Почему русские священники участвовали в языческих обрядах?
В русской деревне священник играл множество ролей: он и врач, и агроном, и учитель. Но не все знают, что ему иногда приходилось выступать и в роли языческого жреца.
«Юрьева роса от сглазу, от семи недугов», – говорили русские крестьяне, которые с древних времен придавали особое значение утренней росе, собранной на Юрьев день (23 апреля по старому стилю или 6 мая – по новому). В этот день земля впервые «раскрывается», и Юрьевская роса, «святая вода» языческих времен, считалась целебной. Крестьяне часто просили своего деревенского попа или дьячка поваляться в этот день с утра по деревенскому полю, по озимым всходам – «чтобы снопы были тяжелыми». «Если же священнослужители отказывались это сделать, их валили на землю и катали насильно», пишет историк Татьяна Агапкина.
Батюшка и крестьяне
Сельскому священнику приходилось искать способы жить в мире и согласии со своей паствой – своими же соседями по деревне. При этом сами священники со второй половины XVIII века стали набираться только из духовного сословия – рукоположение мещан и крестьян было прекращено указом Синода 1774 года. С 1760-х годов духовенство было освобождено от всех податей и обязанностей перед государством, кроме ведения метрических книг о рождениях (крещениях), смертях и браках. Однако из духовного звания нельзя было выйти по своей воле.
Священники назначались в различные села и деревни не по выбору, а Святейшим Синодом. Батюшка в деревне был человеком, как правило, пришлым, и выстроить отношения с паствой было одной из сложнейших задач.
Из всех жителей деревни священника боялись и уважали больше всех. Всякий мужик при встрече с ним снимал шапку, многие просили благословения. Но и от батюшки крестьянам было много чего нужно. Как пишет в «Записках сельского священника» протоиерей Александр (Розанов) (1825 – 1895), крестьянин «днем, особенно летом, занят работой и приглашать священника к больному днем ему нет времени; поэтому он едет за ним, большей частью ночью, не обращая внимания ни на какую погоду».
Отказать умирающему в соборовании – не только страшный грех, но и грубое нарушение церковных правил. Но нередко пожилым людям кажется, что они покидают этот мир сильно заранее. Поэтому, поясняет отец Александр, «священник во всякое время дня и ночи и во всякую погоду должен быть готовым для требоисправлений (крещений, соборований и прочего), несмотря на собственную болезнь. Во всякой должности есть определенный час труда и определенный час отдыха. У священника этого часа нет».
Священник нередко был не богаче крестьян – его основным доходом было также земледелие. Жалование сельского духовенства, как подсчитала в своей статье «Материальное обеспечение приходского священника в конце XIX – начале ХХ веков» Елена Панфилова, было совершенно нищенским – «по так называемым «средненормальным окладам» священник должен был получать 300 рублей, диакон – 150 рублей и псаломщик – 100 рублей в год». Для сравнения, в 1913 году зарплата самого простого рабочего была 20 рублей в месяц. На современные деньги священнику полагалось 30-80 тысяч рублей в год, но даже эти деньги не всегда выплачивались.
Священник поэтому собирал плату за требы – молебны за здравие конкретного человека, за поминовения, сорокоусты и так далее. Размер треб определен не был и зависел от популярности священника среди паствы. Конечно, священнику полагалось платить за венчания и отпевания, и эти доходы были самыми значительными.
Богатый приход – богатый священник. А в средних и захудалых селах поп с попадьей могли и сами пахать, мастерить, держать пасеку. Иные сдавали положенные им земельные наделы крестьянам в обработку, а за это брали с них «ругу» – налог продуктами. Обычными были регулярные подарки священнику от общины на крупные престольные праздники – да и языческие. В Курской губернии, например, был распространен обычай «коляды» священника – батюшка ездил по избам и собирал святочные дары продуктами.
Зато за такого небогатого священника будет горой стоять его деревня. Отмечая положительные качества таких священников, крестьяне говорили, что к батюшке можно идти в любое время и погоду, дом у него самого простой, крестьянский. Если не можешь прислать за ним лошадь, он пойдет исповедовать больного и пешком. Денег с бедняков не просит, служит в долг. С ним можно и рюмку водки опрокинуть, и детей закону Божиему он учит. Однако государству и провинциальным дворянам, которых тоже окормлял сельский священник, от него было нужно другое.
Батюшка и государство
Начиная с правления Николая I, на священника возлагаются новые обязанности. Правительство видит в нём агронома, сельского учителя, врача. Крестьяне, из разочаровавшихся в знахарях, тоже идут за советами к священнику – сельских врачей до второй половины XIX века не было. А батюшка грамотный, газеты читает.
Священник также должен был вести метрические книги, и, с ростом государственной статистики, давать различные сведения – о числе родившихся, сколько незаконнорожденных, сколько с уродствами, сколько какого пола, о числе браков, холостых, вдовых, и так далее. Священник ещё должен был наблюдать за погодой, иметь барометры и термометры, вести ежедневные записи. В случае эпидемий и падежа скота именно священник должен был следить за антиэпидемическими мерами. От него же ждала пожарная служба, что он будет настаивать, чтобы в каждой избе была кадка с водой и ведро с песком. А ещё священник – единственный деревенский психолог, примиритель конфликтов между супругами и соседями. И каждый ждёт от батюшки, что он найдет время и поможет.
Отказ священника исполнять распоряжения государства приведет к жалобе в духовную консисторию – орган управления церкви, и оттуда придёт бумага с пометкой «к немедленному исполнению». Тягаться с епархиальным начальством бессмысленно – епископ имел над духовенством власть даже большую, чем царь над своими чиновниками, и мог с легкостью отлучить строптивого батюшку от служения.
А что, если у батюшки терпение кончается от постоянных крестьянских просьб и забот? Нужно же ещё увещевать пьющих, а порой и вообще гнать мужиков в поле на работу – будет неурожай, помещик первым с попа спросит. Строгого батюшку сразу же начнут хулить – «ты, папаша, только деньги с нашего брата брать любишь, да в поле гоняешь, а сполна [молитвы] не вычитываешь». За глаза «недоброго» или просто уставшего священника мужики и бабы переименовывают из «батюшки» в «попа».
Батюшка и язычество
В отличие от «доброго» батюшки, который шел крестьянам навстречу, особо образованные и соблюдающие церковный устав священники популярностью у крестьян не пользовались. Такие священники были против народного пивоварения, общинных обедов в церковные праздники, боролись с языческими обычаями и почитанием святых камней, деревьев, и прочего. Они требовали от прихожан знания молитв и обрядов, строго относились к богохульству.
Но даже в этом случае оскорблять и поносить священника считалось страшным грехом. Народные суеверия объединяли образ христианского пастыря с образом древнего волхва – считалось, что батюшка, рукоположенный в сан, знающий тексты и обряды – обладает особой силой, которая позволяет ему влиять на саму жизнь. На это указывает, в частности, древняя примета: «встреча с лицом духовного звания, а особенно со священником, отбирает удачу или сулит несчастье в пути». Даже в стихотворении Самуила Маршака «Приметы», написанном уже в 1949 году, девочка Валя загадывает, что получит пятерки на экзамене, если не встретит священника в переулке, ведь это плохая примета.
Напомним, священник в деревне сопутствовал всем рождениям и смертям. Он благословлял браки и крестил детей. Верили, что он мог «исцелять» молитвой от болезней. В общем, он имел все атрибуты волхва или жреца, и потому крестьяне, суля ему богатые дары, просили и уговаривали священника участвовать во многих реликтовых языческих обрядах – например, том же катании по росе.
«Обычай «катания» священнослужителей – это не только отголосок древнего «катания» жреца (волхва) как проявления аграрной магии, – пишет в статье «Катание по росе как языческое таинство» известный филолог Александр Бобров, – но и факт актуальной религиозной полемики, насильственного приобщения представителя другой, христианской веры к продолжающим бытовать в народе языческим обрядам». И факт этот не единственный.
Священнику приписывалась способность «открывать» границы между мирами. Поэтому, если в деревне у кого-то были тяжелые роды, батюшку просили открыть в церкви царские врата, чтобы роды шли лучше. Конечно, к священнику крестьяне могли отправиться, если считали, что на них наведена порча. «Строгий» батюшка прочитает лекцию о суевериях и наложит епитимью, а «добрый» прочтет «очистительные» молитвы и отпустит с Богом.
Порой к батюшке обращались даже для вызова дождя – священника надо было окатить водой или погрузить в реку (типичная «симпатическая» магия). Лучше всего, если священник соглашался провести «водный ритуал» в облачении. Если в деревне умирал колдун, то, чтобы он не встал из гроба, священника просили присутствовать, когда будут забивать в труп осиновый кол. Также священника могли просить быть при вырывании тел самоубийц из земли и бросании их в воду – популярный обряд против засухи. Конечно, епархиальное начальство может сурово покарать за участие в таких обрядах – зато крестьяне в долгу не останутся, конечно, если дождь в итоге пойдет и урожай будет хорошим. Впрочем, если и нет – на все воля Божья, скажет батюшка, главной задачей которого было все-таки поддерживать мир и согласие в деревне.