Дело Салтычихи: почему чиновники не хотели арестовывать помещицу-убийцу
О бесчинствах, творившихся в имениях Салтыковой, Екатерина II узнала в начале лета 1762 года, незадолго до своего вступления на российский трон.
Желая с первых же дней правления продемонстрировать народу свою приверженность к передовым идеям Просвещения и усмирить распоясавшееся дворянство, императрица приняла к сведению жалобу крепостных Ильина и Мартынова, и дала официальное разрешение на расследование этого возмутительного дела.
Жалобщики
Авантюрное путешествие в Петербург из дома Салтыковой беглые крестьяне Ильин (один из её верных подельников) и Мартынов совершили от отчаяния, желая найти справедливость в московских полицейских участках.
Без паспортов, находясь на нелегальном положении, они на перекладных добрались до столицы, где нашли не без помощи взятки человека, готового доставить до правительницы «письменное рукоприкладство» на помещицу Салтыкову, как тогда именовали жалобу.
Лично передать заявление Екатерине II они не могли, поскольку в те времена правители не рассматривали напрямую документы, подаваемые людьми, находящимися ниже четвертой ступени Табели о рангах.
Ознакомившись с жалобой, императрица поразилась масштабу кровавого террора устроенного дворянкой Салтыковой: доносчики сообщали о более чем сотне загубленных ею душ, а также о жестоких мучительствах, сопровождавших её криминальные деяния.
Отметив, что помещица собственноручно убила жену Мартынова и трёх супруг Ильина, они просили разобраться в этом деле, положить конец безнаказанности, защитить крестьян имения и не выдавать лично их Салтыковой, поскольку у неё их ожидала неминуемая гибель.
Реакция
Для России той поры обращение с крестьянами как с вещью было явлением обычным и почти повсеместным, но систематические пытки и убийства такого количества бесправных крепостных не поддавались разумному объяснению.
Императрица приняла во внимание жалобу и, анонсировав наступление эпохи законности, передала её на разбор в Сенат. Тот, в свою очередь, перенаправил дело в своё московское представительство, а 1 октября 1762 года к расследованию подключилась местная юстиц-коллегия, контролируемая из Петербурга.
Незнатный сыщик
В одно мгновение московские чиновники оказались меж двух огней: с одной стороны они не могли ослушаться приказа свыше и не приступить к рассмотрению дела, а с другой – не хотели ссориться с Салтыковой, одаривавшей их весомыми презентами и обладавшей влиятельными родственными связями во всех местных структурах.
Ввиду этого рискованным расследованием поручили заняться незнатному следователю Волкову, которому кроме репутации терять было нечего. Контроль из столицы и беспристрастность сыщика и его помощника Цицианова способствовали раскрытию цепочки жестоких убийств Салтыковой.
Арест
Начав следственные действия, дознаватели отправились в имения Салтыковой за свидетельствами её преступлений, но опрос крепостных не принес успеха: крестьяне боялись за свою жизнь и не давали обвинительных показаний в адрес хозяйки, приговаривая, что всё равно ничего не изменится.
Сообразив в чём дело, Волков попросил разрешения арестовать Салтыкову, и в самом начале 1764 года её поместили под стражу, в надежде, что она сама признается в содеянных злодеяниях. Но помещица была крепким орешком: она не раскололась ни на допросах, ни под угрозой пыток, ни при виде экзекуции другого заключённого, и даже священнику, на протяжении месяца пытавшегося призвать её к раскаянию, говорила, что стала жертвой оговора дворни.
Обыск
После тотального обыска в доме на Сретенке и в подмосковном имении Троицкое следователи быстро нашли факты, опровергающие слова Салтычихи.
Воодушевлённые арестом кровожадной помещицы, крепостные вместе с соседями и священниками из близлежащих церквей стали раскрывать подробности совершенных её рукой преступлений и называть имена жертв, среди которых только двое были мужчинами, остальные женщины.
В распоряжении Волкова оказался список из 139 крестьян, которые по утверждению очевидцев были зверски замучены барыней, хотя по записям дворовой книги выходило, что 50 из них умерли от болезни, 73 пропали безвестно, а 16 бежали.
Новый виток разоблачений начался с обнаружения бухгалтерской книги Салтыковой, где были зафиксированы все взятки, розданные ею в разных инстанциях московской власти. Поразившись масштабу коррумпированности чиновников, Волков инициировал ревизию Сыскного приказа, полицейского управления и архивов канцелярии губернатора, где обнаружил 21 жалобу от крепостных Салтычихи, подаваемых ими на протяжении 5 лет.
Ни одно из этих заявлений о побоях и смерти не было рассмотрено должным образом, напротив, на составителей этих ходатайств были заведены уголовные дела за клевету на дворянку, в результате чего они оказывались либо в тюрьме, либо на каторге в Сибири.
Собрав воедино факты, свидетельствовавшие о причастности Салтыковой к душегубству свыше ста крепостных, систематическим избиениям подчинённых, и даже к покушению на убийство дворянина Тютчева, который отказался жениться на ней, Волков передал материалы в Сенат.
Приговор
Было очевидно, что ненормальную помещицу признают виновной, открытым оставался только вопрос о суровости наказания, которую должна была определить лично императрица. Выбирая между смертной казнью и пожизненным заключением в подземелье монастыря без света и возможности общения с внешним миром, Екатерина II предпочла второе.
Чтобы объявить приговор на Красной площади соорудили эшафот и установили позорный столб, к которому привязали скованную цепями Салтыкову, прозванную императрицей «уродом рода человеческого».
Висевшая на её груди дощечка свидетельствовала, о том, что она «мучительница и душегубица», а объявлявший вердикт глашатай констатировал, что помещицу лишили дворянского титула, фамилии и принадлежности к людскому племени.
Обрекая Салтыкову на муки, правительница вряд ли предполагала, что худощавая женщина с помутившимся рассудком сумеет прожить в нечеловеческих условиях заточения 33 года, правда 22 из них она провела в монастырской пристройке с крошечным окошком, через которое на неё, как на диковинного зверя, могли смотреть визитеры.