Урожай дров. Фермеры просят дать им шанс стать лесорубами
Российское Нечерноземье может давать стране по 130 млн кубометров древесины, выросший на заброшенных полях, в год
Как минимум 130 куб. м древесины в год могут заготавливать аграрии Нечерноземья России, если им позволят выращивать лес на землях сельхозназначения. Об этом на круглом столе по аграрному лесоводству сообщил координатор лесной программы ассоциации «Охрана природы» Алексей Ярошенко. Правда, для этого надо внести изменения в Лесной и Земельный кодексы и принять большой массив нормативных документов. Но самое главное — разрешить само выращивание деревьев в заброшенных полях и на пастбищах.
Откуда дровишки
Сейчас в России, по разным оценкам, около 70 млн га заброшенных земель сельскохозяйственного назначения. Пока на Кубани, в Ставрополье или Ростовской области собирают рекордные урожаи, в зоне рискованного земледелия — Московской, Тверской, Новгородской областях, Поморье и прочих регионах Нечерноземья — площади посевов стремительно сокращаются. Выращивать там культуры становится бессмысленно: климатически благополучный юг вполне справляется с задачей накормить страну, а возделывать рожь там, где урожай можно будет собрать раз в несколько лет, никто не хочет. Брошенные поля затягиваются лесом. По словам главы Рослесхоза Ивана Советникова, даже ему не всегда на глаз удается отличить, где растет истинный лес, а где — брошенное тридцать лет назад поле.
Аграрное лесоводство было разрешено постановлением правительства осенью 2020 года. Но через несколько месяцев кабмин сильно скорректировал документ, введя, по сути, запретительные нормы на такую деятельность. Заявительный порядок был заменен на разрешительный, а специальные комиссии в регионах одобряют лишь около 1% заявок на такую деятельность, констатируют эксперты.
«Еще 20 млн га сельхозземель будут брошены в ближайшие десять лет, — поделился прогнозом Ярошенко. — Урожайность за минувшей век выросла втрое, за то же время больше 70% сел и деревень либо вымерли, либо вошли в состав городов, доля сельского населения сократилась с 83% до 25% — нам просто не нужно больше столько сельскохозяйственных угодий, задействованных для выращивания культур. Зато нам нужна древесина, которая там уже выросла».
Такую практику разрешает Лесной кодекс — в него была внесена поправка, что лес, как источник древесины, может находится на только на землях гослесфонда, напомнил председатель общественного совета Рослесхоза Владимир Морозов. Но с точки зрения аграрного законодательства это — нарушение, штраф для юрлиц — 700 тыс. руб.
«Есть планы вернуть в аграрный оборот 20 млн га заросших полей, раскорчевать их обратно, распахать и засеять, — добавил он. — Но все равно десятки миллионов гектаров земли простаивают без дела и, по сути, без хозяина. Хотя есть выход — развивать аграрное лесоводство».
Фермер точит топор
Чтобы выкорчевать лес на всех 70 млн га заброшенных полей, государству надо потратить 7,5 трлн руб., подсчитал председатель совета Союза сельских лесоводов Дмитрий Черепков. Сумма огромная, а особого смысла от таких расходов не будет. На селе дефицит рабочей силы, земли деградируют, да и заброшенными поля оказались как раз потому, что в этой роли им сейчас применения нет.
«Лесные проекты — длительные, поэтому мы заинтересованы в стабильном регулировании: не просто постановление правительства или отдельный закон — изменения надо закрепить в кодексах, чтобы к нам не могли в любой момент придти и отобрать участки, — объясняет он. — Кто-то хочет на таких землях производить древесину, есть методы ускоренного выращивания деревьев. Кого-то интересуют дрова. Других — рекреационные возможности, если развивать агротуризм, то такая роща будет большим преимуществом, сплошная пашня мало кого из гостей устроит. Деревья дают тень для пасущегося скота. А самое главное — такие леса будут ухоженными — сейчас при ландшафтных пожарах в 90% случаев огонь на населенные пункты переходит именно из таких лесов, которые с точки зрения закона — просто поля».
Продуктивность частных лесов может быть порядка 400 куб. м древесины с гектара земли в год, прикинул Черепков. Если позволить фермерам до половины своей земли отвести под лесную плантацию, с весны по осень они будет выращивать агрокультуры, а зимой, когда полевых работ нет, смогут заниматься деревьями, проводить рубки ухода, защищая себя и соседей от пожаров. Это уже достаточная причина для того, чтобы разрешить и стимулировать агролесоводство, уверен он. Кроме того, для фермеров это занятие может дать 700 млрд руб. дополнительного доходов ежегодно.
Ведомства не договорились
У аграрных лесов есть еще одна проблема — они оказались между сферами интересов Минсельхоза, который отвечает за земли сельхозназначения, и Минприроды с Рослесхозом, в сфере ответственности которых заготовка древесины и, собственно, весь государственный лесной фонд.
«Мы поддерживаем идею выращивания сельских лесов, именно Минприроды и Рослесхоз приложили руку к разрешающему такую деятельность постановлению правительства, — напомнил Советников. — Пусть на чей-то взгляд оно плохое, но оно есть. Не надо менять категорию земель под такими лесами — пусть они остаются сельскохозяйственными. У лесного фонда есть множество ограничений, это всегда государственная собственность. А тут фермеры смогут работать так, как им надо и выгодно. Со всеми оговорками о пожарной безопасности и должном содержании такого сельского леса».
По закону заросшее поле может быть изъято у владельца и обращено в собственность государства с переводом земли в лесной фонд. Однако для этого должны быть соблюдены многие параметры: высота стволов, густота кроны... Настолько сильно брошенные пашни в большинстве своем зарасти еще не успели.
Еще один нюанс — бывшие колхозные леса тоже ведь всегда располагались на аграрных землях. При этом их древесину можно было использовать для нужд хозяйств и крестьян. То, что выросло в заброшенных полях и сейчас, конечно, понемногу берут на дрова. Но формально делать этого нельзя — ведь и леса там де-юро нет.
Многие регионы еще в начале 2000-х годов аккуратно очертили эти рощи и включили их в лесной фонд, свидетельствует Советников. Так сделали в Новосибирске, Перми, других северных регионах, и бывшие колхозные и совхозные леса стали обычными лесами. Но в большинстве регионов за заросшими деревьями территориями оставили аграрный статус.
«Потом их где-то раскорчевали, где-то нет, — продолжил Советников. — Для биологических организмов юридический статус земли, на которой они растут, безразличен. А тут получилось — в природе сельские леса остались, а в законах их больше нет».
Исправить лекала
Единственный разумный выход из этой ситуации — разрешить и всячески поощрять сельское лесоводство, считает председатель научно-экспертного совета Всероссийского общества охраны природы (ВООП) академик Владимир Данилов-Данильян.
«Такие позитивные тенденции надо заметить и поддержать, а не пытаться сохранить давно устаревшие законы и нормы, — объясняет он. — Конечно, можно раскорчевать все сельские леса и сделать, как это было в 1980-е, когда в Центральной России массово осушили болота и приказали колхозам возделывать новые земли. Территория увеличилась, а людей ведь больше не стало. Тогда председатели были вынуждены приказать бросить давно освоенные поля и засеять новые, на месте болот. А те, оставленные людьми, естественно, стали постепенно зарастать лесом. Зачем нам, как советским партийным чиновникам, бороться за то, чтобы лес не рос там, где он уже вырос? Самому сельскому хозяйству появления аграрных лесов будет великая польза».
Причем польза эта будет сразу по нескольким направлениям. Заросшие лесом земли будут сохранены, защищены от эрозии, если возникнет необходимость, их можно будет в любой момент раскорчевать. В мире существует практика растить лес на поле, чтобы потом снова его распахать и засеять. По словам экспертов, это очень хорошо сказывается на урожае.
Природные леса, в которых человек не ведет активной деятельности, участвуют в переносе влаги от океана вглубь материка. С развитием сельского лесоводства их можно будет не трогать: спилить и вывести древесину из аграрных угодий намного проще, чем тащить ее из недр тайги. Вторичные же леса, выросшие на месте вырубок или пустошей, формируют вторичную облачность — первичная возникает над океанами и на сушу попадает редко, рассказал Данилов-Данильян. И тут интерес сельского хозяйства самый прямой и очевидный. Дожди, как источник воды, аграриям необходимы, — получается, чем больше лесов вокруг поля, тем меньше надо поливать растения.
«Климатические изменения приводят к сдвигу экосистем на Север, — продолжил Данилов-Данильян. — Степь будет наступать на лесостепь, та — на леса и тайгу. В такой ситуации там, где леса есть, их надо сохранять как зеница око. Если они выросли на сельхозземлях — пусть там и остаются. Это важнее, чем статус земли, а сам лес — как проводник климатической функции — в результате окажется намного ценнее того, что смогли бы там вырастить аграрии».
Лесная отрасль уже дало серьезный толчок к развитию машиностроения, продолжил глава научно-экспертного совета ВООП. В Петрозаводске налажен выпуск первых отечественных лесозаготовительных машин — харверестеров и форвардеров. До этого такую технику мы покупали за границей, своих аналогов просто не было, только трелевочные тракторы и бензопилы. Пока что мощность завода рассчитана на 500 машин в год, хотя стране их нужно минимум 11 тыс. штук. Такое производство, пусть пока и с недостаточным объемом выпуска — это развитие технологий, рабочие места и дополнительные налоговые отчисления.
«Они и без сельских лесов нам нужны, — заключил Данилов-Данилдьян. — А с ними спрос на такую технику будет еще больше. Это же все тоже нужно поддерживать».