Коронный карантин.
До конца карантина оставалось тридцать дней…
Как же меняется отношение людей к ситуации в зависимости от обстоятельств! Вот сказали бы нам: «Идите-ка вы все в отпуск на полтора месяца, побудьте с семьей, пообщайтесь, езжайте путешествовать, расслабьтесь там! А мы зарплату вам платить будем, и отпускных еще сверху отсыпем, и детей ваших поддержим, а уж о стариках ваших и говорить нечего - в три раза пенсию поднимем, так что не переживайте, все хорошо с ними будет! Аривидерчи, оревуар, пока! Ждем вас с загаром и магнитиками!» И я вас уверяю, эти недели пролетели бы как одно мгновение! Но это все - сказка, дальше жизнь начинается…
* * *
День первый.
Кот по кличке Жуть до сих пор не может прийти в себя от ошеломляющего известия о том, что карантин продлили на месяц. Отказывается даже от нежнейшего ягненка в подливе. Мы весь день ведем себя тихо, стараемся не тревожить кошачью пошатнувшуюся психику.
День второй.
Весь отведенный лимит времени на онлайн-конференцию гуглили со студентами симптомы коронавируса. Узнали, что болеем бессимптомно.
День третий.
Мужу позвонили с работы и предложили продолжить трудовую деятельность. Таким счастливым я его давно не видела. С утра побрился, погладил рубашку, начистил ботинки и рванул к двери, но был остановлен моим диким воплем: «Куда пошел? Стоять! Тебе только завтра на работу, иди обедать!»
День четвертый.
Муж оставил меня все-таки – одну с двумя детьми. И котом. Весь остаток дня ходила как потерянная из угла в угол, не зная, как рассказать об этом родным. Только набралась решимости, как вернулся блудный отец. Довольный, отдохнувший, порозовевший. Принес детям гостинцы и мне букет тюльпанов. «Не печалься, родная, – говорит, – и тебя когда-нибудь выпустят!» И достает из широких штанин бумажку. «Смотри, – размахивает ею передо мной, как тореадор перед быком красной тряпкой, – мне дали то, что сделает меня свободным! Аусвайс называется!» Пропуск в счастливую жизнь рассматривали всей семьей. Особенно понравилась красная нарядная ленточка поперек с жизнеутверждающим названием. Креативненько смотрится.
День пятый.
Вы смотрели фильм «День сурка» в день сурка? Мы – смотрели. Не рекомендую.
День шестой.
Кот лично по утрам закрашивает черным маркером числа на календаре. На вопрос, зачем портить интерьер, ответил, что это – вычеркнутые из его кошачьей жизни дни. Пришлось напомнить, что у кошачьих в базовых настройках заложено девять жизней. Надулся, ушел в кладовку, пропустил обед.
День седьмой.
Я уже почти смирилась с тем фактом, что мужа снова нет дома. Научилась вкручивать лампочки и переподключать роутер. Прогрессирую. Еще немного – и смогу заменить протекающий кран.
День восьмой.
Супруг вернулся с работы погрустневший и сказал, что теперь будет работать посменно: два через два. Кран починил сам. Видимо, стать сантехником мне не суждено. Ну и слава богу.
День девятый.
Дети окончательно разнесли квартиру. На семейном совете пришли к выводу, что делать ремонт уже бесполезно, нужно сносить все до основания, а затем мы наш, мы новый мир построим… А, это не отсюда.
День десятый.
Воспитательница в родительском чате спрашивает, все ли у нас хорошо. Дружно отвечаем, что давно мечтали о такой прекрасной возможности побыть с детьми, шлем счастливые смайлики, сердечки и рожицы чад, перемазанных краской, фломастерами и мукой. Один только папа Святогора прислал рыдающий смайлик и кружку пива. Все сделали вид, что он ошибся чатом.
День одиннадцатый.
В новостях настоятельно рекомендуют держать дистанцию в полтора метра. Сварила гороховый суп, дистанция образовалась сама собой. Сижу, пишу рационализаторское предложение в Минздрав.
День двенадцатый.
Сегодня сообщили коту шокирующую новость о том, что это – не его квартира. Уже третий час трындит по скайпу с психоаналитиком, жалуется на жизнь. Психоаналитик плачет. В доме стойкий запах валерьянки. Это мы пьем. Переживаем. Думаем внести кота в завещание, чтобы сгладить его душевную травму.
День тринадцатый.
Пришли к выводу, что пора заниматься спортом, иначе рискуем не пройти в дверь, когда разрешат выйти. Начали с самого простого – утренней зарядки. Встали, ноги на ширине плеч, руки в стороны, устали, закончили упражнение, пошли завтракать.
День четырнадцатый.
Все идет по плану. Наше психическое состояние стабильно, и его можно выразить следующим образом:
Тр-р-р чача
Тр-р-р хаха
Тр-р-р вумбам
Тр-р-р хаха
Дулунга нами нади
Хафанана
Анана кукарена
Шалалала!
День пятнадцатый.
Жуть повадился гулять на балкон. Решила узнать, в чем дело, устроила слежку. На подступах перехватила его с плакатом, на котором когтями было выцарапано: «памагити!» Истеричка психованный. Отобрала, сделала строгий выговор с занесением в личное дело. Оставила без ужина. Нечего позорить семью.
День шестнадцатый.
Освоили римское приветствие. Теперь, вынося мусор, здороваемся с соседями как знатные патриции.
День семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый.
«В жизни обязательно должны быть паузы. Такие паузы, когда с вами ничего не происходит, когда вы просто сидите и смотрите на Мир, а Мир смотрит на вас…» Читаю просветленного учителя недвойственности Карла Ренца. Много думаю. Домашние шепчутся за моей спиной. Выпросили у кота телефон его психоаналитика.
День двадцатый.
В доме закончилась валерьянка. Кот научился заваривать чифир. По утрам на кухне занимает место повыше, прихлебывает бодрящий напиток и поет «Владимирский централ», уныло смотря в окно. Мы тихонько подпеваем.
День двадцать первый.
Сегодня забыли взять чек на кассе. Домой пробирались по одному, короткими перебежками. Долго петляли по проходным дворам, запутывали следы. Гречка и колбаса не пострадали. Чувствуем себя партизанами, успешно вернувшимися с боевого задания. Вечером выпили за Победу.
День двадцать второй.
Сегодня провели очищающий ритуал. Выкинули телевизор. Хотели с размахом, из окна, но в последний момент передумали. Когда несли его на мусорку, соседи аплодировали нам с балконов. Полегчало. В доме повеяло свежестью и весной.
День двадцать третий.
По очереди ходим в ванную. Просто поорать. Там акустика лучше.
День двадцать четвертый.
В доме закончился антисептик. Муж ушел на промысел. Вернулся с коньяком. На логичный вопрос «что за хрень?» ответил, что коньяк дешевле и тоже при желании может сойти за дезинфицирующее средство. И даже внутрь можно употреблять.
День двадцать пятый.
Раньше играли с мужем в карты на раздевание, теперь на то, кто пойдет выносить мусор и в магазин. Я постоянно проигрываю. Муж оказался жуликом. Разочарована.
День двадцать шестой.
Воспитательница в чате намекнула, что, возможно, скоро снимут карантин и пора уже учить стихи о лете и мастерить поделки из подручных материалов. Обрадовались, что не выбросили ракушки с позапрошлой поездки на море. Лягушка получается не царевна, конечно, но для работы трехлетки сойдет. А что ей помогала криворукая мама, мы, конечно, никому не расскажем.
День двадцать седьмой.
Покупка туалетной бумаги уже не вызывает такого восторга и трепета, как раньше.
День двадцать восьмой.
Дети пытались научить кота лаять. Подопытный впал в истерику, заорал, что его еще никто так не оскорблял, и закрылся в ванной. Из-за двери слышны сдавленные всхлипы и завывания. «Опять звонит психоаналитику», – поняли мы. Втайне надеемся, что кот не расскажет ему про ошейник из бельевой веревки. Психоаналитик успокаивал кота подозрительно долго и сожрал весь трафик. Скотина. Сами решайте кто.
День двадцать девятый.
Сегодня провели с подругой видеоконференцию по Zoom. Встреча прошла в теплой и дружественной обстановке. Напились в хлам.
День тридцатый.
Позвонили родители и ошарашили новостью, что завтра снимают карантин, и можно будет выйти на улицу! Мечемся по квартире, собираем вещи, как будто у нас в четыре утра самолет. Пытались вспомнить, каково это – гулять, но не смогли. Решили отложить сборы на завтра. Так и не смогли заснуть ночью.
Первый день новой жизни.
Встали с петухами, искупались, надели все чистое. Столпились у входной двери, боимся открывать – а вдруг дезинформация? Услышали на лестничной площадке гомон людских голосов и поняли, что все, карантин закончен, можно выходить! Гурьбой вывалились из квартиры, даже забыли запереть дверь. Кот перекрестился, сказал: «Есть все-таки Бог на свете!» и заплакал от счастья.
Выйдя из подъезда, упали на колени и стали целовать родную землю.
С трудом справившись с нахлынувшими эмоциями, рванули по старой, проторенной дороге в магазин. Купили торт и побежали к бабушке с дедушкой в гости. При встрече долго не могли разомкнуть объятия. Потом сидели до темноты, пили чай с тортом, разговаривали, глядя друг другу в глаза и чувствовали себя абсолютно счастливыми…
* * *
Вполне возможно, Жизнь нам специально подкинула это испытание, чтобы мы наконец смогли осознать, как важно иногда быть рядом, ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. И какое же это удовольствие – смотреть любимым людям в глаза.
И счастье – искренне обнимать родителей.
Рассказ - Карантинные хроники. Автор Юлия Чаглуш.