«ЗОНА РИСКА» (авторская рубрика епископа Григория): Быть с Богом легко и приятно. Беседа 8 на Четыре сотницы о любви Максима Исповедника, главы I.44-50 (14/27.03.2020)
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Сегодня мы продолжаем наши беседы на святого Максима Исповедника и, несмотря на эпидемию, мы их не будем прерывать и дальше, потому что эти беседы можно и так послушать – через разные средства связи.
Сегодня мы поговорим о следующей серии глав, где очень простая мысль, если пытаться свести их все к одному: быть с Богом легко и приятно, и легче быть с Богом, чем без Бога. И вообще, если что-то нехорошо и неприятно, то это исключительно из-за отпадения от Бога, и, соответственно, это и надо исправлять. Это главная мысль тех глав, которые нам сейчас предстоит прочитать.
И вот первая:
«44. Не растлевай плоти твоей срамными делами; не оскверняй души помыслами злыми (лукавыми): и мир Божий снидет на тебя, принося с собою любовь».
То есть вот нет у тебя мира в душе, но он будет, если ты не будешь делать срамные дела и, конечно, если не будет всяких срамных, злых мыслей. Тогда будет мир, а за ним – любовь. Здесь он говорит то, что говорил раньше – веди себя внутренне прилично, и все постепенно будет.
И параллельно этому относительно аскетических подвигов другая глава:
«45. Изнуряй плоть свою гладом и бдением; и не леностно упражняйся в псалмопении (в богослужебных чинах, о которых мы говорили) и молитве (это внутренняя молитва – Иисусова молитва), и освящение целомудрия снидет на тебя, нося с собою любовь».
То есть не надо делать ничего плохого, в том числе, мысленно, а надо делать что-то хорошее. Просто какие-то добрые дела без молитвы и псалмопения, то есть без внутренней и без внешней молитвы, и без внешнего аскетического небольшого подвига типа бдения и пощения – работать не будут. А если все это будет, то все будет хорошо и легко.
И некоторый вывод из первых двух глав:
«46. Сподобившийся Божественного ведения и любовью стяжавший его просвещение никогда не надмевается духом тщеславия; а не сподобившийся оного весьма легко им кружим бывает. Впрочем, если таковой во всем, что ни делает, будет воззревать к Богу, делая все ради Его, то с Богом легко избежит сего».
То есть хоть у тебя и тщеславие, которое лишает тебя мира, и из-за этого ты не с Богом, но ты все равно старайся быть с Богом, предавай себя Богу какой ты ни на есть тщеславный, и Он тебя освободит от этого. И можно добавить, что сам ты все равно не освободишься.
«47. Не достигший еще ведения Божественного, любовью действуемого (то есть настоящее ведение Божественное, которое действуется, осуществляется любовью), много думает о том, что им делаемо бывает по Богу (это когда мы думаем, что вот это я сделал хорошо; как бы мне еще вот это сделать хорошо; вот, молодец, сделал; ой, не получилось, как ужасно), а сподобившийся получить таковое с расположением (усердно) повторяет слова Патриарха Авраама, которые сказал он, когда удостоен был Божия явления: аз есмь земля и пепел (то есть считает себя ничего не сделавшим)(Быт, 18, 27)».
То есть не пытайся перед Богом выглядеть так, будто ты что-то делаешь и что-то сделал полезного по Богу. Понимай, что Патриарх Авраам себя считал землей и пеплом, и ты тоже не тщеславься, даже мысленно себя представляя в глазах Бога, а просто понимай, что ничего не сделал, но я все равно буду предавать себя Богу, и тогда я получу силы все сделать с Божией помощью.
«48. Боящийся Господа имеет смиренномудрие всегдашним своим собеседником, и по его напоминаниям восходит к любви и благодарению Бога. Он, воспоминая первое свое житие по духу мира, свои разнообразные падения и случившиеся с ним от юности искушения, и то, как Господь от всех их избавил его, и от жизни страстной перевел к жизни по Богу, со страхом восприемлет и любовь; и непрестанно с глубоким смиренномудрием благодарит благодетеля и водителя (кормчего) жизни нашей»
Благодетель и водитель жизни нашей – это Бог. Что еще нам помогает помнить о Боге, держаться Его? Вспоминать жизнь, какая у нас была до нашего обращения, и что от нее нас Господь извел и дал жизнь совершенно другую, значит, и сейчас Он нас тоже не оставит. И понимать, что без Него я не могу ничего, а с Ним я могу все, потому что Он дает все. Это нам дает, с одной стороны, смирение, понимание того, чего я стою на самом деле сам по себе, а, с другой стороны, это нам дает полное упование на Бога, полную уверенность в Боге.
«49. Не оскверняй ума твоего удержанием в себе помыслов похоти и гнева, дабы, отпадши от чистой молитвы, не впасть в дух уныния».
Мы можем сказать так: не оскверняй себя удержанием любых греховных помыслов, потому что иначе ты отпадешь от молитвы, а когда ты отпадешь от молитвы, то ты попадешь в уныние. Уныние здесь именно как акидия (άκηδία) – кружение ума, невозможность вернуться к Богу. Любопытно то, любопытно это – все меня отвлекает. А за унынием может прийти и печаль, но это уже неважно, потому что уныние уже само по себе грех, тяжелое состояние.
Но Максим Исповедник говорит все же не так, как я пересказал, а выделяет особенно помыслы похоти и гнева. Он называет именно эти два помысла, хотя эти действия произвели бы и другие помыслы, но именно эти два чаще всего отвлекают от молитвы – либо один, либо другой, либо оба. Одни люди возбуждаются блудными помыслами, помыслами похоти, а другие — помыслами гнева, а бывает, что кто-то и теми и другими помыслами сразу.
Гнев – это тоже такая вещь, которая постоянно подпитывается внешними впечатлениями и внутренними воспоминаниями. И когда мы говорим, что надо блюсти себя от помыслов, надо особенно помнить об этих двух – похоти и гнева, а за ними подтягиваются и другие. С другой стороны, если их отсечь, то те уже тоже могут не подтянуться. Поэтому Максим Исповедник не зря так особо выделил эти два помысла.
И последнее на сегодня:
«50. Ум тогда лишается дерзновения к Богу, когда бывает собеседником с помыслами злыми (лукавыми) и нечистыми».
То есть вот нечистота помыслов лишает дерзновения к Богу. Что такое дерзновение? Это же термин такой. То есть я просто могу прийти и сказать: Господи! И дальше говорить то, что мне надо – все, что угодно могу сказать. Вот это и есть дерзновение, и мы должны его иметь. И когда мы говорим, что Богородица имеет «дерзновение молитися за ны» – этот тот самый термин.
То есть мы предполагаем, что Бог хочет нас послушать, что Он нас послушает – вот это дерзновение. Когда мы думаем, что вот как же я приду к Богу, или вообще не вспоминаем о Боге – это состояние, когда мы не имеем к Нему дерзновения. То есть потребность, с которой надо к Нему обратиться, мы имеем — а мы всегда имеем такую потребность, конечно, — но не обращаемся, потому что не имеем дерзновения.
Дерзновение, если мы его имели, то можем легко утратить от этих нечистых помыслов, потому что эти вещи несовместимые. С другой стороны, когда стужают нечистые помыслы или иные греховные помыслы, то надо вспомнить, что у меня было когда-то дерзновение, даже если сейчас нет, и вот уже с таким умственным дерзновением, которое только воспоминание, но и это ведь не так мало — целое воспоминание, — обращаться к Богу и не сомневаться, что Бог утешит, поддержит и объяснит, как надо. Как говорит об этом псалмопевец, «дух Твой благий наставит мя на землю праву».
Аминь.