Вспомнить прошлое. Врач Романов объяснил появление метастазов через годы

Появление метастазов через годы после лечения основного заболевания может привести в шок. Ведь, казалось бы, человек в ремиссии и чувствует себя хорошо. Почему же так может случиться и откуда они берутся, рассказал кандидат медицинских наук, врач-радиотерапевт, заместитель генерального директора Федеральной сети клиник экспертной онкологии «Евроонко» по научной деятельности Денис Романов:

В онкологической практике существует такое понятие, как «поздние метастазы», которым описывают появление очагов болезни в «отдалённых» от локализации излеченной первичной опухоли органах при отсутствии признаков наличия рецидива той самой первичной опухоли в сроки более 10 лет от окончания первичного лечения. Почему важно указание про отсутствие признаков развития рецидива? Потому что в случае, если обнаружены и «поздний метастаз», и рецидивная опухоль, то логично предположить, что сначала проснулась «старая» опухоль, а только потом она и породила этот самый метастаз, поэтому никакой он не «поздний», а вполне себе «своевременный».

Важно понимать: что это не должно пугать те десятки и сотни тысяч людей, кто имел диагноз злокачественной опухоли в прошлом и надёжно от неё излечен. Скорее, это рассказ об очень редко встречающемся феномене в онкологии и некоторое предупреждение о необходимости внимательно относиться к своим самочувствию и жалобам, сколько бы лет ни прошло от «старого» диагноза.

Следует также понимать, что процесс метастазирования опухоли в настоящее время описывается рядом отличающихся друг от друга теорий. Почему некоторые опухоли дорастают до огромных размеров и вовлекают в себя соседние органы, но при этом в течение всего этого времени не дают метастазы? А другие, наоборот, обсыпают отдалёнными метастазами весь организм, при этом будучи совсем маленькими? Почему одни опухоли метастазируют в «типичные» для себя места, а другие избирают неожиданные пути? Почему одни опухоли обнаруживаются сразу на метастатической стадии (так называемые синхронные метастазы), а другие дадут метастазы только спустя много лет после первичного лечения (соответственно «метахронные»)? Почему при некоторых опухолях мы находим только отдалённые метастазы, а первичная опухоль так и не будет найдена во все последующие годы? Не на все эти вопросы у науки есть уверенные и однозначные ответы.

Как же теории объясняют возникновение метастазов на столь большом временном удалении от элиминации первичной опухоли? Например, тем, что опухолевые клетки залетели туда давным-давно (ещё до или в течение лечения), но под воздействием каких-либо обстоятельств долгое время никак себя не проявляли, то есть не приводили к росту метастаза, но и не погибли при этом на фоне лечения или с течением времени. Вероятно, с метастатическими клетками следующая ситуация — сидит такой фокус клеток рака, придавленный предшествующей химио- или таргетной терапией (а ещё не стоит скидывать со счетов длительно проводящуюся, например, при большинстве случаев рака молочной железы гормональную терапию), и никак, по сути, себя не проявляет; жизни в нём хватает только на то, чтобы не исчезнуть вовсе.

Впрочем, есть и ещё одна интересная версия, объясняющая, почему не так уж и редки поздние метастазы при таких заболеваниях, как рак почки и меланома. Эти заболевания демонстрируют хороший процент ответов на иммунотерапию ингибиторами контрольных точек (это так называются современные иммунопрепараты) и могут быть отнесены к категории «высокоиммуночувствительных». То есть уничтожает их не сам иммунопрепарат, а собственные клетки иммунитета болеющего человека, а лекарство выступает лишь в качестве триггера этого процесса. Вследствие этого можно предположить, что сидящему где-либо в организме человека метастазу меланомы в течение 10-20-30 лет не даёт поднять голову именно иммунитет, но и не может истребить его до конца. А потом либо иммунитет даёт слабину, либо клетки опухоли за эти долгие годы развивают способность не быть уничтоженными клетками иммунной системы, и вот метастаз уже растёт в ничего не подозревающем человеке, а обнаруживают его лишь и вовсе тогда, когда он начинает вызывать жалобы, побуждающие пациента обратиться к врачу, а врача — назначить обследование. Впрочем, всё это лишь красочные теории, потому что даже вполне успешные эксперименты в пробирках или на лабораторных животных не способны учесть всё то многообразие процессов, которые протекают в организме человека, болеющего раком.

Мне доводилось лечить, например, пациентку, у которой метастазы в головном мозге возникли спустя 34 года от иссечения меланомы кожи, пациентку с меланомой хориоидеи, у которой спустя 12 лет обнаружили метастазы в костях и печени, пациентку, у которой лечение опухоли молочной железы и её метастаза в крестце разделили долгие 33 года. Впрочем, конечно, чем большее время пациент пребывает в ремиссии по окончании лечения онкологического заболевания, тем меньше шансы на то, что оно вернётся. И, конечно, это не повод для человека, который вошёл в ремиссию после успешного лечения, не жить нормальной, приятной и интересной ему жизнью, а трепетать в страхе, что болезнь вот-вот вернётся.