«Володь, не порти вечер!»: как Лукашенко не договорился с Москвой
Александр Лукашенко 3 февраля рассказал о подоплёке текущего российско-белорусского нефтегазового конфликта. В ходе прошедшего в Минске общения с прессой белорусский лидер заранее оговорился, что он не хочет посвящать аудиторию в определённые детали происходящего, так как «тема очень острая», передаёт корреспондент EADaily. «С другой стороны, ситуация уже дошла до того, что я уже мало что имею права скрывать», — сообщил Лукашенко.
«Ситуация толкает к тому, что я должен и вам, и всем людям об этом честно сказать. Вы должны понимать, что в России море разных сил. Когда я Путину — своему другу, мы действительно дружны — начинаю говорить, он мне прямо говорит: не обращай внимания! Что ты мне сказал — я даже этого не знаю. Ну знает-не знает, что-то, наверное, знает, просто не решился сказать — но там действительно разные силы. К сожалению, они сегодня разные и в руководстве страны. И что очень плохо, некоторые вещи расходятся с решениями самого президента. Я об этом своему другу часто говорю. Это уже никуда не годно», — заявил Лукашенко.
«Эти обострения — они же не впервой. Россия часто хваталась за газовую и нефтяную трубу. Это происходит и сегодня. Это уже и привычка такая. После каждых таких конфликтов мне говорили, хоть и не публично — да, мы погорячились. Но зачем хвататься за живое? Зачем нас брать за горло? Ну понятно же, что без российской нефти мы обойдёмся! Нам будет очень трудно, но свобода и независимость не оценивается никакими деньгами и числами! Если на одной чаше весов независимость, а на другой — российская, иранская, азербайджанская, американская нефть — это несопоставимо! Мы всё равно найдём выход! Этого в России, к сожалению, не понимают. Дословно: когда возник этот конфликт, мы с ним (Владимиром Путиным — EADaily) его по дружбе обсуждали. Мы как раз поставили баржу нефти с Азербайджана. Ну почти в ноль, с небольшой рентабельностью, поскольку они нам сделали определённые скидки, и мы её завозили по железной дороге через Украину. Я говорю: сейчас все борются за нефтяные рынки. Ты потеряешь свой рынок в Европе, потому что я завезу эту нефть, как когда-то из Венесуэлы, мы переработаем её в Мозыре (на Мозырском НПЗ — EADaily) и продадим на твоих рынках. Зачем вы это делаете? Он мне сразу: ты этого не сделаешь, это дорого, российской нефти замены нет. Я не стал ему объяснять, что независимость, порядочность и наше историческое прошлое дороже нефти», — сообщил белорусский лидер.
«Откуда это происходит, это нынешнее обострение?, — задался вопросом Лукашенко. — Наверное, у России появилась некая настороженность, что Белоруссия уйдёт, что Лукашенко развернётся на Запад. Пишут, что Макей (министр иностранных дел Белоруссии Владимир Макей — EADaily) — главный враг, что это он, а не Лукашенко, ведёт Белоруссию на Запад. Но никакой Макей без согласия президента не ведёт переговоры ни в Брюсселе, ни в Берлине, ни в Вашингтоне! Поэтому в России все должны понимать, что никакой это не Макей. Это согласованная позиция — позиция, на которую меня когда-то подтолкнул мой друг президент Путин».
Лукашенко рассказал, как Путин просил его «не ругаться» с Западом и наладить с ним отношения. «Клянусь, так было совсем недавно!», — утверждает белорусский лидер.
По его словам, Россия «пинает в хвост и в гриву» действующие договоры с Белоруссией. «По нефти договорились — 24 млн т ежегодно поставлять. До 18 сократили, потом до 16, а сейчас вообще говорят 12 будем поставлять», — сообщил Лукашенко.
Он рассказал о том, с чего начался нынешний российско-белорусский нефтегазовый конфликт. «Мы работали по формуле равнодоходных цен. Газ на международных рынках не котируется, он привязан к нефти. Когда нефть была $ 120, всё было хорошо — мы платили дикие деньги за нефть, а к ней был привязан газ. Он имел высокую цену, и мы её платили. Потом нефть упала до $ 40 — значит, упала и цена на газ. Если раньше мы платили $ 132,77, то сегодня нам по этой формуле выходит газ по $ 83. Нам говорят: нет, это невозможно, это и так самая низкая цена. Я говорю: это не логика! У нас есть договорённость, у нас есть практика, у нас есть жизнь. Начали искать выход из положения. Мы должны были договориться ещё до 1 января прошлого года. Наши министры туда приезжают — с ними разговаривать не хотят! Наплевательское отношение! При встрече я сказал об этом Путину: будете к моим министрам так относиться, мы больше к вам не поедем. Он: я разберусь, это ненормально. Проходит некоторое время — то же самое. Было и так, что некоторые высшие должностные лица туда ехали, сидели с утра до вечера в приёмной, а его российский коллега забывал, что у него в приёмной белорусский министр сидит. Я что, должен на это спокойно смотреть?»
«До 1 января прошлого года не договорились. И тогда правительство принимает решение, и мне докладывает, что мы платим России не $ 83 за тысячу кубов, как надо, а $ 107. И в 2016 году мы платили им $ 107 вместо $ 83. И тут они посчитали, что мы не доплатили $ 550 млн. И всё дошло до тупиков. Вдруг — договорились! Вы слышали, наверное, в конце прошлого года, я уже всех награждать хотел. Они согласились, что мы правы, что мы теряем при такой цене $ 700 млн. И они сказали — мы вам компенсируем эту разницу, в том числе и из бюджета. Хорошо. Приезжает правительственная делегация в Москву. Поздравили патриарха (Лукашенко прибыл в российскую столицу 22 ноября 2016 года, 20 ноября — день рождения патриарха Московского и Всея Руси Кирилла — EADaily), поехали к Путину. Обсудили все вопросы как родные люди. Ну и последний вопрос — он берёт бумаги, говорит, Александр Григорьевич, вот тут так и так, долго мне пытался что-то объяснять. Я ему — слушай, Володь, не порти вечер! Не можешь, не — надо, я у тебя нефть не отберу. Он мне дословно: слушай, ну не обижайся, я ж не говорю, что мы не сделаем. Давай поищем другой путь, будет ненормально, если мы станем компенсировать это из бюджета. Я говорю: правильно, как это выпадение в $ 500 млн компенсировать „Газпрому“ из бюджета? Он у вас что, самый бедный? Я говорю в шутку: слушай, может у тебя акции в „Газпроме“? Он: нет, у меня нет. Я говорю: а может у правительства российского? Почему, говорю, вы так себя ведёте? Что такое $ 500 млн для „Газпрома“? Но я-то знаю, что Медведев председатель совета в „Газпроме“. Или нет? (Дмитрий Медведев ушёл с должности главы совета директоров „Газпрома“ ещё в 2008 году — EADaily) Я говорю: вам что, „Газпром“ дороже, чем это государство? Решили, что нам надо немедленно договариваться — до 1 января. Твоё и моё правительство садятся и новый вариант предлагают. Он всегда был человеком — если сказал… С него надо выбить обещание, если он обещал, то потом уже никаких отходов не делает. Говорю: почему ты изменил своей практике? Он: я не могу сейчас. Ну не можешь — не надо, пусть правительство работает. Вот оно до сих пор и работает. Договориться пока не смогли», — сообщил белорусский лидер.
«И уже началась какая-то канитель. Вчера говорят — ладно, давайте работать по-старому, нам так легче. Сегодня — нет, не подходит, потому что начальники якобы не согласились. Идёт эта тягомотина. Как я могу это расценивать? Как издевательство», — заявил Лукашенко.
«Что такое $ 500 млн при нашем ВВП в $ 75 млрд? Ничто! Но это может привести к эскалации по самым разным направлениям. Причём спор шёл исключительно по газу. А они начали в нарушение всех договорённостей резать нефть», — резюмировал Лукашенко.
Напомним, российско-белорусский нефтегазовый конфликт продолжается с начала 2016 года, когда Белоруссия в одностороннем порядке начала оплачивать приобретаемой российский газ не по той цене, которая была указана в действующем контракте, а по той, которую она сочла «справедливой». В результате у Минска начал накапливаться долг перед «Газпромом», который белорусская сторона отказалась официально признать, и размер которого достиг $ 550 млн. Россия, со своей стороны, существенно снизила объемы поставляемой в Белоруссию нефти.
Несмотря на то, что стороны неоднократно заявляли о скором разрешении конфликта, к какой-либо договоренности Москве и Минску прийти не удалось: Белоруссия не выплатила долг, Россия не вернула прежние объемы поставок сырья.