10 лет Мастерской Брусникина: любимые постановки актеров и режиссеров
Мастерская Брусникина отмечает свое первое десятилетие. В честь юбилея «брусникинцы» — актеры, режиссеры, продюсер и директор — рассказывают о самых важных для них эпизодах. В их личных хронологиях: спектакль, который внезапно стал учебником по театральному образованию, пьеса с бородой и скандальным шлейфом, эпопея по Транссибу, уличный Эдинбург с российским акцентом и постановки по Сорокину, Мамлееву, Галичу и Равенхиллу.
Марина Калецкая
Актриса театра и кино, сценарист
Мой самый любимый спектакль Мастерской — «Конармия». Он создавался в сотворчестве, любви и страсти. Нам казалось, что мы делаем нечто важное, гораздо большее, чем студенческий спектакль, — так и получилось.
Помню, как на премьерных показах зрители уходили пачками. Как-то мужчина посреди спектакля вышел на авансцену, плюнул и ушел, хлопнув дверью. А режиссер Максим Диденко после рассказывал, что это же классно — значит, спектакль будит в зрителях такие сильные эмоции. А следом другие зрители рыдали, аплодировали стоя или приходили смотреть «Конармию» по 10 раз.
Несмотря на объем роли, я обожала играть этот спектакль — то ли потому, что мы играли его почти всем курсом, то ли потому, что Максим открыл в каждом из нас что-то ранее скрытое. Это единственный спектакль, который спустя столько лет мне снится. До сих пор помню текст каждой песни. Горжусь, что была его частью, скучаю.
Мария Лапшина
Актриса театра и кино
Многие спектакли Мастерской были знаковыми событиями в театральной культуре. Так, например, спектаклем «До и после» мы открыли новое пространство Театра Наций, а также подсветили Фонд «Артист» Евгения Миронова. С этим спектаклем мы объездили много городов России.
Особое место в моем сердце занимает работа, сделанная моими однокурсниками, а именно Александром Золотовицким, Федором Левиным и Леонидом Саморуковым, — «Янко Круль Албанскай». Идею предложил наш мастер Дмитрий Владимирович Брусникин: он принес пьесу Зданевича столетней давности, которая оказалась крайне актуальна и в нашем исполнении вызвала резонанс в театральном мире.
Но несмотря на весь тот шум вокруг «скандального спектакля брусникинцев», я вспоминаю его совсем в другом ключе. Это был смешной, наивный, очень талантливый, уникальный и ни на что не похожий спектакль, который был полностью сделан нашими — второкурсников — руками, без вмешательства педагогов и мастеров.
Спектакль «Зарница» — большой скачок в моей карьере театральной актрисы. Юра Квятковский (один из наших мастеров) на четвертом курсе сделал спектакль со мной и еще двумя моими однокурсниками по пьесе Родионова и Троепольской. Этот спектакль получил две «Золотые маски», и абсолютно заслуженно.
Он производил впечатление по всем фронтам: начиная с текста, костюмов, хореографии (Иры Га), песен (Наджарова), заканчивая невероятным светом (Сергея Васильева) и потрясающей работой художника (Полины Бахтиной). А для меня лично этот проект стал, повторюсь, актерским прорывом. После него я поняла, что мне под силу многое, ведь режиссер выстроил спектакль так, что мы, три студента, были постоянно на сцене и не могли выключиться ни на секунду.
Спектакль «Лес» Дмитрия Мелкина тоже занимает отдельное место в моем сердце. Этот уличный пластический спектакль мы создали в конце 2-го курса на базе отдыха в Рузе и сыграли премьеру у подножия «Москва-Сити».
Помню, как это было невероятно красиво: все декорации спектакля — несколько бревен и веток, а костюмы — длинные рубахи в пол и брюки. И все это на фоне стеклянных, холодных, совсем чужих высоток.
Потом мы где только не играли этот спектакль: и в Архангельском, и на «Усадьбе Jazz». Но запомнилась именно эта премьера и, конечно же, гастроли на фестиваль уличных театров Fringe в Эдинбурге, где мы провели три недели и сыграли спектакль 15 раз.
Наконец, «Норма». С этим спектаклем у меня очень много прекрасных воспоминаний. Это была моя первая работа после выпуска из института. Каждый день мы приходили во Дворец на Яузе, где спектакль репетировался и игрался.
На нашей премьере побывал сам Сорокин. И конечно, это было невероятно! Особенно хочу отметить композитора Алексея Ретинского за потрясающую музыку, которую мне посчастливилось исполнять, играя роль пионера. Мощнейший проект, который, к сожалению, недолго просуществовал, но зато так мощно прозвучал!
Екатерина Троепольская
Режиссер, бывший директор Мастерской Брусникина
Как известно самым преданным поклонникам, Мастерская Дмитрия Брусникина проявилась раньше официального летоисчисления, и я впервые встретила ее в 2012 году в Перми. На фестивале «Текстура» показали спектакль «Это тоже я», который стал для меня абсолютным откровением, сильным, чистым высказыванием. Где-то даже есть видео с моими впечатлениями, на нем видна вспышка любви.
Потом был «Сван» — спектакль по нашей с Андреем Родионовым пьесе, который поставил Юрий Квятковский. По замыслу режиссера, он показывался в трех стадиях производства: читка, пластические этюды и сам спектакль. По этой причине все артисты знали весь текст, и это было какое-то чудо, когда мы с Андреем оказались среди людей, говорящих, шутивших строчками нашего текста. Мы ходили на каждый «Сван» много лет, познавая таким образом, как театр рождается каждый раз, как взаимодействует зал и люди на сцене. «Сван» идет до сих пор, он изменился, и мы опять ходим на каждый спектакль, чтобы изучать, как меняется текст в другом исполнении, в другое время. Уже почти десять лет.
Пусть это нескромно, но третьим я вспомню «Зарницу» — еще один спектакль по нашей пьесе. Он принес первую «Золотую маску» Мастерской Брусникина, даже две. Мы получали ее во время ковида онлайн, собравшись в кабинете Театра «Практика». Теперь одна из масок лежит в моем шкафу.
Но самым важным воспоминанием об этих годах навсегда в моем сердце — Дмитрий Владимирович Брусникин, человек, способный найти время просто для разговора.
Мария Синицына
Директор
«Право на отдых» режиссеров Игоря Титова и Сергея Карабаня. С этого спектакля началась новая страница в моей судьбе, а Мастерская Брусникина прочно вошла в мою жизнь.
Спектакль посвящен Александру Галичу, поэту и драматургу, чье творчество было очень популярным в послевоенном СССР. Его пьесы пережили буквально тысячи постановок, но затем его гражданская позиция, стихи и авторская песня подверглись жесточайшей критике, что в итоге привело к высылке Галича из СССР. В основе первой части спектакля лежит документ 1971 года — стенограмма заседания Союза писателей РСФСР об исключении Галича. Вторая часть — это концерт, в котором песни и стихи звучат в современном исполнении. В апреле прошлого года состоялись гастроли в Тбилиси. И меня тогда просто потрясла реакция зрителей: на протяжении часа после поклонов и аплодисментов люди оставались в зале — им важно было быть вместе, делиться эмоциями.
«Shoot / Get Treasure / Repeat» («Стреляй / Бери сокровище / Повтори») — спектакль Алексея Мартынова. В основе ШГТР — цикл пьес Марка Равенхилла, написанный в 2008 году во время войны в Ираке. Для меня это размышления о том, что из себя представляет зло. Всегда ли можно распознать его? Как ему сопротивляться? Можно ли жить рядом с ним и оставаться человеком? В конце концов — как говорить об этом, когда нет слов, чтобы описать его ужас и бездонную глубину?
Внутри спектакля при этом всегда было много любви и поддержки со стороны всей команды. Для режиссера Алексея Мартынова это был дебют, приведший к триумфу и в итоге — к «Золотой маске». Не забуду, как ребята настраивались друг на друга перед спектаклем — их молчание и круг со сплетенными руками вместо традиционных «ручек». Помню, как бережно работал художник Валерий Чтак, создавая пространство обезличенное, унифицированное, совершенное в своей пустоте. Изумительная работа композитора Димы Аникина, написавшего финальную ораторию на стихи Алексея Крученых.
«Мамлеев» в постановке Арсения Мещерякова — наш новый спектакль, который идет в Театре «Практика». Мощная, захватывающая своими виражами, с крутым живым саундом постановка, отправляющая зрителя прямиком в хтонический, влажный и земляной и вместе с тем пронизанный не только потусторонним, но и солнечным светом мир литературы Юрия Мамлеева. Я думаю, это часть нашей миссии, как и с Галичем, — возвращать великую русскую литературу современным читателям, снимать с нее не нами повешенные ярлыки и давать оптику, позволяющую видеть ее красоту, стиль и силу.
«Сван» — спектакль Юрия Квятковского по пьесе Андрея Родионова и Кати Троепольской, который некогда вышел в Центре имени Вс. Мейерхольда (ЦИМ), а сейчас идет на Арт-платформе. Это спектакль-феникс с горящим сердцем, эталонная антиутопия, в которой проступают новые и новые смысловые грани. Меня захватывает наблюдение за тем, как всякий раз по-разному проявляются особенности текста в исполнении актеров, нравится размышлять о финальной сцене — мои личные версии менялись несколько раз.
«Это тоже я» (как и «Бесы», еще один любимый спектакль Мастерской) — это любовь с первого взгляда, визитная карточка Мастерской Брусникина. Потрясающая актерская игра, дерзость и ясность превращают довольно обширную серию вербатимных интервью, которые ребята собирали, будучи студентами, в художественное высказывание о Родине, судьбах и чаяниях.
Алексей Розин
Актер, режиссер
За 10 лет было много всего интересного и яркого. Многие ребята выросли в самостоятельных и довольно успешных режиссеров, педагогов, кто-то стал серьезным музыкантом. И это очень круто, отрадно, интересно за этим наблюдать, быть свидетелем.
Самые яркие спектакли для меня, наверное, те, что были в самом начале — благодаря которым, как мне кажется, этот коллектив во многом сложился и состоялся.
Во-первых, «Это тоже я», ставший визитной карточкой Мастерской на долгие годы. Кроме того, благодаря этому спектаклю, сделанному в жанре вербатим, в корне изменился подход к разделу «наблюдения» в системе театрального образования: сегодня все театральные школы страны взяли этот метод на вооружение. Так что Мастерская стала первопроходцем и трендсеттером.
Во-вторых, спектакль «Конармия» Максима Диденко. Невероятно красивая и мощная работа, которая раскрыла в ребятах такие глубины, научившая их какой-то новой свободе и сценической смелости.
Максим вывез их на лабораторию, где познакомил со своим методом и загнал в очень жесткую дисциплину. Ребята с таким раньше не сталкивались, у нас в Мастерской всегда царит довольно свободная, анархическая атмосфера. Мне кажется, именно там они сплавились в единый организм и вернулись из той лаборатории уже труппой.
Кроме того, совпадение это или есть тут какая-то причинно-следственная связь, но с этого спектакля начался стремительный взлет режиссера Диденко.
Ну и, наверное, «Бесы» Брусникина и Мокеева. Вот тут ребята уже проявились как молодые мастера, а не студенты. Это был сложный и очень азартный спектакль.
Юлия Джулай
Актриса театра и кино
«Конармию» я увидела, еще когда не планировала поступать в театральный. Я смотрела с круглыми глазами и не понимала, как они это делают. Это очень красивый спектакль, созданный талантливыми и смелыми людьми.
«Занос» — потому что это один из моих любимых спектаклей вообще. Спектакль-сюрприз. Он удивляет от начала и до конца, а для меня это главный критерий искусства. У Юры Квятковского должен быть театральный Оскар за эту работу!
«Норма» — потому что это необычно, красиво и масштабно. И потому что это Сорокин, один из любимых писателей. Над «Нормой» работала невероятная команда: режиссер, композитор, художники — талантливые все. До сих пор жалею, что у нас нет какого-то диска или пластинки с музыкой и песнями из этого спектакля.
«Транссиб» — потому что это так просто и так сложно одновременно. Кажется: ну, садись в поезд и езжай две недели, общайся с людьми, потом выпусти спектакль... Но оказывается, что «очень непрост путь от человека к человеку» (Д. В. Брусникин)! «Транссиб» — это маленькая жизнь.
Алексей Мартынов
Актер, режиссер, член художественного совета
Я бы назвал спектакль «Это тоже я», потому что он и важный, любимый, и яркий, и, конечно же, был абсолютным хитом Мастерской Брусникина.
Следующий спектакль — «Бесы». Он сложился ко второму году нашего обучения в Школе-студии МХАТ. Вышел из наших этюдов и сцен, которые мы делали к экзамену по актерскому мастерству под руководством Михаила Дмитриевича Мокеева. И дальше Михаил Мокеев, Дмитрий Брусникин и Михаил Рахлин дособрали весь этот наш калейдоскоп персонажей и этюдов — в общем, сделали из этого спектакль.
«Бесы» мы играли в Боярских палатах СТД. Это пространство только начинало свою историю. Нас запустили просто в красные пыльные сводчатые стены, где больше ничего не было, даже электричество работало не всегда. Но нам предложили его освоить, что-то там сыграть. Поэтому отчасти это, кстати, был сайт-специфик спектакль.
Это вообще было классное время, когда мы с Михаилом Дмитриевичем Мокеевым пробовали делать бесчисленное количество этюдов. Время, когда мы все оперялись, когда начали чувствовать себя свободно, потому что занимались процессом, не думали о том, как выглядим, не думали ни о чем постороннем.
Это спектакль-джем, так Мокеев любил его называть, подразумевая, наверное, что в нем есть своя система коммуникации, в том числе музыкальная. Мы все были не просто персонажами, но и музыкальными инструментами, у каждого была своя партия.
Этот спектакль выиграл фестиваль «Твой шанс». В общем, наверное, самое важное, что было в этом спектакле, — это наша энергия.
Следующий спектакль — «Конармия». Тоже очень важный, яркий, любимый. Его история невероятно крутая. Я с теплотой вспоминаю, как мы ездили в Комарово в целую театральную экспедицию, как занимались с утра до вечера разными практиками, притаскивали бесчисленное количество этюдов и осваивали, скажем так, пластический театр — другой, которым мы до той поры не занимались. Мы старались быть выразительными без слов. Акцент был сделан на внешнюю выразительность, на работу с формой.
Это было классное время. Курировал и режиссировал Максим Диденко, который потом собрал, наверное, все самое лучшее из наших этюдов и сделал невероятное музыкальное полотно под названием «Конармия». С теплотой, повторюсь, вспоминаю то время. Спектакль и работа с Максимом оказали на меня большое влияние. Спектакль шел довольно долго и был важной объединяющей работой Мастерской. Собственно, наверное, это такие три кита, от которых отстраивалась Мастерская. Три таких кирпича.
Также из важных, любимых и ярких — спектакль «Слон» Андрея Стадникова, Александра Андрияшкина, Мити Власика, Шифры Каждан. Мы делали его в конце четвертого курса. Занимались постдраматическим театром — таким, которым мы не занимались до этого, и который нам совершенно снес крышу. Невероятное знакомство с Сашей Андрияшкиным, с его практическими методами, которые также повлияли на всех, кто был в этой постановке. Мы занимались вниманием, присутствием, осознанностью — в общем, разными перформативными практиками.
Спектакль был сыгран впервые на легендарном московском заводе «Кристалл». И, конечно, это сайт-специфик спектакль: мы делали нашу работу в совершенно нетеатральных условиях.
И он, кстати, много кому не нравился, но, тем не менее, для меня, для моего становления и опыта он крайне важен.
Сергей Щедрин
Актер, режиссер
Мне дороги все спектакли, потому что там везде мои ученики, коллеги, выпускники. Но если надо выделить, то «Это тоже я», который я смотрел раз 15. Это начало, первое всегда запоминается, я его помню, знаю, цитирую. Это был взрыв. Его устроили Юра Квятковский вместе с Дмитрием Владимировичем, и это многое изменило во мне и, мне кажется, во многих, кто это видел или участвовал.
Еще, конечно, «Конармия» Максима Диденко. Это было что-то новое, за гранью. Помню хорошо, в картинках. Не 15, но раз 7 смотрел его.
«Чапаев и Пустота» — проверяется временем. Сколько составов поменялось, а он все равно стоит, крепкий. От первого состава остался только Илья Барабанов. Дмитрий Владимирович играл, сейчас я за него выхожу. Я немного видел у Максима Диденко, но, по мне, это его лучший спектакль. Галя Солодовникова (художник-постановщик — Прим. ред.) чудо сотворила. Этот спектакль — знак качества.
Вспоминается еще «Слон» Стадникова. С первого раза я его не понял. Увы, он не так долго шел. Раза четыре смотрел, но это было мощное высказывание.
«Транссиб», конечно. Много я с ним поездил, полстраны увидел. Я за него был ответственен после ухода Дмитрия Владимировича. И этот спектакль тоже идет до сих пор, что очень показательно. Хочу пойти посмотреть сейчас, в каком он состоянии.
Из последнего — и мне кажется, это лучший спектакль прошлого сезона в Москве из того, что я видел, — «Мамлеев». Я уже смотрел его шесть раз за такой короткий срок.
Кристина Якимушкина
Актриса
«Сван»! Я играю его не один год, но каждый раз как в первый. Когда случается хороший спектакль, я безумно счастлива и люблю весь мир. А бывает, что сцена не получается, и я потом сильно переживаю из-за этого и грущу. Ну а потом… потом я беру себя в руки, и начинается работа! Я перечитываю пьесу, переигрываю каждую реплику, переосмысляю и снова пробую. И так по сей день. От этого бесконечного поиска идеального рецепта игры моя голова порой начинает дымиться, но я хочу играть еще и еще. «Сван» — это музыка и танцы. Это поэзия и любовь. Это жизнь и смерть. Это мой самый любимый спектакль!
Федор Ерошкин
Продюсер
«Человек из Подольска. Сережа очень тупой». Спектакль, который я видел раз 15. Наверное, это моя главная любовь, потому что я обожаю кафкианские истории, когда человек попадает в неуправляемые обстоятельства.
Сегодня уже помню наизусть каждое слово, советую и вожу на спектакль всех близких. Вообще, это идеальный трамплин для того, чтобы познакомиться с театром, даже если вы ничего не знаете о нем.
«Мы уже здесь». Любимый не потому, что я занимался его менеджментом на выпуске, а из-за синтеза юмора Саши Золотовицкого и Павла Пряжко. Это такая ирония, которая происходит и на сцене, и над тобой — оттого, что ты не понимаешь, всерьез была сказана фраза или нет.
«Мамлеев». Видел на премьере и мечтаю сходить еще раз! Очень актерский спектакль, который безумно круто раскрывает каждого на сцене. Кажется, Арсений Мещеряков владеет каким-то потусторонним почерком, прямо как сам Юрий Мамлеев.