Активисты «Альтернативы» освободили из плена в Дагестане двоих мужчин. О схемах массовой вербовки в рабство где-то между Каспийском и Махачкалой известно давно. Организация рабского труда — серьезное преступление, согласно Уголовному кодексу РФ. Но, как видим, «слепые» зоны ведут свою жизнь. Юлия Сунцова 60-летний Мухамет Худайбердин родом из Оренбургской области. Какое-то время мужчина проработал вахтовиком в Москве, и в мае 2021 года уже собирался возвращаться домой. Но на вокзале, пока ждал поезд, уснул. Проснулся без денег, телефона, вещей и паспорта и тут же стал добычей вербовщика. На площади трех вокзалов некий Руслан предложил ему поехать на заработки в животноводческий комплекс, якобы расположенный в Ставропольском крае, обещал зарплату — 30 тысяч рублей. Но привезли Мухамета в Дагестан, где полтора года он проработал в теплицах. Рабочий день у мужчины начинался в 6 утра, заканчивался затемно, кормили плохо, а ЗАРПЛАТУ НЕ ПЛАТИЛИ СОВСЕМ. Мужчине было стыдно возвращаться домой без денег, поэтому он из месяца в месяц продолжал трудиться в надежде, что ему всё-таки заплатят. После работы в теплицах его перевели на стройку — участок недалеко от станции Инчхе, Каякентского района, Республика Дагестан (локация отмечена на фото). Там бригады из трудовых рабов строили домики для отдыхающих на берегу Каспийского моря. Итого — за два года работы в Дагестане пожилому мужчине выплатили всего около 30 тысяч рублей. В республике он познакомился в 34-летним парнем — Михаилом Гиской, он родом из Тюменской области. Михаил тоже был завербован на рабский труд в Москве. Парень — выпускник детского дома, у него нет родственников, к которым можно было бы обратиться за помощью. Со слов мужчин, бригадирами на стройке были некие Запир, Сауд и Сагид. Когда Мухамет Кинзяевич и Михаил окончательно убедились, что платить на стройке им не собираются, стали обдумывать план побега. Но оказалось, что это не так просто. За передвижениями рабочих неусыпно следили бригадиры. Им угрожали последствиями со стороны правоохранительных органов, если они посмеют покинуть свои рабочие места. Но Мухамету Худайбердину всё же удалось связаться со своей дочерью, которая сразу же обратилась в «Альтернативу». В назначенную ночь волонтер движения по Северному Кавказу приехал и забрал мужчин. 34-летний Михаил Васильевич был направлен в приют для бездомных, так как вариантов с жильем у него на сегодня нет. Мухамета Кинзяевича посадили на поезд до города Кувандык Оренбургской области — на родной станции его встретила дочь. Мужчины добрались до назначенных мест, у них теперь всё намного лучше, чем было. «Новые Известия» поговорили с координатором «Альтернативы» Алексеем Никитиным и выяснили, почему набившие оскомину «кирпичные заводы Дагестана» не искоренимы. — В чем природа этого феномена? — Алексей Никитин: Очередные плененные на кирпичных заводах в Дагестане. Согласен, это уже стало мемом. Проблема с нелегальными кирпичными заводами действительно долгие годы оставалась болевой точкой региона. Но я б всё равно не называл Дагестан столицей трудового рабства России. Он ничуть не уступает южным регионам — Ставрополью, Краснодарскому краю. Сельхозпредприятия с рабами в южных регионах страны как существовали, так и продолжают успешно существовать. Мало кто хочет идти на тяжелый сельский труд, поэтому схемы с использованием рабского труда там тоже цветут пышным цветом. А уж Москва даже ни в какое сравнение с Дагестаном не идет. Количество наших заявок по Москве и области превышает сигналы SOS с Кавказа и южных регионов страны. — «НИ»: В каких сегментах в Москве вы фиксируете трудовое рабство? — Стройки, уборка территорий, мелкие ремонтные работы и технические работы — везде, где на постоянной основе требуется неквалифицированная рабочая сила. — Вернемся к Дагестану. Почему долгие годы кирпичные заводы оставались «слепой зоной» для правоохранителей, прокуратуры, трудовой инспекции? — Эти заводы почти все нелегальные. Ну, то есть мы не говорим, что в Дагестане вообще не существует легальных кирпичных заводов. Существуют. Но великое множество таких производств — кустарные. Как это организовано? В чистом поле берется в аренду участок земли якобы под сельскохозяйственные нужды, а на деле — стоят ряды кирпичей и печи. Но владельцы шифруются — декларируют, что производство остановлено (на самом деле нет). Как кирпичный завод это никто не декларирует. Но если летишь на самолете мимо этих полей — всё видно, как на ладони. — Были слухи, что проверяющих эти кирпичные заводы можно было легко купить. — Есть свидетельства — людям удавалось бежать с кирпичных заводов, они добирались до ближайших отделов полиции и просили о помощи, но стражи порядка возвращали их обратно, получая взамен вознаграждение. Сложность с проверками еще и в том, что предприятия эти временные, сезонные, кочующие с места на место. Производство малозатратное. Запускается прямо под открытым небом — пара станков, трактор или самосвал, чтоб вывозить продукт, печи неполного цикла, досушивает эти самодельные кирпичи солнце, таковы природные особенности территории, вот и всё. Главное — газ подвести для печей. В общем, и в случае ЧП бросить всё, как есть — не очень жалко. Но, к слову говоря, кирпичные заводы между Махачкалой и Каспийском мы мало помалу всеобщими усилиями изживаем. Одни удалось ликвидировать из-за нарушения экологических норм, другие — за неуплату налогов, третьи — за воровство газа. Несколько недобитых заводов еще осталось. Вот у нас, например, в работе сейчас одна заявка — Каспийск. Скоро будем вывозить оттуда человека. — Зарплата на кирпичных заводах между Каспийском и Махачкалой — нечто фантомное, несуществующее? Как же владельцам удаётся по несколько месяцев и лет (!) кормить людей завтраками? — Тебя привозят из Москвы в Дагестан на «точку» и, как правило, ты с первого же дня уже должен. Сначала за дорогу. Проезд оценивается в 6-10 тысяч, и первый месяц ты как бы отрабатываешь за билет. Потом, если снова начинаются вопросы о зарплате, тебе придумывают новые долги. Ты отрабатываешь за еду, сигареты, алкоголь, за порчу материала, за какие-то покупки, за матрас и так далее. Долг искусственный будет раздуваться до тех пор, пока в принципе есть нужда в работнике. — Почему люди не могут убежать с этих заводов? Неужели там к каждому «рабу» приставлено по несколько надзирателей? — Охранников никаких нет. На 15 человек — 2 бригадира. Но в том-то и проблема, что люди постоянно бегут и бегут оттуда. Но «воронки» вербовщиков всё равно шире. Необходимое количество рабов всегда поддерживается за счет массовости подвоза, вербовщики работают на массовость. Среди жертв — люди разные, и в основном это, правда, люди из маргинальных слоёв. Алкоголики, бродяги, бомжи. Кто-то и от тюрьмы, и от долгов едет туда скрываться. На московских вокзалах им обещают золотые горы. Но многим из них на самом деле хватает и того, что есть крыша над головой и еда, а по вечерам еще и наливают! На кирпичных заводах эту людскую зависимость активно эксплуатируют. — Но бывает же, что попадаются не алкоголики, а те, кто реально ехали зарабатывать. — Конечно, какие-то люди не вписываются в шаблон. Вербовщикам платят за тело, без особых критериев — главное, чтобы оно было доставлено. Но масштабы бизнеса таковы, что автобусы, полные автобусы со свеженькими приходят постоянно. В основу организации этого труда заложена антигуманистическая идея — эксплуатация человека в унитарно-хозяйственных целях. Раньше еще беглецов помогали возвращать местные жители. Или свои же, напарники — за обещание экстра-порции выпивки: «Ты если чего услышишь, кто побег задумал — сообщи, отблагодарим». Примерно так это работает. — Не верится, что такое происходит в России в 21 веке. — Я вам скажу, что проблема остра не только в России. Рабство существует во всем мире. Но в России есть особенность — отношения в этих рабочих домах и на «кирпичных заводах Дагестана» очень похожи на тюремные. Их и основывают бывшие сидельцы. И те, кто там работают, нередко тоже имеют такое же прошлое. — Какие условия проживания на этих кирпичных заводах? — Работа с 5 утра, каждый день, без выходных. Спальное место в бараках. На завтрак чай и хлеб с маслом, на обед — суп или каша, на ужин — каша, хлеб, чай. По окончании рабочего дня наливают, раздают сигареты. Многие садятся на алкогольный крючок. — В Дагестане правоохранители закрывают глаза на рабство. Но почему в Москве на вокзалах не могут регулировать эту массовую вербовку? — Опять же — многих, кто едет, это полностью устраивает. Люди едут туда добровольно. Ну, и потом — у нас нет уголовного наказания за то, что кто-то кому-то предлагает работу. Вербовщик предлагает — люди соглашаются. «Я предложил — они поехали, а то, что там рабство устроят — не в курсе был». Получил комиссию и на этом функция вербовщика исполнена. Раньше еще вербовщиками были кавказцы, а теперь на эти позиции нанимают людей славянской внешности, которые и правда до этих заводов никогда и не доезжали. Наша справка: Движение «Альтернатива» было основано в 2011 году Олегом Мельниковым. Целью организации является освобождение людей из разных видов рабства. За все время существования было освобождено 1500 человек, ещё 2400 человек попали домой с помощью Альтернативы (цифры по состоянию на 2022 год).
