическую историю Эмпедокла.

При просмотре «Смерти Эмпедокла» создавалась странная иллюзия — было трудно отделаться от мысли, что смотришь утерянный шедевр.

А затем «Смерть Эмпедокла» отреставрировали. В новой версии можно изучить каждую сицилийскую травинку, каждую родинку на лицах актеров. Первый просмотр «спасенного» фильма превращался в двухчасовой экстаз узнавания. В каждой сцене приходилось удивленно хлопать глазами, восторгаясь первоначальным видением Штрауба и Юйе. Зритель будто впервые надел очки, вставил линзы, закапал «Визин».

Проблема плохой репродукции невольно превратилась в элемент кинематографии — Штрауб и Юйе словно готовили смотрящих к полноценному знакомству с фильмом, к финальному и бесконечному экстазу. Те, кто заставлял себя смотреть «Смерть Эмпедокла» до выхода реставрированной версии, выиграли больше всего — им удалось посмотреть два фильма в одном, пережить маленькую, но очень значимую революцию.

Деколонизация кино

На фильмы в «плохом качестве» можно смотреть и как на робкую попытку сблизить зрителя и режиссера. Ведь лишь небольшой процент любителей кино имеет возможность посещать фестивали и ретроспективы. Центрами киномании, как и прежде, остаются Канны, Венеция, Лондон, Нью-Йорк, Париж, Москва.

«Плохое качество» деколонизует просмотр кино, дает доступ к забытым фильмам даже тем, кто живет за десятки тысяч километров от синематек, киноархивов, фестивалей и прочих радостей киножизни.