Букву Ё называют самой симбирской буквой русского алфавита в Ульяновске ей даже памятник поставили. Всё потому, что придумщиком этой буквы, первым российским ё-фикатором называют нашего великого земляка и уроженца Николая Михайловича Карамзина. Другой наш великий земляк, Владимир Ильич Ульянов-Ленин, отменивший после революции 1917 года буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита) и І (и десятеричное), ничего не имел против буквы Ё. Надо сказать, что сам изобретатель своим изобретением пользовался не очень усердно. Замечательная ульяновская исследовательница, заведующая отделом Музея-заповедника Родина В. И. Ленина Елена Беспалова, много работавшая с рукописями Карамзина, говорит, что только однажды видела ё в его бумагах, в заимствованном из французского языка слове манёвры. В 1797 году Николай Карамзин использовал букву ё в печати. В карамзинском стихотворении Опытная Соломонова мудрость, или мысли, выбранные из Экклезиаста буква стоит в слове слёзы, срифмованном с розами. Однако ещё 1795 годом датирован сборник стихов И мои безделки, написанных Иваном Ивановичем Дмитриевым (17601837), и в нём целая россыпь слов с ё: всё, огонёк, пенёк, зарёю, богатырём, василёчек. Но этот факт лишь укрепляет тезис о самой симбирской букве, ибо Иван Иванович тоже был симбирским уроженцем, родственником Николая Михайловича и его ближайшим сподвижником в деле реформ и утверждения литературного русского языка. Книга Ивана Дмитриева И мои безделки, где впервые напечатана буква Ё Ваня Дмитриев и Коля Карамзин впервые познакомились в 1770 году в Симбирске: Ване было десять, Коле пять лет, но детское знакомство так и осталось в детстве, которое в те времена заканчивалось рано: в 1772 году Ваня Дмитриев был записан рядовым в лейб-гвардии Семеновский полк. В 1774 году Дмитриевы, из-за громыхавшего в Поволжье Пугачёвского бунта, перебрались из своего имения, села Димитриево-Богородское Симбирского уезда, в Москву. Ульяновская улица и старый Богородицкий храм в родном селе Ивана Дмитриева. Современный вид Дмитриевы были помещиками богатыми, отец Ивана Ивановича, Иван Гаврилович владел более 1500 душ крепостных крестьян. Одним из выразительных символов богатства в те времена были книги, вещи редкие и очень недешёвые, особенно, если дело касалось модных новинок, и Иван Гаврилович комплектовал свою библиотеку именно лёгким чтением Иван Иванович позже сетовал, что в ней не было ни одной книги благочестивой. Свои сокровища Дмитриев-отец не держал под спудом, и Дмитриев-младший уже в детстве был очень начитанным мальчиком, и подавал надежды, как стихотворец. В Москве, 10 января 1775 года 15-летний подросток Иван Дмитриев был свидетелем казни самозванца: Экзекутор дал знак: палачи бросились раздевать Пугачёва. Сорвали тулуп, стали раздирать рукава шёлкового малинового полукафтанья. Тогда он всплеснул руками, опрокинулся навзничь, и вмиг окровавленная голова уже висела в воздухе: палач взмахнул ею за волосы. Как скоро Пугачёв готов был повалиться на плаху, брат мой отворотился, чтобы не видеть взмаха топора. В 1783 году Иван Дмитриев и Николай Карамзин вновь познакомились в Симбирске, теперь уже до конца жизни. Если в самом начале дружбы старший по возрасту и уже успевший заслужить некоторую славу своими сатирическими стихами Дмитриев тянул за собою юношу Карамзина, скоро именно юный Николай, более зрелый духовно, приохотивший друга к серьёзной литературе. В своём Московском журнале, первом русском ежемесячном литературном издании, Карамзин опубликовал прославившую Дмитриева песню Голубок, вскоре, действительно, положенную на музыку и на десятилетие ставшую одним из главных российских шлягеров своей эпохи: Стонет сизый голубочек, Стонет он и день и ночь; Миленький его дружочек Отлетел надолго прочь. Он уж боле не воркует И пшенички не клюет; Все тоскует, все тоскует И тихонько слезы льет. В конце 1796 года отставной полковник Дмитриев неожиданно для всех был арестован по приказу вновь воцарившегося императора Павла I: государю поступил донос, что Иван Иванович готовит на него покушение. Павел был страшен в гневе но здесь он успел разобраться (друзья не дали Дмитриева в обиду), и, словно, компенсируя свой гнев обрушил на Ивана Ивановича поток благодеяний. Иван Иванович Дмитриев. 1799 год Дмитриев был назначен товарищем, от есть, заместителем министра Департамента уделов, ведавшего имуществом императорской семьи, обер-прокурором, то есть, начальником департамента Правительствующего Сената, высшего государственного органа власти Российской империи. За два года из полковников он стал тайным советником, то есть, штатским генерал-лейтенантом и почёл за лучшее выйти в отставку: милости у Павла I точно также перемежались лютыми приступами гнева. Иван Иванович осел в Москве, в собственном доме у Красных ворот, занимаясь литературой и стараясь быть подальше от политических новостей. Весть о гибели Павла I от руки реальных заговорщиков свалилась, как мартовский снег на голову: в марте 1801 года Иван Иванович прогуливался по Кремлю и был привлечён зрелищем народа, устремлявшегося к храмам. Что это? спросил Дмитриев караульного солдата Съезжаются присягать государю Какому? Ты рехнулся? Новому императору Александру Какому Александру? Македонскому! Иван Иванович, вообще, оставил по себе много анекдотов. Со временем, новый император Александр I Благословенный стал приближать к себе Дмитриева, а в 1810 году назначил известного своей прямотой и честностью симбирского уроженца министром юстиции. Иван Дмитриев, министр юстиции Российской империи. На мундире видна лента ордена святого Александра Невского, полученного за сбережение казенных средств Николай Карамзин поехал поздравлять друга-министра на петербургскую казённую квартиру. Казённый швейцар, не знавший Карамзина, объявил, что министра нет дома, и предложил записаться в специальную книгу визитёров. Карамзин, историограф записал Николай Михайлович своё имя и должность. Кто-нибудь меня спрашивал? осведомился у швейцара вернувшийся Дмитриев Карамзин был, граф истории отвечал тот. Формально, министерство юстиции, имевшее функцию надзора, считалось самым важным среди министерств Российской империи на практике же, оно ровно также считалось одним из самых бедных: а по деньгам и почёт!.. Как министр, Иван Иванович стремился разумно оптимизировать работу министерства, убрав излишнюю бюрократию, усилив качество судебной и прокурорской частей, и деятельность эта не преминула принести добрые плоды. Оптимизировав ведение дел и тяжб вокруг винных откупов, Дмитриев сэкономил для казны миллионы и сам был жалован орденом святого Александра Невского и премией в 50000 рублей. Увы, но в 1814 году министерство Ивана Ивановича оказалось прервано доносами и интригами: как нелегко бывает честным людям на высоких должностях... Много печалившийся тем, что сам не получил систематического образования, Дмитриев ходатайствовал об учреждении специального училища законоведения, способного готовить профессиональных юристов: Таким образом невежество и ученичество мало-помалу истребились бы между судьями и приказными служителями... Что же, в России нужно жить долго до создания в 1835 году Училища правоведения Иван Иванович, таки, дожил. Обсудить новость можно в нашем телеграм-канале 73online Иван СИВОПЛЯС,научный сотрудник Музея-заповедника Родина В. И. Ленина
