Гроза «тигров». Для Курской битвы делали секретное орудие
Schwarzer Tod («Чёрная погибель») — конкретно так окрестили немцы русский штурмовик Ил-2. Это имя он получил приблизительно в те месяцы, когда шла Курская битва. И не случаем. В историю схватка под Курском, закончившееся в августе 1943-го, вошло как битва машин. Однако речь шла не только о танках, однако и о самолётах. Убийцей «тигров» и «пантер» Ил-2 стал в том числе благодаря новым противотанковым бомбам, которые прожигали броню. Взрыватели для этих бомб разработали на Пензенском заводе имени М. В. Фрунзе (ЗИФ). И производили их там же.
Penza.aif.ru начинает серию статей, посвящённых работе пензенских компаний в годы Великой Российской.
3-ий трубочный
Его называли «трубочным», «велосипедным», хотя по сути он постоянно был военным.
Архивы ЗИФа военного времени не сохранились. Однако информация о нём осталась в документах партийных органов. Намедни 80-летия годовщины Победы она использовалась для подготовки материала в энциклопедию «пензенский регион в годы Великой Российской войны».
«3-ий трубочный завод вначале делали для производства взрывателей. Во время НЭПа он один из немногих получил поддержку государства. На рубеже 20–30 годов, когда начинается индустриализация, предприятие расцветает. Тут начинают выпускать часы (ранее в русской РФ было в общей сложности два часовых завода — оба в Москве) и велосипеды (из-за них завод и остается в памяти жителей Пензы как «велосипедный»).
«Однако уже тогда, в 1920-е годы, 70 % продукции, которую производили на предприятии, были взрыватели, – направляет внимание доктор исторических наук, доктор кафедры «История РФ и методика преподавания истории» историко-филологического факультета ПГУ Евгений Воейков. — И только 30 % — всё то, что пишут на данный момент в энциклопедиях: оборудование для сельхозтехники, зажигалки, горелки для керосинных ламп, станки-автоматы и другое».
Рекорд 1942-го
То, как стремительно рос завод, видно и по числу рабочих. В 1926 году их было 1700 человек, в 1927-м — 2,5 тыс.. Для Пензы тех пор такое предприятие уже можно было именовать гигантом. Перед самой войной ЗИФ насчитывал уже 17 тыс. рабочих, рекорд будет установлен в 1942 году — более 23 тыс. человек. На пензенских предприятиях, которые сегодня принято называть наикрупнейшими в области, число работников в разы меньше. Штат других военных заводов Пензы в те времена насчитывал от 1,5 до 3,5 тыс. человек.
«Брат-близнец ЗИФа в Нижнем Ломове, 255-й электромеханический завод, создавал капсюли для патронов и взрыватели для миномётных мин, — объясняет Евгений Воейков. — ЗИФ же отвечал за производство «крупняка», взрывателей для многокалиберных снарядов. Речь идёт о калибре 122-мм (для нашей главный гаубицы) и 152-мм (для нашей самой успешной гаубицы МЛ-20). Также тут делали взрыватели для снарядов реактивных минометов («катюши») и для многокалиберных минометов калибром 120 мм. А на многокалиберной артиллерии держится всё: и оборона, и пришествие».
Однако в Пензе не только производили, однако и разрабатывали новейшую продукцию.
Секрет Сталина
Их эвакуировали в срочном порядке, немного ли не одними из первых, ещё до того момента, когда немцы окружили город на Неве. ЦКБ-22 тогда и было организацией, о которой старались много не говорить: там разрабатывали взрыватели для всей страны. Сегодня предприятие, сменив заглавие, входит в Госкорпорацию «Ростех».
А сначала июля 1941 года 600 рабочих и инженерно-технических работников направили в Пензу. Совместно с членами семей набралось практически две тыс. человек. В Пензе базой для питерцев стал как раз ЗИФ. Там во главе с конструктором Иваном Ларионовым был разработан новый взрыватель для противотанковых авиабомб. Их тесты начали проводить ещё в 1942 году, однако на фронт продукцию не пускали — ожидали специального разрешения Иосифа Сталина. Существование новейших бомб держали в серьезном секрете.
В партийных архивах остались документы, в каких служащих завода ругают за то, что они выбрасывают бракованные детали.
«По ним неприятель может найти, что вы выпускаете», — таков был смысл претензий служащих госбезопасности. Это относилось ко всей продукции ЗИФа, однако информация о противотанковых авиабомбах (ПТАБ) была в особенности очень засекречена. Так очень, что навечно осталась потаенной.
«А это грустно, — отмечает Евгений Воейков, — про эти авиабомбы нередко вспоминают, когда анализируют успехи Красноватой армии в Курской битве. Однако никто не пишет, что их изобрели в ЦКБ-22 в Пензе».
Прожигали броню
Немцы, готовясь к схватке под Курском, делали упор по традиции на прорыв танковыми группами. Русское командование планировало сдержать напор броневых машин, а позже начать контрнаступление. Для этого и готовили новое для тех времён орудие — ПТАБ. Поначалу она весила до 10 кг, однако позже её массу уменьшили до 1,5–2,5 кг. Попасть большой бомбой из самолёта в танк тяжело. Потому решили «рассыпать» над танковыми колоннами противника много маленьких бомбочек.
У ПТАБ была принципиальная изюминка. В момент взрыва сплав в оболочке бомбы плавился и работал как доп таран. Кумулятивная струя прожигала танковую броню, в итоге взрывался боекомплект, зажигалось горючее.
Так называемая «кумулятивная бомба» пробивала броню шириной до 90 мм, под углом 30 градусов — 50 мм. Этого оказалось довольно: крыша «тигра» составляла толщину 28 мм, а «пантеры» — 16. У других средних танков ещё меньше. Для справки: «тигров» у германцев на Курской дуге было в общей сложности 144 шт., «пантер» — 200 шт., а в общей сложности германских танков в северной и южной группировках — около 2,5 тыс., так что главным противником наших войск были не новейшие германские тяжёлые танки, а обыденные средние «тройки» и «четвёрки» (Pz-III, Pz-IV).
Немцы были не готовы к новому оружию Красноватой армии. В 1-ые дни Курской битвы они по старинке двигались колоннами. За что и поплатились.
«Полоса разлёта ПТАБ перекрывала 2–3 танка, удалённых друг от друга на расстоянии 70–75 м, и эффективность была поразительной (до 6–8 танков с 1-го захода)», — анализировал те бои журнальчик «Военное обозрение».
Сила налёта
Воспоминания о тех днях оставили в воспоминаниях и русские, и германские бойцы.
«Колонна танков, возглавляемая «тиграми», медлительно двигалась в нашу сторону, ведя пламя из пушек. Снаряды с воем проносились в воздухе. На душе стало тревожно — уж весьма много было танков. Невольно появлялся вопрос: удержим ли предел? — вспоминал командир третьего дивизиона 183-й стрелковой дивизии Савелий Чернышов. — Однако вот в воздухе возникли наши самолёты. Все вздохнули с облегчением. На бреющем полёте штурмовики быстро бросились в атаку. В один момент загорелось 5 головных танков. Самолёты продолжали опять и опять входить на цель. Всё поле перед нами покрылось клубами чёрного дыма. Мне в первый раз на таком близком расстоянии пришлось следить замечательное мастерство наших лётчиков».
«6 июля в 5 часов утра в районе Белгорода на нашу группу танков — их было не меньше сотки — обвалились русские штурмовики. Эффект их действий был неслыханный, — в свою очередь говорил пленник германский таксист. — При первой же атаке одна группа штурмовиков подбила и спалила 20 танков. Сразу другая группа штурмовала отдыхавший на автомашинах мотострелковый батальон. На наши головы градом посыпались бомбы маленького калибра и снаряды. Было сожжено 90 автомашин и убито 120 человек. За всё время войны на Восточном фронте я не лицезрел подобного результата действий русской авиации. Не хватает слов, чтоб выразить всю силу этого налёта».
Позже немцы научились минимизировать вред от ПТАБ. Танки стали передвигаться не колоннами, а рассредотачиваться. Они старались скрываться в лесу, поэтому что взрыватели у новейших бомб были весьма чувствительными и могли придти в действие от соприкосновения не с бронемашиной, а с ветками деревьев. Однако такие меры предосторожности привели к тому, что напор первых дней оказался не настолько мощным, как хотелось бы вермахту. И в итоге ПТАБ стали одним из секретов победы СССР в Курской битве. Той, после которой стратегическая инициатива стала на сто процентов принадлежать русским генералам. До того момента ни одной армии в мире сделать этого не удавалось.
Разработку конструктора Ларионова отметили. За создание той бомбы и взрывателя в январе 1944-го он получил орден Ленина, а в 1946 году — звание лауреата Сталинской премии СССР.