Эксклюзив. Аланский код Европы. (По следам Б. Бахраха.) Часть 2

Однако, процесс взаимодействия конечно же носил обоюдный характер. В лице алан народы Западной Европы столкнулись с военной культурой кочевников, что оказало положительное воздействие на развитие воинского искусства западноевропейских народов, в частности на тактику конного боя. Вместе с германскими племенами, аланы активно участвовали в распространении по Европе полихромного стиля и "гуннской моды", сформировавшихся в Паннонии (территория современной Венгрии), служившей неким "перевалочным пунктом" для больших масс алан, двинувшихся на Запад. Как пишет Бахрах, аланы были единственным негерманским народом, имевшим в эпоху «великого переселения значительные поселения в Западной Европе. Все это прочно связывает историю алан с европейской и мировой историей. Согласно Бахраху, аланы, осевшие в Арморике (северо-запад Франции) являлись самой ассимилированной частью алан в Галлии. Сложившаяся ситуация автоматически подталкивала их к ассимиляции, хотя, как отмечает автор, сами аланы пытались не потерять свою этническую целостность, сохранить хоть какую-то связь со своим героическим прошлым в тот критический период, когда это прошлое грозило совсем затеряться. Многие семьи по прежнему сохранили склонность называть своих сыновей Аланами, Гоарами. В качестве подтверждения сказанного в книге приводится пример Святого Гоара. Он родился в Аквитании в первой половине VI в., когда его родители уже носили римские имена, отказались от арианства и являлись христианами. Однако они помнили еще свое происхождение, которому угрожало забвение. По этой причине родители дали своему сыну аланское имя Гоар, по всей вероятности в честь известного военачальника середины V в.. Молодой Гоар со временем стал известным священником и миссионером. Хотя процесс ассимиляции в концу V в. в основном уже завершился, все таки в Арморике в VI веке еще жили аланы, которые говорили на родном языке. Бахрах приводит космогонические легенды народов живших в Галлии, в том числе этноцентрическую легенду о происхождении народов Галлии. В числе прочих, он ссылается на легенду, рассказанную неким аланским священником. Согласно ей, когда сын Ноя Яфет заселил Европу после потопа, у него родился сын, названный Аланус, который и стал первым жителем Европы. По Бахраху подобная легенда говорит о существовании сильных проаланских настроений в Европе, способных влиять на культурный фон. Вот что он пишет о степени культурного влияния алан в частности в Арморике. "В Арморике, - пишет автор, - где население говорило на аланском языке в VI, их влияние сохранилось на протяжении всего раннего средневековья. Это подтверждается фактами широкой популярности аланской кавалерийской тактики, созданием культа, посвященного св. Алану, названием городов в его честь, составлением генеалогий, в которых аланам отводится первостепенная роль, сохранением аланской топонимики и распространением некоторых собственных имен". В пользу вышесказанного, следует заметить, что компактно проживающие поселения хуже подвергаются ассимиляции, дольше сохраняют язык и культуру своих предков. Бахрах приводит еще один пример. Описывая напряженные взаимоотношения в Бретани между аланами и переселившимися туда из Британии кельтами, он описывает случай, который более похож на местную легенду. Согласно ей предводитель кельтов Мериадок вырезал языки у пленных аланских женщин и детей (мужчин и вовсе казнили) "чтобы чужой варварский говор не осквернял чистоту языка завоевателей". Судя по хроникам, время наиболее активного процесса ассимиляции алан совпало по времени с правлением династии Меровингов в Галлии, короля Хильдерика и, особенно сына его, Хлодвига. Заочно полемизируя со средневековыми авторами (Стефан Ланндаф, Джефри Монмаут, Регино.) о роли алан в становлении средневекового армориканского и бретонского рыцарства, и распространении рыцарства в Западной Европе, Бахрах, апеллируя ссылками на различные источники, подчеркивает их несомненный приоритет в данном вопросе. По его же утверждению успешное освоение в Западной Франции тактики притворного отступления - следствие большого влияния алан в Арморике. Судьба алан в Южной Галлии сложилась менее удачливо, так как небольшая их группа, проживавшая между Тулузой и Средиземным морем, оказалась под властью вестготов, вернувшихся из Испании. Вестготы были арианами, а аланы успели принять христианство в его ортодоксальной форме. Скудность источников не позволяет подробно отследить их судьбу. И все же основным аргументом присутствия алан на данной территории, по прежнему, является топонимика, а также наличие имен явно аланского происхождения. "Везде, - пишет Бахрах - где источники упоминают людей носивших имя Гоар, они отмечают их аланское происхождение. Более того было установлено, что в период раннего средневековья все люди, носившие аланские имена, происходили из районов аланских поселений…тот кто носил имя Гоар в период раннего средневековья или сам был аланом, или же в какой-то степени был подвержен их влиянию". Вестготы превосходили алан по численности, аланы находились в определенной политической и военной зависимости от них, и все же аланам в отличии от вестготов удалость остаться в европейской истории не только как одно из племен варваров-кочевников, пришедших с Востока. И здесь, помимо аланской топонимики на карте современной Европы, обращают на себя внимание европейские средневековые хроники V-VII вв., рассказывающие о целой плеяде известных деятелей аланского происхождения. В частности в хрониках упоминается некий Георик, знатный и образованный человек, который, по поручению вестготского царя Алариха, составил свод законов для римских поданных Вестготского королевства. Чуть позже Георика жил св. Гоар, который посвятив себя духовной карьере (стал отшельником) перебрался к аланам Арморики, построил небольшую келью у слияния рек Лохбаха и Рейна, в которой вел отшельнический образ жизни. Гоар взял себе за правило делиться со всеми гостями приютом и пищей, что привлекало в его келью большое количество пилигримов. При этом, по свидетельству современников угощая гостей, он не отказывал в чревоугодии и самому себе, за что, обвиненный в обжорстве, предстал перед епископским судом. Согласно обычаям отшельники не имели права принимать пищу раньше полудня, а в некоторых случаях и до захода солнца. Отстаивая свою позицию перед судом Гоар, во-первых, заявил, что святость бога основывается не такими материальными вещами как еда, а праведностью и радостью в Святом Духе. Второй аргумент, который привел Гоар в свою пользу гласил, что делал он это согласно обычаю своего народа, который считал негостеприимным не сесть за стол с гостем, т.е. по правилам гостеприимства. И хотя суд признал его виновным в предъявленном обвинении, тем не менее Гоар впоследствии стал святым католической церкви. Он прожил в отшельничестве на Рейне, и две деревни на обоих берегах реки Санкт Гоар, и Санкт-Гоарсхаузен были названы в память о нем. Интересно следующее обстоятельство: немцы отмечают праздник святого Гоара неделю- начиная с 3 воскресенья ноября, то есть в те сроки, когда осетины-потомки алан отмечают Джиогуба - праздник святого Георгия. Лебединский пишет, что фамилия Гоар и по сей день существует в Бретани. Ее объясняют бретонским gwar ("кривой","сгорбленный") или же глаголом goar "он знает". Средневековая история Европы знавала еще одного святого Гоара, (ок 586/7 г - июль 649 г.) впоследствии графа Альби который также был религиозным деятелем в Аквитании и Восточной Галлии в первой половине VII в. Члены семьи этого Гоара с VII по начало XIII в. управляли епархией, аббатством и женскими монастырями графства, а сам Гоар (или Гоерик - как еще одна форма написания этого имени- А.Ч.) в 630 г., приняв имя Аббо, сменил епископа Арнольфа в Мецце. Из алан, вошедших в состав французского духовенства, в хрониках упоминается и епископ Аланус, который служил в городе Ле Ман, в Арморике, в начале VI в. В VII в. в Базе чтили в качестве святого некоего Алана из Бретани. Еще более высоко почтения в христианском мире достиг святой Алан, странствующий епископ, проповедовавший в Арморике. Согласно Бахраху в честь этого святого также было названо много городов. Далее. К началу 700-х гг. среди потомков племени Гоара в Бретани развивается культ еще одного святого Алануса. Создатель церковно-монастырского комплекса из шести церквей в г. Лавар (Аквитания) епископ св. Алан, живший во второй половине VII в. снискал популярность среди современников. Культ мощей этого святого лег в основу культа св. Алануса, который существовал в течение всего средневековья.. Письменные упоминания о св. Алане появляются в конце VIII в. в окрестностях Нанта, а в Бретани они были известны еще в середине ХV столетия. Помимо исторических хроник и топонимических терминов, фактами присутствия алан на территории Европы стали и аланские собственные имена, получившие широкое распространение в средних веках. Именно аланские имена являются еще одним неоспоримым доказательством ираноязычности алан. В подтверждение этому Бахрах приводит следующие примеры. Исследуя этимологию имени Гоар, и варианты его написания, которые встречаются с V-VII вв., автор отмечает, что латинское имя Гоар, иногда Гоарус, встречается в греческих хрониках как Гwar. "Эти варианты имени, - отмечает Бахрах, - кажутся просто классическим толкованием подлинного аланского имени, приблизительно тождественного современному осетинскому Lёukhar. В германских же источниках Lёukhar появляется уже как вариант имени многовариантного написания". Подчеркивая двойственную природу имени Lёukhar, автор указывает на жизнеописание некоего аланского правителя Орлеана, первой половины V в. "В разных документах его называют и Гоар, и Эохар, но вполне ясно, что это две версии одного и того же имени. Тексты проясняют, что у интересующего нас властителя было только одно имя, которое в свою очередь имело два перевода. Поскольку Lёukhar играл важную роль в раннесредневековой Галлии, где объединенные германцы и римляне создавали новую средневековую культуру, то это ставило его перед необходимостью переделать свое имя на классический манер (Гоар) или на германский (Эохарик)". Среди вариантов написания имени Эохар присутствуют такие, как Эохарик и Эогар. Еще одна версия, Эутарик, встречается в средневековых "Подвигах Теодорика", согласно которым, Эутарик (Eutharic), зять остготского короля Теодорика был аланского происхождения. Бахраху вторит и Лебединский, указывая, что "если предполагать, возможность ассимиляции этих двух имен, то следует допустить, что одно из них было деформировано". В исторической литературе было высказано предположение, что Гоар и Эохор были царями разных групп алан, что успешно опровергается Бахрахом, который доказывает идентичность имен Гоар и Эохор, а также многочисленных вариаций этого имени. Говард Рид, автор нашумевшего труда "Артур, король драконов", считает, что прототипом легендарного короля Артура мог быть не менее легендарный король Гоар - Эотар, и проводит параллели между именами Артур и Эотар.. Тот же Павлиний Пелл, упомянутую выше автобиографию назвал "Eucharisticon" (Эвхаристикон...), то есть "Благодарность..." Форма слова Эохор (Эухар) имеет надежную осетинскую этимологию, в которой ейу означает "просо", а хор - "есть". То есть "Просоед", "Едящий просо". Подобное имя не было чем то необычным для кочевников. Лебединский указывает, что "просо-это единственная злаковая культура, название которой восходит в разных иранских языках к протоиранскому и, возможно даже к протоиндоевропейскому языку. Оно играло немалую роль в питании кочевников. Так, говоря о пище сармат, Плиний упоминает просяную муку и похлебку из проса. Ю. Кулаковский переводит имя Эохор как "свирепый", очевидно ссылаясь на римлян, которые характеризовали Гоара - Эохара не иначе, как "свирепейший царь алан". Что важно: впервые в хрониках вождь алан предстает как "царь". "Царь- идолопоклонник", возглавлявший "воинственнейшее племя". Констанций Леонский в поэтическом изложении "Житие св. Германа" дает Эохору нелицеприятную характеристику, называя его "жестокосерднее любого зверя". Монах Оссерского монастыря, Эйрик, пересказывая сюжет "Жития св. Германа", дополняет: Аэций, "устав от злодеяний того спесивого народа (армориканцев), предоставил суровым аланам его разорить; их царем был Эохар, жестокосерднее любого зверя". Армориканский епископ Герман был известен тем, что встал на пути престарелого царя алан Гоара, когда тот собирался подавить восстание в Арморике. Имя Гоара было известно Европе того времени, однако изложение Констанцием истории с аланским царем Гоаром интересно прежде всего тем, что впервые имя Гоара было изменено. По версии Констанция его звали Эотар (Eothar). Кстати, основу Хор имеет имя еще одного знатного аланского воина Средневековья - Хорсаманта. Прокопий называл Хорсаманта одним из "славнейших телохранителей Велизария, массагета родом". Еще одним иранизмом Бахрах считает элемент Asp, встречающийся в аланских именах Аспар, Аспидий. Согласно Бахраху Аспидиус вполне мог быть латинской формой иранского Astiabas, или же возможно имени Astiebos. Элемент Asp происходит от иранского слова, обозначающего лошадь. Итак. В целом книга Бахраха "Аланы на Западе" конечно же является значительным явлением в аланистике. Однако, некоторые положения, на наш взгляд, нуждаются в дополнительных пояснениях в контексте новых исследований в области как алановедения, так и осетиноведения. В частности, утверждение, касающееся святого Гоара, что "обстоятельством, указывающим на его аланское происхождение, хотя бы косвенно, является его прожорливость" Вряд ли будет верным характеристика всех без исключения алан как прожорливых на основании всего лишь одного примера. Тем более ни в одном из многочисленных источников об аланах не присутствует и намека на их чрезмерное увлечение грехом чревоугодия. Наоборот, в этнографической литературе не раз подчеркивается воздержанность в пище потомков алан - осетин за столом, высмеивание людей, увлекавшиеся чревоугодием. Свидетельством правоты Гоара можно считать свято соблюдаемый до сих пор обычай гостеприимства у осетин, названный выдающимся русским ученым В.Миллером "выдающимся качеством осетин". Основным правилом гостеприимства у осетин по настоящее время считается обязанность хозяина составить компанию гостю за обеденным столом. При отсутствии оного, или лица мужского пола, приглашается сосед, или кто либо из близких. Считалось позором, если гость принимал пищу один. В праздничные дни осетины иногда сменяли три и более застолья, но всегда оставались трезвыми. Этикет также предполагал оставаться слега голодным. К примеру, русский военный врач И. Пантюхов, служивший на Кавказе, писал, что "осетин довольствуется таким малым количеством пищи, при котором европеец едва ли может сколько - нибудь продолжительное время существовать". При этом следует учитывать и тот факт, что традиционный осетинский застольный этикет предписывал жесткие нормы поведения всем участникам церемонии: как старшим так и младшим. Действительно, аланы быстро ассимилировались в западноевропейском обществе, и уже к VII вв. слились с местным романским населением, растворились как общность в их среде. Тем не менее, они оказали известное культурное влияние на историю развития западноевропейского общества. Согласно Ростовцеву в Западную Европу сармато-аланы "с собой принесли свои вкусы, свою культуру, свои любимые формы. Вещи сарматского типа из характерных сармато-аланам погребений мы находим как в Австрии, так и далекой Нормандии. Там они известны как предметы "Меровингского стиля": К примеру, все предметы, найденные в погребении Хильдерика, подобны аналогичным предметам в могильниках Северного Кавказа". Значителен след, оставлен аланами и в орнаменте, художественном оформлении. Так называемый «Аквитанский стиль» орнаментации, присутствующий в качестве украшений на поясных пряжках периода конца VI и начала VII вв. содержит некоторые центрально-азиатские элементы аланского происхождения. Вполне обоснованным является и тот факт, что мастера, работавшие в районах со значительным аланским влиянием, включали в свои работы центрально-азиатские мотивы…Очевидным является также смешанный характер аквитанского стиля, т.к. аланская культура сама по себе была очень восприимчива к чужим влияниям". В целом же, как подчеркивает М. Ростовцев, на основе созданного аланами Меровингского стиля искусства создалось романское и готическое искусство В книге приводится немало иллюстраций к процессу взаимовлияния культур: алано-кельтские, алано-франкские. Автор вторгается и в языковую сферу. В частности проводит параллели между происхождением кельтского корня слова воин - кад от широко распространенного в иранских языках аланского кад - знатность, а также между кельтским и аланским эпосами. Бахрах одним из первых обратил внимание на взаимосвязь между знаменитым героем средневековой Европы, королем Артуром и нартовским богатырем Батрадзом. Опираясь на два обстоятельства, такие, как факт наибольшего распространения имени Артур в Арморике в V в., где в это время уже проживало аланское население, и известность Артура, которую он приобрел через поклонение своему мечу, позволили Бахраху ставить вопрос: "не оказали ли аланы и их потомки влияние на артуриану?". Постановка вопроса оказалась провидческой. В последнее время благодаря новым исследованиям можно уже не сомневаться в существовании поразительных параллелей между Артуром, Ланселотом и другими рыцарями Артурианы и героем осетинской Нартиады Батрадзом. Центральным предметом, связующим оба эпоса, Артура и Батрадза, являлся меч. Ссылаясь на легенду, связанную с Атиллой, а также аргументы политического, военного и религиозного характера, Бахрах приходит к заключению, что "культура меча могла быть привнесена в Арморику только аланами, т.к. они были единственными кочевниками, поселившимися в данном районе". В осетинском языке до сих пор сохранилось такое понятие как цыргъы дзуар, "божество клинка". В качестве примера также можно привести характерный для скифов ритуал поклонения мечу, описанный Геродотом. Согласно ему "в каждой скифской области , по округам воздвигнуты такие святилища Аресу: горы хвороста (150 вязанок) нагромождены одна на другую на пространстве длиной и шириной почти в три стадии, в высоту же меньше. Наверху устроена четырехугольная площадка, три стороны ее отвесны, а с четвертой есть доступ....На каждом таком холме водружен древний железный меч. Это и есть кумир Ареса. Этому-то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот, и даже еще больше чем прочим богам" Культ Ареса прослеживается в Нартиаде, в цикле о нарте Батрадзе, который также приказывает нартам сложить ему громадный стог хвороста, на вершину которого он взбирается, и который после этого поджигается. Известный полярный исследователь Ф. Нансен опубликовал в 1923 г. книгу, по следам своего путешествия по России. Книга называется "Через Кавказ в Поволжье". В частности, проходя по Осетии он отмечает такой обычай: "Характерны в священных рощах Oссов большие кучи веток под определенными деревьями: каждый, проходящий эту рощу обязан положить ветку или кусок дерева в жертву богу роще. В Норвегии мы имели такой же обычай, и все еще можно увидеть большие кучи веток на дорогах, где прохожие кидают ветку по старой привычке, не зная почему". Не это ли свидетельства отголосков древних культов предков ? Продолжая рассуждения об аланском влиянии на Западную культуру, Бахрах констатирует, что такие факторы, как: переход к оседлости, поселения на новых землях на правах госпиталета, склонность к ассимиляции, благоприятствовали сближению алан с соседями. Более того, они дали "возможность интегрироваться в структуру римского общества на самых высоких его уровнях". Последствиями этой интеграции можно считать изменение топографической карты Европы, отражение присутствия алан как в эпической, и военной культуре, так и религиозной сфере. Перечисленные выше деятели и святые католической церкви, а также представители военной и государственной элиты Европы были ярким примером того, что люди аланского происхождения стали выдающимися деятелями в Западной Европе в период раннего средневековья. Нельзя обойти и такой немаловажный вопрос средневековья как культивирование лошади. Культ коня и высокий интерес к нему привился народам Западной Европы именно через скифо- сармато-алан. Пример императора Грациана, убитого за стремление реформировать римскую армию, и уменьшить роль пехоты за счет акцентирования роли кавалерии по образцу аланской, тому подтверждение. Огромной популярностью в Западной Европе пользовались охотничьи собаки, называемые аланскими. Вот что пишет о них Бахрах. "Для преследования добычи они держали больших, крепких и быстрых собак. Самым прославленным из этих средневековых псов был ныне исчезнувший Алан (лат. Аланус). Как писал один средневековий автор этот пес "происходил из Кавказа, где сопровождал суровых, белокурых и воинственных алан". Подчеркивая популярность собак, Бахрах рассказывает о двух геральдических знаках на гербе города Алано в Испании с изображением аланского пса. Помимо культа лошади и собаки, а также помимо влияния на эпическое творчество (Артуриана) аланы, как уже было отмечено выше, оказали большое воздействие и на развитие военного искусства Запада (тактика ложного отступления и др.) и средневековой европейской аристократии. Кроме этого на закате Римской империи аланы сыграли немалую роль в ее дальнейшей судьбе, ибо признано, что аланы здесь не только отличились в римских войсках, но и внесли свой вклад в этногенез современного итальянского народа. "Некоторый след, - констатирует Бахрах, - был оставлен аланами также в художественном ремесле, религии и литературе". Таким образом, склонность к ассимиляции сыграла двоякую роль в судьбе алан как общности, как народа. С одной стороны она очень часто помогала им выжить и существовать, а с другой сыграла решающую роль в процессе их полного исчезновения. Озвученное выше касается прежде всего алан Галлии. Аланы же Восточно-Римской (Византийской) империи и Северной Африки бесследно исчезли в песках истории. Хотя в книге нет прямого указания на осетин, как потомков алан, но косвенных доказательств единства скифо-сармато-алано-осетинского мира ученый приводит немало. Те же явные параллели между Артуром и Батрадзом. К примеру, помимо традиции поклонения обнаженному мечу, вонзенному в землю, Бахрах пишет о сильном интересе алан к загадыванию будущего ивовыми прутьями. Оба обычая восходят в своих корнях к скифам, а через них сохранились в быту осетин до нового времени. Автор пишет, что после вторжения гуннов на Северный Кавказ и разгрома алан, "из оставшихся в числе аланов часть двинулась на Запад, остальные подчинились гуннам". Между тем, помимо ушедших на Запад, сохранилась еще одна часть алан, которая, спасаясь от гуннов переместилась в горы центрального Кавказа. Благодаря русским летописям, грузинским и армянским хроникам, история этой группы изучена более подробно. К примеру, именно с этой группой мигрантов исследователи-осетиноведы и связывают первое массовое переселение осетин на южные склоны Центрального Кавказа. По мнению Г. Кокиева "переселение на южный склон Центрального Кавказа совершалось три раза: после нашествия гуннов, после татаро-монгольских нашествий, и после нашествия феодальной Кабарды". Вслед за ним В.И.Абаев, не акцентируя на временном периоде переселения осетин на южные склоны Кавказа, считал что переселение произошло давно, "иначе трудно было бы объяснить те глубокие различия в фонетике, которые отделяют это наречие (т.е. джавское-А.Ч..) от североосетинского диалекта, в том числе и туальского". В этом же духе высказался автор очерков по истории осетинского народа Б.В.Скитский: "Заселение шло несколькими волнами под давлением врагов: гуннов в IV в. и монголо-татар в ХIII в.". "История Северо-Осетинской АССР" также отмечает, что переселение на юг последовало в результате гуннского нашествия. Бахрах склонен противоречить себе. С одной стороны в главе, посвященной ассимиляции алан он пишет, что к концу V в. источники не содержат упоминаний об аланах Галлии, как об определенной этнической группе. Между тем, в той же главе чуть дальше он приводит сообщение, свидетельствующее о том, что в Арморике в VI в. говорили на четырех различных языках, одним из которых был аланский. В этом же духе сказано об аланах Бретани, которые еще в VII в. говорили на своем языке. Думается, что гораздо более достоверны два последних сведения: при всей своей склонности к ассимиляции, не представляется вероятным, чтобы через два-три поколения аланы напрочь позабыли свои этнические корни и родной язык. Как пишет автор, алан на юге Галлии поселили рядом, или же вперемежку с сарматами; их даже окрестили алано-сарматами. Автор не уточняет, какое конкретно из сарматских племен пребывало на севере Италии до прихода алан. Ведь сарматы - собирательный термин ираноязычных народов, расселившихся от Тобола до Дуная. Сарматами были языги, ясы, аорсы, сираки, роксаланы, аланорсы и др. Факторы, перечисленные Бахрахом, которые способствовали ассимиляции алан верны, но наверное, все же недостаточны. Не в меньшей степени способствовал быстрейшей ассимиляции алан и тот факт, что аланы стали заключать межплеменные браки. Менялся язык, а вместе с ним менялась и культура. Еще один фактор ассимиляции - религиозный. Христианство способствовало отходу от традиционных культурных ценностей алан в частности Арморики, в том числе и забвению языка, так как религия обязывала использовать латынь. Нельзя сказать, что в книге был освещен весь объем существующих об аланах сведений и литературы: аланы оставили слишком большой след в мировой истории. Тем не менее, многое из вопросов недостаточно глубоко освещенных Бахрахом, впоследствии были раскрыты в работах его коллег, таких как К. Литтлтон, Л.Малкор, Г. Рид, особенно А. Алемань и др. Невозможно недооценивать и критический разбор источников и литературы сделанный Бахрахом начиная с античных авторов (Ариан, Тацит, Иордан) и завершая средневековыми (Григорий Турский и др.), что является безусловным преимуществом этого труда. Обретение Европы аланами - нашими далекими предками, их поход через всю Европу в Африку, военно-политическая активность в тех далеких краях - одна из самых ярких и впечатляющих страниц отечественной истории. И эта история была рассказана Бахрахом интересно, полно и всеобъемлюще. Заключительная часть Научный сотрудник отдела источниковедения СОИГСИ к.и.н. Алексей Чибиров.