Иркутские истории. То сыты, то голодны
«Вообще, наилучшие урожаи снимаются там, где леса не вырублены и не пострадали от палов. Общая же картина прорисовалась такая. До конца восемнадцатого столетия земли были в избытке и «в мочи», как выражались крестьяне, частая смена участков позволяла им восстанавливаться. Но далее произошло естественное «утеснение», а вместе с ним пришёл недород и годы полного неурожая. Власти, увы, не принимали серьёзных мер, а то и вовсе «предоставляли земледелие своему естественному течению». А ведь и сегодня, как ни крути, «естественное течение» берет свое: то засухи, то дожди, то саранча… «Иркутские истории», Валентина Рекунова.
Свёклу путали с черникой
Когда в губернский статистический комитет дошли посылки с огородными семенами, первыми пригласили попечительницу приюта арестантских детей и старшего врача городской Кузнецовской больницы. Всего бесплатные семена получили около пятисот иркутян и крестьяне села Грановщина, для которых ещё с осени прошлого, 1881, года составил заявку Загоскин Михаил Васильевич. Он и сам тяготел к земле, имел мельницу и огород. «Восточное обозрение» охотно печатало его «Деревенский дневник».
— Вплоть до шестидесятых годов, — делился Михаил Васильевич, — огурцы, а тем более арбузы, дыни и цветная капуста в деревнях не выращивались совсем.
— А как же…
— Вы о сладчайших арбузах и дынях в Олонках? Да, в огородах у «государственного преступника» Владимира Федосеевича Раевского чего только не вырастало, и местным крестьянам дозволялось не только смотреть, но и пробовать. Хвалили, да — но повторить не пытались! Равно как и все, кто восхищался малиной декабриста Завалишина или капустой супруги декабриста Анненкова, Полины Гебль. Сенатская площадь облагодетельствовала нас культуртрегерами, но их опыт не распространился. Куда более преуспела здешняя административная власть, продвигавшая «земляные яблоки».
— Это вы про картофель?
— Да, так его называли чуть ли не до 1860-х. И справедливости ради скажу: опыт декабристов был воспринят — при Тельминской фабрике и Александровском винокуренном заводе содержались теплицы и оранжереи.
— Теперь арбузы выращивают в селениях по Ангаре, от Балаганска до Иркутска, а огурцы вообще растут в каждой деревне. В пригороде отлично распространились новые сорта картофеля — иркутяне это чувствуют, приходя на базар. Привозные семена редьки хвалят за урожайность, а капусты — за крепость, но особенно отмечают свёклу: в отличие от местных сортов она совсем не болеет, очень сладкая и на вкус как черника.
За последние десять лет только два, 1882-й и 1883-й, выпали урожайными. Не сказать, чтобы неурожаи были сплошные, но засуха парализует не менее трети пространства губернии и с каждым годом ухватывает всё больше. Из трёх наиболее богатых пахотными землями округов особенно страдает иркутский. В 1887 июньские жары сгубили всходы хлебов, и всходы хорошие. Кое-где в низинах, защищённых лесами, сохранилась порядочная пшеница, но августовская буря не пощадила и её, выбив всё зерно и усыпав им поля. Надеялись, что хоть паданка оправдает себя, но и тут вышло клином: после проливных сентябрьских дождей пшеница проросла, а в ноябре замёрзла.
Даже самые состоятельные крестьяне, засевавшие по пятнадцать-двадцать десятин, к концу осени уже были без хлеба и пустились в промыслы — с обозами в Томск, с мелким товаром в соседние округа. Бедные же и сотни рублей для такого предприятия не нашли и начали распродавать кто недвижимое имущество, а кто и землю.
В два следующих года, 1888 и 1889, опять вышел недород: и снега выпало мало, и осенние бури сдували его с открытых полей, и реки стояли в малой воде, а жары достигали 36 градусов по Реомюру. В Иркутском округе менее других пострадала Тельминская волость, и она обеспечивала себя.
Только богом хранимый Тункинский край мог делиться с соседними волостями. Урожаи не ниже среднего и даже хорошие выдали Верхоленский округ и восточная часть Нижнеудинского. Но кормящим оставался Балаганский округ, отпускавший хлеб и соседям, и в Киренск, и даже в Якутскую область. Но и под Балаганском были две засушливых волости — Яндинская и Идинская. Вообще, наилучшие урожаи снимаются там, где леса не вырублены и не пострадали от палов.
Нету мочи
Иркутский генерал-губернатор Игнатьев поручил разобраться в причинах неурожаев и местным администрациям, и губернскому статистическому комитету, и правительственному агроному Лаврентьеву. Общая же картина прорисовалась такая. До конца восемнадцатого столетия земли были в избытке и «в мочи», как выражались крестьяне, частая смена участков позволяла им восстанавливаться. Но далее произошло естественное «утеснение», а вместе с ним пришёл недород и годы полного неурожая. Власти, увы, не принимали серьёзных мер, а то и вовсе «предоставляли земледелие своему естественному течению». В 1860-х годах Иркутское техническое общество решило создать образцовую ферму, но опыт оказался неудачным. Вокруг пашен бездумно вырубался лес, истощённые земли требовали удобрений, а в Иркутской губернии и навоз на поля вывозился далеко не везде и нерегулярно. И при этом использовались первобытные сельскохозяйственные орудия.
По наводке начальника края правительственный агроном Лаврентьев проинспектировал несколько десятков хлебозапасных магазинов и обнаружил, что всхожесть семян ни в одном из них не превышает и пятидесяти процентов. Чем больше хранится зерна — тем реже оно проветривается и тем скорее приходит в негодность.
Первым делом генерал-губернатор Игнатьев распорядился разделить хлебные магазины на семенные и продовольственные и открыл в Иркутске казённый склад сельскохозяйственных орудий.
К 12 июля 1888 года в улусе Бохан собрались многочисленные старшины, родоначальники и просто уважаемые люди. Их так настойчиво приглашали на встречу с Лаврентьевым, что, кажется, перестарались. Никто не скрывал недовольства, и демонстрация новой техники вызвала только раздражение:
— По-нашему, так все плуги уступают сохе!
— Где-то они, может, и хороши, но наши поля, пнистые— каменистые, не пропустят плуг.
— Соха и полегче, и поудобнее, а для плуга придётся две лошади запрягать, самых сильных, и кормить их не сеном уже, а овсом — иначе не вытянут.
— Правильно говорят, что нашенские косогоры все эти плуги переломают, а чинить-то их некому, придётся везти стороннего кузнеца, а уж он нам почистит карманы!
— Тут хорошо бы самим разбираться, на какую гайку давить, но у нас таких грамотных не имеется.
Лаврентьев дал всем выговориться, а уж после объявил:
— Сначала мы испытаем два плуга, «Венгерский» и «Эккерта». У каждого свои особенности, и, чтобы они стали для вас очевидны, возьмём для вспашки три разных участка. На одном у нас будет засилье осота и пырея, на другом — берёзовые корней, а на третьем — камни.
Особенно впечатлил всех «Эккерт»: забирал глубоко, но шёл легко и будто бы совершенно не встречая препятствий. Испытали и бороны, из которых лучшей назвали лапчатую. Но заказали немного: только плуг «Венгерский», два «Эккерта», две бороны и веялку.
— Почва, какая бы ни была, доступна для плуга, — подытожил Лаврентьев. — И, в отличие от сохи, плуг даёт глубинную вспашку и задерживает влагу в почве — вот вам и верный способ противостояния засухам.
— Ну это мы посмотрим ишшо, что родится от плуга-то, — ответил за всех старшина.
Фёдор Николаевич не огорчился, что-то подобное и ожидал он услышать, потому что знал: буряты не очень давно занимаются земледелием, а потому действуют с излишнею, может быть, осторожностью. А уж как убедятся в пользе машин, так и станут их заказывать. Всё должно идти своим ходом, то есть с разною скоростью. В Нижнеудинске, например, уже в первую встречу заказали несколько десятков плугов.
В том же 1888 году в Балаганском уезде появилась образцовая ферма Лаврентьева, а под Иркутском — ферма Боровского-Плотникова, для которой начальник края Игнатьев пробил беспошлинную доставку заграничных сельхозорудий.
Справочно
В октябре 1868 года в Иркутске открылась первая промышленная выставка Восточной Сибири. Из образцов пшеницы, растущей в Иркутской губернии, лучшею была признана та, что представил идинский тайша Пирожков. Он же представил и прекрасные образцы ржи, которые были отмечены вместе с рожью верхоленского крестьянина Бориса Уваровского. А оёкские земледельцы Игнатий Иванов и Михаил Какауров вырастили лучшую ярицу. В отделе огородничества царили арбузы и огурцы столь исполинских размеров, что публика заподозрила: а не привозные ли эти богатыри? На что начальник иркутского батальона, представлявший, кстати, прекрасный картофель и капусту, довольно строго заметил: «О своём отечестве вы гораздо худшего мнения, чем оно, в самом деле, заслуживает».
Иркутский склад сельскохозяйственных орудий был устроен хлопотами начальника края А. П. Игнатьева и имел задачей обеспечить не только Иркутскую губернию, но и всю Восточную Сибирь. Техника доставлялась с уральских заводов, что увеличивало её стоимость почти вдвое — поэтому в планах было наладить собственное производство на Николаевском железоделательном заводе.
В 1888 г. на иркутском складе сельскохозяйственных орудий имелись 3 разновидности плуга Эккерта, 1 плуг Эберхарда, 1 плуг Сакка, 8 шведских плугов, 1 окучник, 3 бороны Говарда и 1 лапчатая борона. Почти половина всей сельхозтехники была куплена скопцами, отбывавшими ссылку под Олёкминском.
Из газеты «Восточное обозрение» от 07.04.1900: «Иркутским правительственным агрономом разослано хозяевам Иркутской губернии 500 хозяйственно-статистических бланков с вопросами за весенний период текущего года. Желательно, чтобы господа хозяева не отказались поделиться с обществом своими знаниями и опытом и тем положили бы начало прочному единению хозяев между собою. При отсутствии земских учреждений и сельскохозяйственного общества текущая статистика является одним из главных средств для выяснения хозяйственных нужд края. Всякие критические замечания гг. хозяев на разосланные бланки будут приняты с благодарностью. Одновременно с бланками послано гг. хозяевам 50 посылок, каждая из 13 экземпляров огородных семян. Семена эти высланы департаментом земледелия для бесплатной их раздачи».
Из газеты «Восточное обозрение» от 10.03.1891: «Закупка 60 тыс. пудов для голодающих Братской, Яндинской и Усть-Удинской волостей закончена. Весь хлеб закуплен в Черемховской, Каменской и Евсеевской волостях по 65 коп. пуд. При более подробном исследовании оказалось, что и в бурятских степях по левой стороне Ангары есть кое-какие места, на которых тоже ничего не родилось. К сожалению, при всём богатстве урожая в Каменке хлеба оказалось немного. Большая часть каменцев перебралась на бурятские степи, где всё-таки хлеб родился лучше. Оставшиеся сократили свои посевы на целую треть. В нынешнем году понемногу начинают каменцы возвращаться домой».
В следующем, 1889, году Николай Фёдорович продолжил свои «туры», только теперь уже по Енисейской губернии. Удалось запустить производство сельскохозяйственной техники на Николаевском железоделательном заводе, но тамошние плуги оказались непрочными, и крестьяне отказывались от них. А вот веялки от Александровской каторжной тюрьмы пошли прекрасно!
Графа Игнатьева не случайно называли самым «окрестьяненным» начальником края, но министерство внутренних дел отпустило ему лишь четыре года на управление Восточной Сибирью, а за такой срок можно было лишь разобраться со всем, составить план и начать его исполнять без особых надежд на продолжение.
Преемник Алексея Павловича Александр Дмитриевич Горемыкин образовал сельскохозяйственный комитет и закупил двенадцать с половиной пудов семенной ярицы. Хватило на один Иркутский уезд.
Окончание следует…
Реставрация иллюстраций: Александр Прейс