История Фара началась для меня в 2024 году — задолго до того, как разговоры о 2026-м, годе Лошади, стали частью прогнозов и аналитики. Тогда это не выглядело как символ и уж точно не как «красивая история». Это было решение — сложное, конфликтное и рискованное.
