3 самых громких судебных процесса Российской империи

Играя после занятий, мальчики киевского предместья Лукьяновка обнаружили в пещере труп своего товарища, 12-летнего Андрея Ющинского. Медицинская экспертиза обнаружила на теле следы 47 ран, нанесенных шилом.

Сам по себе ужасный, отвратительный случай – зверское убийство ребенка – стал поводом для других преступлений, как моральных, так и юридических.

По свидетельствам многих экспертов, вероятный убийца – содержательница воровского притона Вера Чеберяк, женщина, по выражению Короленко, «цыганского типа». Именно она была основной подозреваемой в начале расследования. До тех пор, пока следователи с подачи министра юстиции Щегловитова не стали раскручивать ритуальную версию убийства, активно «предлагавшуюся» черносотенцами.

Была задача: поднять волну антисемитских настроений. Для этих целей нашли еврея Бейлиса, который якобы убил мальчика, чтобы из его крови приготовить мацу.

Утром пятого мая деревенская девушка Марфа Головизнина отправилась в соседнюю деревню к бабушке. Путь ее лежал через мрачный, болотистый лесок. Марфа шла по узкой тропинке, около метра в ширину. Вдруг на тропинке наткнулась она на тело мужчины, голова которого была накрыта азямом. Решив, что лежащий пьян, она переступила через него и пошла дальше. Когда на следующий день девушка возвращалась той же тропой, мужчина лежал на прежнем месте, но на сей раз он был обезглавлен.

В убийстве обвинили группу вотяков, то есть удмуртов, из деревни Мултаны. По версии следствия, нищего Конона Матюнина они принесли в жертву неизвестному языческому божеству.

И следствие, и судебный процесс были проведены с грубыми нарушениями. Вотяков – в 1892 году! – обвинили в каннибализме, в человеческих жертвоприношениях.

Суд, дважды осудивший подсудимых, в третий раз вынес оправдательный приговор. Один из присяжных, крестьянин, после процесса поблагодарил адвокатов: «Теперь сердце у меня легкое», – сказал он, признавшись, что ехал с твердым убеждением осудить соседей-иноплеменцев.

«Ребята! Этот человек, Верещагин, – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва», – закричал московский градоначальник Ростопчин. «Граф, один Бог над нами», – ответил ему изувеченный молодой человек, которого через минуту растерзает озверевшая толпа. Эту дикую казнь, случившуюся 2 сентября 1812 года, описал Лев Толстой в «Войне и мире».

Не было ни полноценного суда над несчастным, ни окончательного приговора. Ростопчин через дело Верещагина пытался расправиться с политическими противниками, Александр Первый от решения по делу уклонялся. Вопрос о судьбе Верещагина тяжелым летом тяжелого года висел в воздухе. Да и однозначно установить, что произошло на самом деле, кем был Верещагин, наверное, невозможно.

Ясно только то, что Михаил Верещагин, сын купца второй гильдии, был арестован за антирусскую пропаганду. А пропаганда его заключалась в переводе двух запрещенных речей Наполеона, которые он нашел то ли на улице, то ли у сына почт-директора.