В шаге от мыслепреступления
«Самым симпатичным в этой штуке была ее бесполезность»
Дж.Оруэлл «1984»
И снова здравствуйте: теперь у нас есть штраф за мысли. Точнее, за поисковый запрос.
Госдума воплотила в жизнь очередной юридический шедевр — закон о штрафах за поиск экстремистских материалов в интернете и рекламу VPN. Ага, вы не ослышались. Не за публикацию, не за распространение, не за участие в деятельности — за поиск. Т.е. за попытку. За интерес.
Что это вообще было? Где мы свернули не туда, в какой момент перескочили от борьбы с терроризмом к контролю за тем, что ты гуглишь ночью, сидя в трусах перед компом?
И первый вопрос — не про права и свободы. Зачем вообще этот закон? Древние, которые были намного умнее нас, говорили: обилие непродуманных законов усугубляет жизнь человека и общества. Нас этому учили еще в школе на уроках обществознания, но, кажется, кто-то эти уроки безнадежно прогулял. Вместо того, чтобы брать здравым смыслом, российская Госдума берет количеством. Законы на Охотном ряду пекут, как пирожки с ливером. За последнее время столько напринимали, сколько британский парламент не принял с 13 века.
Каждую сферу жизни нам хотят зарегламентировать так, чтобы шаг вправо, шаг влево – расстрел. От общественной жизни легко и непринужденно перешли к частной, зашли в наше прайвеси так же бесцеремонно, как спецназ входит в наркопритон. Дальше куда, уважаемые? В трусы к нам полезете? Ну просто так получается, что в остальное практически уже проникли.
Однако, хотел бы задать господам-депутатам риторический вопрос. Вы серьезно думаете, что экстремисты сидят в Яндексе и трясущимися от нервного напряжения пальцами печатают: «как стать экстремистом пошагово», и «где скачать терроризм на жесткий диск»?
Уж кто-кто, а они давно в даркнете обитают, пользуются кодовыми словами. Их этот закон не тронет, как бы ни хотелось. А вот обычного пользователя — вполне. Студента, готовящего диплом про радикальные религиозные секты. Журналиста, который, в соответствии с требованиями Закона о СМИ, проверяет достоверность полученной информации. Историка, ищущего материалы по тоталитарным режимам. И вуаля — налицо «признаки осознанного интереса», как это сформулировано в законе.
Что такое «осознанный поиск», закон не объясняет. Как и то, кто это будет определять. Хотя, тут не надо быть Спинозой – конечно, тот, у кого погон толще и больше. Сначала «экстремистская страница», потом «экстремистский клик мышкой», а там и до «экстремистского мышления» недалеко.
Молодежь, кстати, тоже не убережете. Скорее наоборот, потому что запретный плод, как известно, сладок. Многие, кому эта тема вообще была не интересна, теперь обязательно загуглят, надо посмотреть, раз уж пытаются запретить?
Вторая часть — запрет на рекламу VPN. Ну, тут все просто. VPN — это возможность обойти запреты. Значит, плохой сервис. А что он нужен бизнесу, журналистам, айтишникам, студентам для, например, доступа к JSTOR — так то ваши проблемы. Не ищите, не подключайтесь. А лучше, не думайте. В противном случае — просто штраф, если на вашем пути встретится добрый правоохранитель. Если не повезет – дело.
Я даже не знаю, что в этой истории тревожит сильнее — сам закон или то, с какой легкостью он принят. Ни серьезной общественной дискуссии, ни юридического анализа, ни попытки вникнуть в последствия. Приняли — и пошли обедать.
Но давайте не будем притворяться, что удивлены. Тренд не вчера ведь задан: сначала стали запрещать неугодных писателей, из свободной продажи пропали их книги. Потом неправильные фильмы не вышли в российский прокат. Теперь добрались до поискового запроса. Дальше только за мысли штрафовать.
Между тем, депутаты каждый раз выдают это за заботу. Мол, мы таким способом защищаем общество от деструктивного контента. Но попробуйте найти ответ на вопрос: как запрет поиска экстремистской информации остановит реального террориста? Ответ очевиден. А вот обычные люди — да, получат новый повод для страха. Бояться набрать слово не то в поисковой строке, открыть не ту ссылку.
И ладно бы это касалось только граждан. Но ведь пострадают и СМИ, и наука, и высшее образование. Кто теперь рискнет анализировать, например, экстремистскую риторику в политической пропаганде? Кто будет проверять источники и заниматься их научной критикой? Ну как прокуратура посчитает, что журналист слишком увлекся?
Отдельная боль – про полицию. Им-то как содействовать исполнению нового закона? Надо ведь будет мониторить не действия, а, по сути, намерения. Представьте себе: сидит взмыленный участковый, листает лог поисковых запросов Васи Пупкина, натыкается на слово «Гитлер» и гадает — Васю интересовал экстремизм как социально-историческое явление или он реально задумал вступить в «запрещенное формирование»? Выдержат ли интеллектуальные ресурсы участкового и система в целом такую нагрузку?
Все разумное человечество категорически поддерживает борьбу с экстремизмом. Вот только принятый закон не имеет с этим ничего общего. На самом деле, это не борьба с экстремизмом — это симуляция. Создание видимости. А в результате, на ровном месте — еще одна правовая ловушка, еще одна головная боль. Заодно и новая точка социальной напряженности.
Уважаемые демиурги! Вы там, в Думе, всерьез уверены, что народ вас за это похвалит? Я как-то сомневаюсь. Народ, согласно опросам ФОМ и ВЦИОМ, вообще в последнее время не особо верит, что такие законы принимаются ради его блага. Рейтинги, согласно социологическим данным, скромно, но уверенно ползут вниз. Может быть, потому что гражданам не нравится, когда их держат за неразумных детей, которых нужно ограждать от любого воздействия извне? Простите, но взрослым людям объяснять, какие сайты открывать, какие нет — это как учить правильно надевать носки. Стыдно. Унизительно. И, в общем, глупо.
Закон, кстати, получился в духе поздней Римской империи. Там, если помните историю, римские сенаторы запрещали смотреть на закат — потому что это ассоциировали с упадком нравов. У нас пока закат не признали экстремизмом, но все к тому идет. Никакого света и логики от таких инициатив — только мрачные душные сумерки. О чем говорить, если записные лоялисты Маргарита Симоньян и Екатерина Мизулина высказались резко против этого закона.
Добавлю некоторые мысли по существу принятого Госдумой закона с юридической точки зрения.
Плох тот закон, в основе которого лежит неопределенность предмета регулирования. Нет в России юридически точного понятия экстремизма, неясно, что значит «осознанный поиск в интернете». Как доказать, что наткнулся случайно на экстремистские материалы? Как вообще определить наличие умысла при поиске информации в интернете?
Т.е. все будет на усмотрение контролирующего органа и суда. А я бы не питал иллюзий, в какую сторону эти органы усмотрят.
Для СМИ это еще одна удавка ко всем прочим. СМИ должны работать, в т.ч., с экстремистскими материалами, для журналистов поиск информации — основная часть работы. Как будет закон работать в этой части, совершенно непонятно, но, опять же, предполагаю худшее.
Недоверие власти обществу – взрослым, дееспособным гражданам. Власть, видимо, считает их настолько несознательными, что из всех методов интернет-воспитания сразу выбрала запрет, наказание и штраф.
Хотя, о чем это я? Разве кто-то ждал иного финала этой истории? Каждый раз, после принятия очередного запретительного закона, поражаюсь, как много было разрешено раньше того, что следовало, оказывается, запретить. Непонятно, как жили-то и не вымерли?
В завершении, одна лишь просьба. Вы там, господа-парламентарии, запрещайте, что уж тут поделаешь. Только не трогайте, пожалуйста, водку и порно — должны же у народа остаться хоть какие-то маленькие радости и последние островки свободы в этом море регулируемой пустоты.
Константин Калиниченко