БЛОКАДНЫЙ БЕСПРЕДЕЛ 1989-го
Мы продолжаем публикацию отрывков из книги Арсена Мелик-Шахназарова «Нагорный Карабах: факты против лжи», - главы 10-й «Блокада и набеги», посвященной начатой Азербайджаном в 1989 году тотальной блокады Армении и Арцаха.
В первой части (http://russia-artsakh.ru/node/3002) говорилось о создании в недрах КГБ и правительства АзССР так называемого Народного фронта Азербайджана (НФА) – структуры, призванной взять на себя ответственность за блокаду путей сообщения в регионе и, тем самым, сохранить лицо «послушания» ЦК Компартии и правительства АзССР
Полная блокада железнодорожных и автомобильных дорог была предпринята Баку в конце августе-сентябре 1989 года – ровно 30 лет тому назад. Именно тогда на арену был выдвинут марионеточный Народный фронт Азербайджана, рядившийся в тогу демократии, и созданный для того, чтобы шантажировать Кремль своим нарочитым непослушанием.
Это позволяло руководству Баку требовать от Москвы подавления Карабахского движения, шантажируя Кремль угрозой свержения прокоммунистических, послушных Центру властей АзССР.
В предыдущей части речь шла о железнодорожной бокале Армении и НКАО (http://russia-artsakh.ru/node/3023).
В предлагаемом вниманию читателя продолжении говорится о блокаде автомобильных дорог, связывавших Арцах с внешним миром.
Внешняя блокада автодорог
Автомобильные дороги, связывавшие НКАО с АрмССР и РСФСР, которые также пролегали исключительно по территории АзССР (вспомним, что в 1920-х автономная область Нагорного Карабаха стала анклавом после территориальных манипуляций с «Красным Курдистаном»), и до того небезопасные из-за периодических нападений, с лета 1989-го стали практически непроходимыми для карабахского автотранспорта. «Каменная война» стала обычным явлением и на дорогах внутри самой НКАО, а уж за ее пределами ситуация была куда более сложной.
Массовость акций и их повсеместность говорили об их управлении из единого центра. При этом в Азербайджане изначально начисто исключалось какое-либо иное, нежели поголовно враждебное, поведение по отношению к армянам, чего ранее не было, по крайней мере, в общереспубликанском масштабе. «Свой» ослушник мог тут же быть причисленным к «душманам-армянам» со всеми вытекающими последствиями.
Поясняя нашу мысль, приведем отрывок из уже цитировавшейся нами книги бывшего главы Комитета народного контроля НКАО, члена КОУ Владимира Товмасяна «Карабахская мозаика». Товмасян вспоминает, как, возвращаясь в апреле 1988-го на служебном автомобиле из Баку, после ряда встреч в ЦК КП Азербайджана, он попал в сложную ситуацию. На полпути в Степанакерт лопнула одна из шин, а после замены колеса на запасное, в 20-25 километрах от азербайджанского райцентра Евлах лопнула еще одна шина. Напомним, это происходило после резни в Сумгаите, в условиях, когда обстановка в прилегающем к Нагорному Карабаху регионе уже была обострена.
«Не скрою, чувство беспокойства охватило меня, ведь все кругом бурлило, и в любую минуту можно было попасть, мягко говоря, в неприятную ситуацию. Примерно через полчаса нам удалось остановить машину, ехавшую в сторону Евлаха. Это было такси. Я объяснил таксисту ситуацию, но у него запасного колеса не оказалось. Оставив водителя машины, я на такси поехал в Евлах с расчетом достать покрышку. По дороге я вспомнил про бывшего заведующего административным отделом обкома партии Наги Дадашева, старший сын которого с самого начала событий переселился в Евлах и работал там в районном отделе милиции, куда мы и поехали.
Дежурный сказал мне, что мой знакомый выехал на место происшествия в районе реки Куры и вернется поздно. Подумав минуту, я собрался было уходить, как вдруг дежурный обратился ко мне:
- Я вижу, вы чем-то озабочены. Чем могу вам помочь?
Я объяснил ему ситуацию.
-А как вы добрались до Евлаха? - спросил он.
-На такси, - ответил я, - машина ждет на улице.
Дежурный молча встал из-за стола, вышел со мной на улицу, подошел к таксисту и поручил ему со мной поехать к кому-то домой за колесом, затем отвезти меня к нашей машине и сопровождать нас до Евлаха, добавив, чтобы денег с нас не брал.
Все так и было сделано. Несмотря на отказ таксиста брать с меня деньги, я все-таки отдал их ему, а колесо обещал утром следующего дня прислать на маршрутном автобусе Шуша-Евлах и попросил передать его хозяину»[i].
Понятно, что и таксист, и дежурный райотдела милиции были азербайджанцами, которым было ясно, что их визави – армянин из НКАО. Тем не менее, фактор человеческих отношений и, тем более, наличие у участников диалога в РОВД общего знакомого сыграли свою роль.
Однако подобный пример чисто человеческой помощи «знакомому знакомого» на фоне начавшегося межнационального противостояния никак не мог бы иметь место летом 1989-го. Ибо проявившему подобную мягкотелость в отношении «врага», будь он даже и сотрудник милиции, не поздоровилось бы от своих же соотечественников. Благо и контролеры, как мы увидим ниже, были повсеместно…
Итак, прежде всего, была окончательно заблокирована дорога Горис-Лачин-Степанакерт, по которой до того худо-бедно, хотя и не столь часто, проходили пассажирские автобусы и транспортные колонны с народнохозяйственными грузами в сопровождении нарядов внутренних войск. Это произошло 31 июля 1989 года, когда несколько тысяч жителей Лачинского района АзССР «живой стеной» перекрыли дорогу колонне грузовых автомобилей, следовавшей в направлении Степанакерта, забросали ее камнями, а затем стали громить автомобили, напали на водителей и охрану из солдат внутренних войск. Колонна вынуждена была повернуть обратно, и с тех пор отрезок шоссе Горис-Лачин был окончательно, - вплоть до вооруженного прорыва наземной блокады в мае 1992-го - блокирован для армянского грузового и пассажирского транспорта.
Военная комендатура заявила тогда, что ничего не может предпринять, ибо дорогу перекрывают многолюдные толпы, состоящие в том числе из женщин и детей. Как мы увидим ниже, позиция внутренних войск была весьма односторонней. А именно то, что они будто бы не могли сделать в Лачине и других азербайджанских населенных пунктах, они куда как с большей решимостью проделывали в НКАО в случаях, когда препятствия азербайджанскому транспорту чинили местные армяне.
Другие дороги, ведущие из Нагорного Карабаха во внешний мир, также были заблокированы. Специальные мобильные группы «народнофронтовцев» совершали нападения на направлявшийся из области или в область управляемый армянскими водителями автотранспорт. Вот примеры того, как это происходило.
В номере газеты «Советский Карабах» от 10 ноября 1989 года рассказывалось о блокадных буднях областного специализированного управления механизации и транспорта (СУМТ).
«Десятилетиями не заботились о строительстве в крае благоустроенных дорог. Сегодня вместо 50 приходится преодолевать до Мардакерта 120 км. За день вместо 2-3 водители выполняют едва один рейс. Если же путь в Мардакерт пролегает через Члдран и Дрмбон, - то один рейс за два дня (груженая машина стоит, пока не загрузят остальные, чтобы составить колонну и двинуться в путь).
В коллективе у нас в основном водители, а дороги небезопасны, жизнь не застрахована… Так, Абель Амирян на пути в Москву, не доезжая до Агдама, получил три пулевых ранения. За то, что армянин, что карабахец. Истекая кровью, он кое-как повернул машину обратно и, не доезжая до Аскеранского контрольно-пропускного пункта, потерял сознание. Его преследователи повернули назад всего в 200 метрах от КПП, вновь оставшись «неизвестными лицами»[ii].
В материале редактора Мардакертской районной газеты «Джраберд» Славы Мосунца из того же номера от 10 ноября 1989 г. читаем: «В городе Барда АзССР находятся два «КамАЗа» Мардакертской автоколонны автопредприятия Агропрома НКАО, водители которых были избиты. Уже три месяца, как две эти машины, груженные запчастями на сумму 35 тысяч рублей, которые поступили из Набережных Челнов, арестованы в Барде».
О том, как произошел этот «арест», областная газета рассказывала ранее, в номере от 9 сентября. По дороге на базу у одного из грузовиков лопнули парные автопокрышки, и водители вынуждены были остановиться на выезде из Бардинского района АзССР. Далее произошло вот что: «КамАЗ» без номеров притормозил у автомашин армянских водителей. Из него вышли три азербайджанца, вооруженные ножами и железными прутьями. Подойдя к машинам, они проткнули все покрышки. Скоро собралась огромная толпа, примерно 500 человек. Разъяренный сброд напал на водителей и стал их избивать, пока они не потеряли сознание. Кто-то из варваров отрезал Э.Абрамяну ухо. Затем обоих бросили на хлопковую плантацию. К сумеркам их «заметили» работники милиции. Вместо того, чтобы вызвать машину «скорой помощи», они посадили пострадавших в свой автомобиль и возили по всей Барде, как они утверждали, дабы умерить гнев народа. Потом отвели в отделение милиции, где продержали до 10 утра…»[iii]
Как отмечала газета, как раз накануне происшествия «на азербайджанском телевидении был организован «круглый стол», участники которого откровенно призывали к расправе над армянами»[iv].
Следует добавить, что дорожная блокада области носила многоплановый характер. Так, что иной раз можно было проехать в одном направлении, но не факт, что можно было вернуться назад самим, или вернуть обратно свой груз.
Как уже отмечалось в предыдущей главе, автономная область, особенно ее сельские районы, были газифицированы крайне плохо[v]. Приходилось централизованно отправлять газовые баллоны сельчан на заправку, что вскоре также стало невозможным. Вот что рассказывала областная газета о сложившейся в связи с этим в Мардакертском районе ситуации.
«18 августа шесть автомашин и один прицеп в сопровождении воинов патрульной службы отвезли 600 пустых баллонов на Бардинскую базу для заправки. Работники базы готовились уже приступить к работе, как вдруг туда ворвалась толпа и стала угрожать руководителям и рабочим. Вмешательство военнослужащих ничего не дало. Сейчас в Мардакертском районе без газа осталось около 12 тысяч семей. Если минувшим летом использовалось до 200 тонн сжиженного газа, то сейчас всего 8-10 тонн, которые поставляются с помощью военных»[vi].
Аналогичной были последствия блокады и для других сельских районов, население которых вынуждено было вернуться к сбору дров и починке дедовских «буржуек» для приготовления пищи…
В условиях блокады наземных коммуникаций практически единственным средством пассажирского сообщения НКАО с «Большой землей» стала гражданская авиация. Степанакертский аэропорт в день принимал и отправлял до 15 и более пассажирских из Еревана и обратно. Небольшие пассажирские Ан-2 – «кукурузники» могли приземляться на грунтовую полосу небольшого аэродрома близ райцентра Мардакерт.
Транспортно-пассажирские вертолеты МИ-8 Управления гражданской авиации АрмССР более или менее регулярно садились на ряде естественных и специально оборудованных площадок на территориях НКАО, соседнего Шаумянского района Нагорного Карабаха. Однако эти машины не могли обеспечить перевозку сколько-нибудь значительных грузов в масштабах всей автономной области.
В этих условиях основным грузовым транспортным средством для ввоза и вывоза грузов стали в НКАО большегрузные вертолеты МИ-26. Предоставляемые военным командованием дислоцированной в Армении 7-й Гвардейской армии, они доставляли по воздуху в НКАО товары первой необходимости, прежде всего продовольственные: муку, сахар и т.п.
Вертолеты эти садились только в Степанакертском аэропорту, ибо, во-первых, там была необходимая для мощных винтокрылых машин бетонная полоса. Во-вторых, там был контроль над содержанием грузов со стороны военной комендатуры района Особого положения. Внутренние войска зорко следили за тем, чтобы в область извне не поступало ни оружие, ни взрывчатые вещества, ни какие-либо грузы «двойного назначения».
Однако вскоре и расположенный рядом с азербайджанским селом Ходжалу аэропорт стал не безопасен.
«Безопасность аэропорта, а также его работников не обеспечена. Не раз аэропорт становился объектом варварского нападения хулиганствующих элементов азербайджанской национальности, - сообщал «Советский Карабах» 11 августа 1989 года. – В прошлом месяце группа азербайджанцев разбила ближний привод аэропорта, вывела из строя антенны, украла аккумуляторы и запчасти. А буквально на днях, 6 августа, хулиганствующие элементы повредили отрезок взлетно-посадочной полосы»[vii].
А в материале областной газеты от 5 декабря 1989 года заместитель начальника УВД НКАО А.П.Усенко сообщал, что ночью 3 декабря на взлетно-посадочной полосе Степанакертского аэропорта было применено взрывное устройство. В результате взрыва образовалась воронка диаметром в полтора метра и глубиной 25 сантиметров. На месте обнаружены металлические осколки. Преступники не задержаны. Из-за отсутствия прожекторов полоса в аэропорту не освещалась. Работа воздушного транспорта была временно приостановлена. По словам начальника аэропорта М.Геворкяна, «в нынешнем году группы азербайджанцев из Ходжалу неоднократно совершали нападения на аэропорт, нанося ощутимый материальный ущерб»[viii].
НАЧАЛО. БЛОКАДНЫЙ БЕСПРЕДЕЛ 1989-ГО http://russia-artsakh.ru/node/3002
ЧАСТЬ 2. БЛОКАДНЫЙ БЕСПРЕДЕЛ 1989-ГО. http://russia-artsakh.ru/node/3023
[i] Владимир Товмасян. Карабахская мозаика. Москва. 2003, стр. 84-85
[ii] «Требуем изменить наше положение», «Советский Карабах», 10.11.1989 г.
[iii] «Советский Карабах», 09.09.1989 г.
[iv] Там же
[v] Всего 8 из более чем 210 сел и деревень имели магистральное газоснабжение
[vi] «Советский Карабах», 23.08.1989 г.
[vii] «Советский Карабах», 11.08.1989 г.
[viii] «Советский Карабах», 05.12.1990 г.