«Вы не представляете, какой здесь ад!»: сотрудница миграционного центра «Сахарово» откровенно рассказала о кошмаре, который творится в ММЦ
В прошлом году по сети разошлось видео из многофункционального миграционного центра «Сахарово», где сотрудник ММЦ пытался что-то объяснить женщине в хиджабе. Та его не поняла. Мужчина тогда удивился: «Как она экзамен сдала, если вообще ни одного слова не знает!». После того как эта запись стала достоянием общественности, разразился грандиозный скандал, в ходе которого вскрылись масштабы происходящего в МЦ беспредела.
С тех пор прошел год, и несмотря на заверения властей навести порядок, ничего в лучшую сторону не изменилось. Сегодня «Сахарово» принимает до 20 тысяч мигрантов в день, что делает практически невыносимыми условия труда для работников центра. Одна из сотрудниц Наталья (имя изменено) поделилась происходящим в ММЦ, правда сделала это на условиях анонимности, так как по её словам, "тем, кто у нас раскрывает рот, грозит увольнение". К тому же женщина не скрывает, что боится не только за себя, но и за свою семью.
Вы не представляете какой здесь ад
— Вы не представляете, какой здесь творится ад, — говорит Наталья, устало оглядываясь по сторонам. — Нас прямо предупредили: "Откроешь рот — пиши заявление по собственному". И ведь это не просто слова. Многие боятся. Я тоже боюсь — и за себя, и за своих детей.
По её словам, она уже два года оформляет документы мигрантам: патенты, разрешения на временное проживание (РВП), виды на жительство. Наталья точно знает, как устроен поток людей в Сахарово: ежедневно сюда стекаются мигранты из стран Средней Азии — преимущественно из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии.
— Формально у нас установлена пропускная способность — 8,5 тысяч человек в сутки, — поясняет она. — Но с мая, когда объявили о сроках легализации, начался ад: ежедневно приходит вдвое больше. По 15, а иногда и под 20 тысяч. Очереди выходят далеко за территорию центра. Люди стоят с раннего утра и до глубокой ночи, лишь бы успеть подать документы.
Недавний инцидент, получивший резонанс в СМИ, стал очередным доказательством того, насколько неуправляемой стала ситуация. Очередь из мигрантов, не выдержав длительного ожидания, прорвала металлические ограждения. В давке пострадали люди.
— Мы знали, что это произойдет. Все напряжены, люди измучены, — тихо говорит женщина. — Тогда несколько человек буквально оказались под забором. Толпа их просто смела. И нас после этого вызвали, провели "разъяснительную беседу": "Никаких комментариев. Кто скажет — тот уволен".
Несмотря на попытки замолчать происшествие, кадры с места трагедии попали в интернет. Видео сняли сами мигранты: видно, как металлические секции валяются на земле, неподвижно лежат люди, рядом толпятся сотни, если не тысячи других — растерянных, напуганных.
— Недавно только на подачу патентов собралось 13 тысяч человек! А ещё ведь есть те, кто оформляет регистрацию, вид на жительство. Это не просто цифры — это бесконечные, пульсирующие очереди, шум, усталость, слезы.
Сотрудники центра признаются: им тяжело не только физически, но и морально. Особенно обидно, что недовольство мигрантов часто направлено именно на них. В частности мигранты обвиняют сотрудников в том, что на входе в центр у них отбирают еду и воду.
— Иногда такие нелепости слышишь, — делится она. — Вот буквально на днях вижу: в зале сидят трое мужчин, пьют воду из пластиковых бутылок. Спокойно, без суеты. И тут мимо проходит охранница — крепкая такая женщина. У нас её между собой "боевая" зовут. Она вдруг останавливается, смотрит на них и спокойно, но с жёстким тоном спрашивает: "Объясните, пожалуйста, почему вы на улицу потом выходите и рассказываете, будто мы вам не даём ни пить, ни есть? Зачем вы это говорите? Вы же сейчас сидите и спокойно пьёте воду". Мужчины переглянулись, явно смутившись. Никто из них не нашёлся что ответить.
По словам сотрудницы, санитарная ситуация в центре вызывает серьезную тревогу. Среди мигрантов много больных. Врачи, работающие в ММЦ, ежедневно фиксируют десятки случаев инфекционных заболеваний.
— Каждый второй — с каким-то диагнозом. ВИЧ, туберкулёз, сифилис. Недавно с 8 до 9 утра — пятеро с сифилисом. Только за час! А дети! Есть больные туберкулёзом малыши. Они все живут вместе, делят ложку, кружку. Вот и результат. Врачи уже не удивляются ничему. У приезжих эпилепсия, гонорея — это как у нас простуда.
В последнее время в центре участились конфликты. Зачастую мигранты просто не понимают, как устроена система, а некоторые и вовсе не говорят по-русски.
— Один таджик кричал на своего переводчика: "Скажи, что я тут неделю! Пусть пустят! Я жить хочу, не могу больше!" И это та реальность, с которой мы сталкиваемся ежедневно.
Ситуация усугубляется тем, что многие мигранты находились на территории России десятилетиями без всякого официального статуса. Сейчас они стремятся легализоваться, чтобы не попасть под депортацию.
— Заглядываю в паспорт — на фото совсем "зелёный" юноша. А передо мной сидит взрослый мужик лет пятидесяти. Спрашиваю: "Когда приехали?" — "В 1997-м". Представьте, почти тридцать лет — и всё это время он здесь незаконно.
Часть мигрантов идёт на ухищрения: меняют одну букву в фамилии, оформляют новый паспорт у себя на родине и возвращаются в Россию как "другой человек".
— Один вот был, его депортировали. А он — оп, и вернулся, уже как будто другой. Паспорт новый, имя слегка изменил — и всё, с чистого листа живёт. Как мы таких отследим?
Несмотря на огромный наплыв, по мнению сотрудницы, востребованность мигрантов на официальном трудовом рынке — сомнительная.
— Да кому они особо нужны? Работают в основном по упрощённой схеме. Частники нанимают — стройки, кафе. В Подольске теперь на каждом шагу "Тандыр", "Халяль". Одни и те же блюда, один и тот же персонал. Общепит, клининг, немного стройка. А официально трудоустроиться им всё сложнее.
Женщин среди приезжих тоже немало. Причём многие приезжают с семьями, беременными женами, престарелыми родителями.
— Я недавно зашла в пенсионный фонд. Трое русских, остальные — граждане СНГ. Очереди в МФЦ, соцзащите — всё забито. Льготы, пособия, выплаты. Спрашиваю трёх женщин — 59, 60 лет: "Вы кем работать приехали?" — "А мы не работать, мы пенсию хотим".
И даже среди образованных мигрантов — тех, кто живёт и работает в России годами — царит растерянность и тревога. Сотрудница вспоминает одну из таких встреч:
— Узбечка, с высшим образованием, живет в Москве уже 20 лет, работает няней. Говорит: "Я детей за руки держу, когда вижу своих земляков. Стыдно. Они тут не за лучшей жизнью — они потому что дома никому не нужны". А потом добавила: "Я не понимаю, как вы здесь, в Сахарово, работаете. Это просто ад".
Для многих сотрудников работа в центре — это постоянный баланс между человечностью и жёсткими служебными рамками. Они признают: условия, в которых оказываются мигранты, действительно тяжёлые. Но нагрузка на тех, кто обязан помочь им, не менее чудовищна.
— Мы здесь не против них, — подчёркивает Наталья. — Мы за порядок, за то, чтобы у всех всё было по закону. Но и нас должны услышать. Мы каждый день делаем невозможное — и в ответ слышим, что мы "бессердечные твари". Это самое тяжёлое.
На фоне всего этого – продолжается отток кадров. Люди увольняются, не выдерживая нагрузок и давления. На их место приходят новые — не всегда подготовленные, не всегда с нужной квалификацией. И этот бесконечный круговорот — тоже часть общей проблемы.
«Мы уже не живём, а выживаем»: как миграционный центр изменил жизнь местных жителей
Пока внутри Сахарово сотрудники центра и мигранты ежедневно переживают давку, изнуряющее ожидание и административную гонку, по другую сторону ограждений — своя напряжённая жизнь. Жители ближайших населённых пунктов всё чаще высказывают недовольство: с момента, как потоки иностранцев стали хлынуть в ММЦ тысячами, их повседневность изменилась — и не в лучшую сторону.
В посёлке Яковлево, в нескольких километрах от центра, вечерняя тишина давно ушла в прошлое. На лавке у подъезда пенсионерка Лидия Николаевна качает головой:
— Мы уже не живём, а выживаем. Вечерами страшно выйти. Раньше спокойно с собакой гуляла, а сейчас — кругом какие-то незнакомцы. Толпы идут, галдят, мусорят. Кто-то прямо на глазах бутылку об асфальт — и пошёл дальше. А ты слово скажи — ещё и огрызнутся.
С её слов, раньше улицы были почти безлюдны вечером, а сейчас всё изменилось: ночами слышны крики, кто-то громко включает музыку, неподалёку на детской площадке курят и распивают спиртное.
— Мы вызывали полицию, писали обращения, — говорит её сосед Юрий Петрович, бывший военный. — Дежурный наряд приедет, посмотрит, разгонит — и всё. Через полчаса снова собираются..
А еще жители жалуются и на рост мелких краж.
— У нас у соседа на прошлой неделе украли электроинструмент из гаража. Камера засняла — парень в капюшоне, лицо не разобрать, но мы то знаем что он из этих, кто с ММЦ. А их тут за день сотни проходят, — разводит руками Марина, молодая мама. — Я детей на улицу одних не отпускаю. А раньше — до десяти спокойно гуляли.
По словам жителей, проблема не столько в национальности приезжих, сколько в том, что центр не справляется с объёмом, и люди, оставаясь без контроля, вынужденно рассеиваются по округе — кто спит на лавках, кто ищет ночлег в заброшенных домах или подъездах.
— Мы ведь не против людей, — добавляет Лидия Николаевна. — Пусть приезжают, работают, оформляются. Но пусть это будет организовано! Сейчас они как брошенные. Им плохо — и нам плохо.
Жители подмосковных посёлков не требуют закрыть центр, но просят власти: если он продолжит работать в таких масштабах — нужно усиливать охрану, следить за санитарией, устанавливать временные пункты ночёвки и подключать соцслужбы.
Страна сошла с ума...